Выступил старший из ар-де-мейцев:

— Воевать желаем! А вот присягнуть? Кому? Тебе, королева-предательница?

Во мне ничто не дрогнуло, а вот Риона шумно втянула воздух и отчетливо скрипнула зубами. Если бы перед ней стояли противники из плоти и крови, она бы кинулась в атаку. Марис зашептал какое-то заклинание, наверное, собирался накинуть ту самую удавку. Я резко взмахнула рукой, приказывая им обоим успокоиться.

— Не торопитесь с ответом, — проговорила я, оглядывая всех призраков.

Не знаю, на что рассчитывала, но упрямо всматривалась в каждое, искаженное мукой и одновременно яростью, полупрозрачное лицо. Предводитель отчетливо скривился:

— Какой ответ ты ждешь, королева-предательница? Очисти себя, убей дитя демона, пока не стало слишком поздно! Уничтожь Нордуэлл и всех, кто живет на этой проклятой земле!

— Хорошо, — слово вылетело из моего рта, и наступила могильная тишина. Я улыбнулась. — Поясню, что именно я предлагаю! — и, не позволяя им опомниться, продолжила. — Жизнь! Да! Да! Как бы ни звучало! Оглянитесь вокруг! Что вы видите? Пустоту! И она беспощадна, она не разбирается, пожирает всех! Нордуэлльцы нам, ар-де-мейцам, больше не враги! Есть те, кто страшнее демонов! Са'арташи! Несколько лет назад войска Кровавой королевы Беккитты уже ступили на наши земли и почти стерли ар-де-мейцев. Те крохи, которые остались, сейчас отчаянно пытаются выжить! А ведь среди них есть и ваши потомки! Именно в них ваше продолжение! Как продолжусь я в этой, — провела рукой по животу, — девочке. А она будет новой королевой севера, ведь мы: и демоны, и ар-де-мейцы — дети этой негостеприимной суровой земли! — перевела дыхание и вновь заговорила. — Я собираю войско, чтобы спасти наше общее будущее! Мне важен каждый, — подчеркнула, — каждый, кто может противостоять рыцарям Беккит! Чем больше нас, тем выше шанс на победу! Северяне должны отстоять свой дом!

Предводитель гадко ухмыльнулся:

— Если бы мог — аплодировал, — взмахнул руками, — но не трогает! — ткнул в грудину. — Здесь не трогает. Потому что сердца наши давно сгнили.

— А как же ваши души? — если уж мы вспомнили о делах сердечных.

— Когда-то были, — предводитель выдвинулся ближе, — но, видишь ли, королева-предательница, наши души сгорели в огне боли и разлетелись пеплом.

— Что же тогда от вас осталось?

— А что ты видишь? — его вопрос шелестом разнесся по коридорам.

— Призраков, еще одних из тех, что встретились на моем пути, — чистая правда, которую я сказала, глядя в глаза мертвеца.

— По-твоему, мы похожи? — его сложно смутить.

— Похожи. Потому, что на земле остаются те, кто не захотел уйти. У вас у всех нашлись причины, — я вспомнила Гана, и сердце екнуло от застарелой боли и чувства вины.

Предводитель склонил голову, прожигая огоньками, светящимися в провалах глазниц.

— Разве не о мести ты думаешь, королева-предательница? — я поддалась чувствам и выдала секрет, который таила даже от себя самой, а призрак разгадал его. — Са'арташи уничтожила тех, кто тебе дорог, и ты поклялась уничтожить ее, — смрадный ветер ударил по лицу, словно пощечина.

Я выпрямилась под торжествующим взглядом призрака, пусть не думает, что победил.

— Одно другого не исключает, и что точно — я умирать не собираюсь! Я давно выбрала жизнь! А вы? — выдвинулась вперед, и, если бы передо мной стояло существо из плоти, мы бы столкнулись нос к носу.

Он ощерился:

— Ты предлагаешь мертвым жизнь? — обернулся к своим. — Что скажете?

Несмотря на вопрос, сказанный нейтральным тоном, у меня по спине пробежал холодок дурного предчувствия. Не верилось, что будет легко уговорить их. Предводитель знал, куда ударить, чтобы точно в цель, до боли, до злобного рыка.

Он прокатился по зале, и останься я такой же впечатлительной, как раньше, взвизгнула бы. А сейчас лишь ледяным тоном уточнила:

— Вам есть, что сказать? — взглядом обратилась к призракам, стоящим поодаль.

