— Ну, мы… Мы… — Люпин запнулся, осознав, что его вынуждали признаться против воли. Принял сидячее положение, поправляя растрёпанные кудри. — Да… Мы, вроде как, вместе теперь…

— Ты гей? — Питер уставился на Люпина.

— Я… я…

— Я знал, что ты используешь слишком много геля для волос! При первой же встрече! — Петтигрю улыбался так, будто узнал самые захватывающие новости в мире. — Я знал!

— Ахуеть! — Джеймс хлопал глазами в неверии.

Римус смущённо улыбнулся им, а затем… Кит, гребанный ублюдок, притянул его к себе ближе и… поцеловал. В губы. Со своим, сука, языком. И взял испуганное лицо в ладони. При всех гостях.

Комната взорвалась радостными аплодисментами, Джеймс даже засвистел. А желудок Сириуса скрутило от прилива настоящего дискомфорта… Потому что вокалист не мог оторвать глаз от того, как двигались пухлые губы Римуса, вздёрнутый носик вжимался в щеку Кита. И то, как он… улыбался прямо в поцелуй. Это было так невинно и чисто… И… Блять. Просто волшебно.

Но затем серые глаза изучили Кита, этого костлявого, скользкого червяка. И его уродливое лицо. И неуклюжие пальцы. Сириусу просто захотелось завыть или ударить чем-то тяжёлым по омерзительному лицу.

Руки брюнета действительно затряслись, когда нахлынуло осознание…

Сириус хотел поцеловать Римуса.

Хотел все это время.

Может быть, с той самой секунды, как встретил его.

Так сильно хотел, что выбрал ненавидеть.

***

Сотрудничество Римуса с группой длилось уже почти два месяца, но менеджер за это время попадался ему на глаза от силы раз… восемь. Все, что Киллиан делал – это приносил музыкантам свежие новости и, по выражению Блэка, «усложнял жизнь». Но даже при своих редких появлениях Тёрнер все равно умудрялся действовать Римусу на нервы.

Басист понимал, что последний месяц The Marauders переживали не лучшие времена, и кто-то должен был продвигать предстоящий альбом. Но сначала менеджер погнал Бродягу из больницы на сцену, затем они поехали в недельный тур, который выкачал из вокалиста все силы. И сейчас они должны были давать концерт в 100 Club, под пристальным вниманием репортёров и папарацци на каждом, сука, шагу.

Да, Римус прекрасно понимал, что теперь это была его работа. Но бедного Сириуса задушили. Вокалист целый год выступал на концертах с помощью стимуляторов и спиртного, а теперь от него Киллиан требовал прыгать по сцене в трезвом состоянии чуть ли не каждый день. Именно на Блэка перекладывалась ответственность устраивать публике шоу в течение нескольких часов. И это было не так легко, когда ты толком не мог есть или спать.

Сириус хоть и был превосходным актером: блестяще имитировал смех, энергию и свой «дерзкий» характер… Но к концу выступления в 100 Club стало очевидно, что… что-то не так. Блэк всю песню жадно цеплялся за микрофон, пот стекал по обнаженной груди. Почти не раскрывал тяжелых век и задыхался на долгих припевах, словно в конвульсиях. Как раз в тот момент, когда вокалист должен был начать «Burn your passport», серые, пустые глаза буквально закатились в головной мозг. Блэк схватился за микрофон, пошатнувшись, и с громким грохотом упал вместе с ним.

— Сириус! — Джеймс закричал в ужасе, в то время как вся толпа замерла в тишине.

— Нет-нет-нет…

Римус откинул гребаный бас в сторону и побежал к самому центру сцены. Из колонок все ещё исходил жуткий гул поломанного микрофона.

— Сириус, посмотри на меня! — он упал на колени, обхватывая брюнета, потерявшего сознание. На мгновение показалось, что никого вокруг нет. Только Римус и парализованный Сириус в его руках. — Джеймс, врач! Сейчас же, блять!

Поттер побежал за кулисы, в то время как Питер помог Люпину поднять вокалиста в воздух. Ебаный кошмарный сон.

Потому что Римус знал, какой скандал последует за этим. Знал, какое темное облако вновь нависнет над панк-группой.

— Воды! Полотенца! Чего-нибудь! — Люпин и Хвост ворвались в гримерную, размякший Бродяга на руках. — Питер!

Петтигрю побежал за бутылкой, пока светловолосый осторожно укладывал Сириуса на диван. Его лицо было бледно-зеленым, неживым.

