Римус ощутил слёзы в глазах. Они были такими идиотами, они так долго любили друг друга и не знали этого.

— Он был твоим первым… во всем, — Сириус убрал его руки с щёк. — Твоим первым поцелуем, первым «Я люблю тебя», первым свиданием, первым разом в постели и первым стихотворением…

— Ты поэтому подарил мне стихи? — Римус придвинулся чуть ближе, так сильно желая утешить парня. Как Сириус вообще мог подумать, что значил для него меньше? Неужели ревность ещё не прошла?

— Это я подал Тоби идею, я ее не крал, — Сириус заглянул в ореховые глаза, немного обиженный. — Он хотел подарить тебе обычную книжку, он попросил у меня совета насчёт подарка. Я сказал ему, чтобы он выбрал особенные стихи для тебя…

— Что? — недоверчиво прошептал Римус. Он никогда сильно не был влюблен в Бэйли, но были и хорошие моменты. Эти стихи были одной из причин, которые на тот момент помогали понять, почему он выбрал Тоби. Но сейчас… Хотелось смеяться от того, что это всегда был Сириус. Всегда.

— Прости, — вздохнул Сириус и положил руку на колено светловолосого. — Я хотел, чтобы ты был счастлив, я дал ему совет… Но я до сегодняшнего дня чувствовал, что должен был быть тем, кто подарил бы стихи. Не он. Я.

Римус легонько кивнул и посмотрел на самого дорогого парня в мире, который, очевидно, так долго тосковал. И Луни, честно говоря, не мог понять, почему. Сириус был слишком идеален для него.

— Он не был моим первым во всем… Он не был моим первым поцелуем с парнем… — Лунатик опустил глаза и почувствовал, как поднимается жар в теле. Он так долго хранил этот секрет. — Ты был.

— Что? — Сириус посмотрел на него растерянно, но с надеждой. — Я видел, как вы целовались… До того, как это случилось с нами… Я не п-понимаю.

— Нет, — Римус тихонько усмехнулся и взял его холодные руки в ладони. — Помнишь свой день рождения, третий курс?

Сириус кивнул, а затем улыбнулся, вероятно, вспомнив, как весело ему было.

— Я так напился магловской водкой, — усмехнулся он. — Я ничего не мог вспомнить…

— Вот именно, Бродяга, ты все забыл.

Люпин приподнял брови и с вызовом посмотрел на него.

— Ты же не хочешь сказать, что… — Сириус с трудом сглотнул, а затем в шоке прикрыл рот рукой. — Мы целовались? — прошептал он, прищурив глаза.

— Именно, — Римус не мог перестать улыбаться. — Ты поцеловал меня. Ты мой первый поцелуй с парнем.

— Не может быть! — Блэк выглядел, как взволнованный маленький щеночек, каким он почти всегда и был, глаза распахнулись от неожиданной новости. — Почему ты мне не говорил? Как это случилось?

— Ты сказал утром, что ничего не помнишь, — Римусу не нравилось вспоминать тот день. — Я не хотел рушить нашу дружбу.

— Как это было? Я был хорош? Как я мог поцеловаться и не вспомнить? Я был без сознания? Ты что поцеловал меня в отключке!?

— Нет! — Лунатик весело рассмеялся. — Ты не был в отключке. Я думал, мы оба совсем немного пьяные… Мы были одни в комнате, и ты выглядел таким… возбужденным, осыпал меня комплиментами. Что-то вроде: «У тебя красивые глаза, такая мягкая кожа»…

Сириус был так рад этому разговору, что никогда еще не слушал его более внимательно.

— Ты наклонился и поцеловал меня… И я ответил тебе, — Боже, они были такими крохотными и глупыми. Римус действительно хотел вернуться в прошлое и сказать маленькому Луни: «Все будет хорошо. Когда-нибудь ты ему расскажешь, и Сириус будет рад это услышать». — На самом деле… поцелуй был отличный. Было горячо даже. Но потом тебя начало тошнить, и момент был упущен.

— Мерлин, как бы я хотел, чтобы у меня была машина времени, — простонал Сириус. — Мне так жаль, что я все забыл на утро. Тебе, должно быть, было так больно…

— Да, было, но это был также момент, когда я понял, что я гей, — Римус улыбнулся, потому что результат стоил боли.

— Я был твоим гей-пробуждением? — Сириус гордо вздёрнул подбородок.

— Конечно, был, котенок, — Римус придвинулся чуть ближе для поцелуя. — Ты был моим первым поцелуем с мальчиком, ты был и есть моя первая любовь, мой первый настоящий секс и гей-пробуждение… Ты победил Тоби, будем честны.