К предводителю присоединился суровый мужчина. Его блеклые глаза вонзились в меня двумя стрелами.

— Твои слова — пустота, королева-предательница! Большинство из нас не вернулось к женам и не оставило потомства. Так что забвение — наше единственное будущее!

Я была готова к такому повороту, поэтому не отвела взора, продолжила смотреть решительно, мысленно подбирая подходящие речи, все еще надеясь убедить призраков, но одновременно решала, как их уничтожить.

— Тебе ли говорить о забвении? — меня привлек вопрос Рионы, заданный сухим тоном.

Призраки повернулись в ее сторону, а моя альбина смотрела прямо на мужчину, стоящего рядом со старшим.

— Кто ты? — недобро прищуренные очи, впивались в храбрую женщину.

— Мама говорила, что у меня твой нос и твоя улыбка, — огорошила Ри, заставляя меня повернуться несколько раз, чтобы сравнить ее с призраком.

В общем, неблагодарное дело, если учесть обстоятельства, но меня осенило.

— Медальон!

Риона кивнула, и я воочию, будто дело было каких-то пару дней назад, увидела картинку. Две девчушки бежали по светлым переходам Радужного дворца.

— Догоняй! — кричала будущая главная альбина принцессе.

И я старалась успеть за ней, не пропустить ни одного ответвления коридора. Так убегались, что упали на ковер в моей комнате и перевели дыхание.

— Папа сказал, — молвила я после того, как сердце успокоилось, — что завтра праздник, и мы все должны быть при параде. А мама передала, что нужно примерить платье. То — с кружевами, расшитое серебром. Как думаешь, я понравлюсь в нем Зоряну?

— Ты ему даже в рубище понравишься, — хмыкнув, заверила Ри.

— А ты с мамой придешь?

— Конечно, — Риона отчего-то вздохнула, и я поднялась, пытливо всмотрелась в лицо подруги.

— Ты чего?

— Ты будешь с папой танцевать, а я… мне бы тоже хотелось кружить по залу, — с придыханием призналась она.

— Хочешь, я попрошу дядьку эрт Ирина? — подумав, я нашла выход.

— Тебя уже опередили. Я своими ушами слышала, как Лелька набралась смелости и сама обратилась к капитану королевской гвардии с просьбой.

— Наша скромница? — я бы не поверила, если бы настолько хорошо не знала Ри.

— Она заикалась, — с серьезным видом поведала мне Риона, и я не нашлась с ответом.

Комнату накрыло молчание, мы наблюдали за скачущими по полу солнечными зайчиками, потом Ри произнесла:

Это важно, — и умолкла в волнении.

Я приблизилась к ней и вполголоса пообещала:

— Никто не узнает. Что?

— Что я хотела бы танцевать на весеннем празднике со своим папой.

Я нахмурилась:

— От него так и не было вестей, — знала, что отец подруги ушел на юг вместе с другими строителями еще до нашего рождения. — Медальон у тебя? — все, что осталось — его миниатюра в золотом прямоугольнике, который подарила на десятилетие Рионы ее матушка.

— Угу, — едва не плача, подтвердила Ри, вытянула из-за ворота медальон, раскрыла. — Смотри. Мама говорит, что у меня его улыбка, — попыталась улыбнуться сквозь слезы.

— А ведь похоже… — поддерживая ее, отозвалась я.

Нет. Увы, но я не помнила лица того строителя, как и имени, но и тогда, и сейчас я безоговорочно верила своей альбине.

В эту минуту она не отрывала взгляд от призрака, а он в свою очередь сверлил взором ее, оценивал, что-то решал.

— Покажи! — бесплотная длань потянулась к нам, казалось, само время замерло в ожидании, даже бродяга-ветер угомонился и теперь замер между призраком и Рионой.

Она мотнула головой.

— Не могу.

Предводитель рассмеялся хриплым, неприятным смехом.

— Хорошая попытка.

Я быстро взглянула на Ри и поняла, что она растеряна — не знает, как поступить, вроде, понимает, насколько важно наше общее дело, но не может переступить… через что?

— Медальон был у меня, клянусь честью! — горячо выпалила она, глядя на того, второго, которого считала отцом.

— Скажешь, что потеряла его? — на миг мне померещилось, что и он поверил ей, или очень хотел бы поверить.