— Нет-нет-нет… — Римус упал на колени перед ним и легонько похлопал по щекам. Но никаких признаков жизни. — Сириус, давай!

— Что, мать его, произошло? — Киллиан ворвалась в комнату, за ним перепуганный Джеймс и концертный врач с аптечкой.

— Мы не знаем… — прошептал Сохатый надтреснутым голосом, вцепившись в мокрые волосы.

Все вокруг, черт возьми, кружилось. Паника наполняла воздух. А Сириус все еще не дышал.

— Он потерял сознание, — врач раскрыла свой чемоданчик и достала флакон с чем-то похожим на нашатырь. — Всего лишь обморок.

Женщина согнула ноги брюнета и подложила под них подушки. Затем поднесла смоченную нашатырем салфетку к носу Сириуса, и вокалист издал ужасающий, шумный вдох, искривив все лицо.

И Люпин облегченно выдохнул. Слава богу, черт возьми.

— Ч-что… — в ужасе начал Блэк, оглядываясь по сторонам. Испуганный Джеймс теперь хватал его за руку. Питер и Киллиан застыли в нескольких метрах. Доктор обветривала его полотенцем… А Римус сидел перед ним, сжавшись в колени. — Что случилось?

— Ты упал в обморок, — ответил Джеймс, проглатывая ком в горле. — Блять, чувак… Ты… Ты что-то принял?

На секунду Блэк замер, а затем потерянные глаза наполнились такой сокрушительной болью и неверием, Сириус резко принял сидячее положение. Перевозбужденные крики толпы доносились до гримерной.

— Пошел ты, Джеймс! — выплюнул длинноволосый. Его голос начал дрожать. — Пошел ты, чувак!

— Он ничего не принимал… — процедил Римус сквозь зубы, глядя на растерянного Поттера. — Он просто, сука, устал!

Люпин поднялся с колен, и внезапно гнев наполнил каждую клеточку его тела.

— Потому что этому ублюдку похуй на его состояние! — Рем указал пальцем на ошарашенного менеджера. — Тебя, придурок, никогда, блять, не волновал Сириус! Даже когда ты позвонил мне той ночью! Ты, сука, мог взять билет на первый же самолёт, как Джеймс, как Питер! Но нет, ты вернулся в Лондон только через два дня! Ты плакал тогда не потому, что тебе было жаль твоего, сука, мальчика, а ты просто боялся, ЧТО ПРОСРЕШЬ СВОИ ЕБАНЫЕ ДЕНЬГИ! — Римус не мог вспомнить, когда в последний раз был настолько зол. Горячая кровь приливала к лицу и сжатым пальцам. — Ты мог отменить концерты и отправить Сириуса в реабилитационный центр! Но нет, репутация группы значит для тебя куда больше, чем жизнь ее участников!

— Римус… — начал Тернер, сжав челюсти.

— Пошел нахуй! — Люпин даже не подозревал, как много злости в нем накопилось. — Ты не понимаешь, что он умрет, если продолжит мучать себя до изнеможения? Тебя не волнует ничего, кроме твоей эгоистичной задницы!

— Я твой менеджер, маленький ты сосунок! — Киллиан начал задыхаться от негодования, на две головы ниже разъяренного Люпина. — Ты делаешь то, что я говорю, и когда я говорю, ты меня понял? Ты вернёшься на ту сцену сейчас же и будешь развлекать толпу хоть голой задницей, мне плевать! Мне все равно, что тебе нравится, а что нет! Сириус должен был подумать об обязанностях прежде, чем становится торчком, как и все придурки, которым суждено подохнуть в канаве раньше двадцати одного!

Римус застыл на мгновение, не в силах подобрать слов. Грудь поднималась и опускалась в судорожном припадке.

— Ты не сказал этого только что…

Люпин почти налетел на Киллиана, в одной секунде от удара, но Джеймс заломил его руки за спину.

— Прекратите это сейчас же! — Поттер оттащил вырывающегося басиста в сторону. — Мы не вернёмся на сцену, Киллиан. Не будем выступать, пока Сириус не поправится.

— Я в порядке… — начал Бродяга сиплым голосом.

— Нет, ты не в порядке! — Поттер оглянулся на друга. — Это приказ, и мы не будем продолжать сегодня выступление.

— Блестяще, — менеджер истерически хохотнул, пот стекал по его свинячьему лицу. — Просто, сука, великолепно! Идите, блять, и скажите это фанатам, придурки! Если они придут ко мне за деньгами, то сами все вернёте до последнего пенни.