Сириус выглядел счастливее, чем когда-либо прежде.

— О боже, — Блэк закрыл свое покрасневшее лицо руками. — Я дал тебе медальон и сборник стихов, как ревнивый идиот…

— Нет, мне нравится подарок, — запротестовал Люпин и убрал руки от лица парня. — Мне нравится смысл, стоящий за ним. Я буду носить медальон все время.

Сириус лучезарно улыбнулся и притянул светловолосого ближе для крепкого поцелуя. Они упали на кровать, все конечности переплелись.

— Ты тоже моя первая любовь, котенок, — Сириус нежно поцеловал его и улёгся на грудь. — И ты будешь последней.

***

Было довольно трудно скрываться до конца каникул, но почему-то никто не задавал неудобных вопросов. У двоих влюблённых парней даже появилась возможность проявить чувства в открытую. На Новый Год. Мэри Макдональд была наполовину американкой, поэтому большинство рождественских традиций были совершенно новыми для мародеров. Например, поцелуй в полночь, под бой курантов.

— Ребята! — Джеймс примчался к группе Мародёров без пяти минут двенадцать. — Я должен поцеловать Лили.

— Она тебе не позволит, — усмехнулся Сириус, сочувственно глядя на своего друга.

— Это мы еще посмотрим, — подмигнул Джеймс, разворачиваясь и хлопая в ладоши для привлечения всеобщего внимания. — Слушайте все! Мэри рассказала нам об этой чудесной традиции целоваться в полночь, на удачу… ну, и чтобы мы не ощущали себя одинокими. Как насчет того, чтобы разделиться на пары?

Сириус приподнял одну бровь и наклонился ближе к Римусу. Они ни за что не смогли бы сделать это без всяких вопросов, но Луни так понравилась романтическая идея. Он бы с удовольствием поцеловал Бродягу в полночь, на удачу.

— У нас здесь только одна пара, забудь об этом, Поттер, — Лили указала пальцем на Доркас и Марлин, прижавшихся друг к другу.

— Ах, видите ли, это американская традиция, — Мэри игриво улыбнулась всем присутствующим. — Мне нравится идея.

— Отлично, — улыбнулся Джеймс. — Так, Мэри, с кем ты целуешься? Давай выберем.

— Сириус, ты в деле? — МакДональд перевела кокетливый взгляд на Блэка, и Римусу захотелось выйти прямо перед своим «почти парнем» и показать средний палец.

— Нет, извини, Мэри, как бы я ни был польщен, — произнёс Сириус, сжимая руку Лунатика, скрытую от чужих взглядов. — Но мы не можем, потому что тогда это означает… — Блэк задумался, видимо, подбирая удачную идею. — Что у Питера никого нет!

— Какое это имеет отношение ко мне? — Петтигрю в ужасе раскраснелся.

— Простая математика, — Бродяга говорил так, как будто это было очевидно, и Римус надеялся, что, боже милостивый, Блэк быстро найдёт объяснение. — Доркас целует Марлин, Джеймс целует Лили, потому что, давайте будем честными, мы все понимаем, почему он предложил эту игру…

— Эй! — воскликнула возмущённо рыжеволосая.

— Это правда, Эванс, ты застряла с ним. И поэтому остаёшься ты, Мэри… я, Питер и Римус. Я не могу выбрать тебя, тогда Питеру пришлось бы поцеловать Лунатика и, посмотри на него… — Сириус перевёл взгляд на Петтигрю, раскрасневшегося ещё больше. — Он не сможет справиться с парнем. Я выберу Рема, так и быть, — Блэк устало закатил глаза.

— Эта традиция отстой, — проворчала Мэри, осознав, что ее ждёт поцелуй с Питером. И Римус ненавидел, что с его другом всегда так обращались. На самом деле, девушки не знали его цену. Однажды Питер найдет ту, которая по-настоящему поймёт его. — Хорошо. Осталось три минуты… Давайте разделимся.

Все подошли ближе к своим парам, и Римус обнял Сириуса за талию, гордо улыбнувшись.

— Ты гений, Бродяга, — Люпин не мог поверить, что сможет поцеловать брюнета на глазах у всех.

— Я знаю, — Сириус выглядел чересчур самодовольным, когда притянул друга ближе. — Тебе лучше подарить мне невероятный поцелуй.

— Три… Два… один… — как только отсчет подошел к концу, все потянулись к своим половинкам, и Люпин боковым зрением отметил, как Джеймс тянется к красной, но спокойной и приятно взволнованной Лили.