— Этого? — пробормотал Люпин, внезапно занервничав.

— Да, мы прочитали достаточно, у нас получится, — зрачки Сириуса расширились, они блестели от желания. — Я хочу, чтобы ты сделал меня полностью своим.

Римус сглотнул от неожиданности, его переполняли страх и возбуждение. Сириус же не имел в виду, что хочет продолжать лежать под ним…

— Ты сделаешь это, — Римус почувствовал себя настолько испуганным, что попытался поменять их местами.

— Нет, — Сириус остановил его и снова поцеловал во влажные губы. — Нет… пожалуйста.

Люпин ждал этого момента так долго, что его мысли начали метаться во все возможные направления. Ему начало казаться, что он забыл все техники напрочь… как они вообще могли это осуществить прямо сейчас?

— Я не хочу причинять тебе боли, — он погладил Сириуса по щеке. Перед ним было самое хрупкое существо в мире, пережившее достаточно страданий.

— Ты не сделаешь больно, — запротестовал Блэк, укладываясь на простыни и медленно увлекая за собой Рема.

Несколько минут спустя Сириус лежал голый на спине, широко распахнув веки и тяжело дыша. Горячая волна возбуждения захлестнула Римуса, и он ахнул, когда две части их тел, которые никогда раньше не соприкасались, оказались так близко. Рука Сириуса потянулась, чтобы схватить его за плечи, тело содрогнулось.

Блэк наколдовал все необходимое, чтобы все прошло, как можно более безопасно и безболезненно. И когда это действительно случилось… Быть с Сириусом единым целым оказалось, наверное, самым сильным источником эндорфина, самым ярким и возбуждающим прикосновением, что Римус когда-либо испытывал. Сириус стискивал зубы, стонал и рычал, впиваясь пальцами в бока Люпина.

Луни изучал его лицо в поисках признаков дискомфорта. Брюнет распахнул глаза и посмотрела на него снизу вверх. Довольная улыбка расползлась по губам, видимо, Люпин добрался до нужного.

— Ты в порядке? — спросил Римус, но бедра его не могли остановиться.

— Продолжай… пожалуйста…

Через пару минут, если не меньше, для Люпина все было кончено. Весь мир взорвался дождем искр, которые пронзали тело и воспламеняли. Мерлин, как много он упускал раньше.

Сириус затрясся под ним и закончил так же быстро, оба легли, потные, возбужденные. Римус не мог дышать, в его глазах были звезды.

— Блять, Луни, блять… — продолжал ругаться Сириус, задыхаясь от удовольствия. Он подполз к Люпину ближе и улёгся обнаженным телом на его живот.

— В-все хорошо? — Люпин взял его лицо в свои руки и нежно поцеловал. Сириус мечтательно улыбнулся.

— Ты тоже попробуешь, не волнуйся, — Сириус был красным, как отброшенная в сторону блузка, и тяжело дышал, но выглядел абсолютно довольным.

— Это… приятно?

— Да, — Сириус обычно не стеснялся подобных разговоров, но он отвёл взгляд в сторону. Было все ещё трудно иногда принимать свои предпочтения. — На удивление хорошо, Луни. Я бы никогда и не подумал.

Сириус нервно усмехнулся и спрятал свое вспотевшее лицо на груди Римуса. Сердце Люпина не могло замедлить бешеный ритм. Он бы не пожелал ни с кем другим разделить этот момент.

— Я люблю тебя, — Лунатик чувствовал, что готов был разреветься от счастья, когда притянул парня ближе и поцеловал в каждую частичку прекрасного лица.

— И я люблю тебя, — Сириус свернулся калачиком в его объятиях. — Я всегда буду твоим.

***

Зимние каникулы мародёров прошли в тумане выпивки, курения, смеха, прогулок, снежных битв, долгих ночных разговоров и настольных игр.

И, конечно, между Римусом и Бродягой было так много секса и поцелуев, что они буквально прилипли друг к другу на все праздники. Было почти невозможно скрывать свои чувства перед остальными. Римус дважды погладил Сириуса по волосам, натыкаясь на растерянный взгляд Питера. Во время одной из игр, Сириус гордо выкрикнул, что «проблем с сексом у него нет», после чего Джеймс весь день пытался узнать, с кем там спит Бродяга. Они также не могли побороть желание целоваться, поэтому слишком часто прятались, возвращаясь к остальным позже или с взъерошенными волосами.

В какой-то момент Джеймс их чуть не застукал.

— Ребята, впустите меня, — в дверь ломился Сохатый.

Сириус в спешке вылез из кровати и взял свою одежду:

— Скажи ему, что я в душе.

Ремус кивнул, натягивая футболку и пижамные штаны. Блэк снял заглушающее заклинание и побежал к следующей двери с полотенцем.

— Иду! — стук становился все громче, поэтому Римус поспешил как можно быстрее и открыл дверь.

Джеймс растерянно посмотрел на него, на нем была пуховая куртка и вязаная шапка со смешным помпоном.

— Почему вы запираетесь?

— Я как раз переодевался… Не хотел, чтобы кто-то вошел, — пробормотал Рем и присел на кровать. Господи Иисусе, как хорошо, что он уселся прямо на тюбик геля, который Поттеру нельзя было видеть.

— Где Сириус? — Джеймс огляделся по сторонам.

— В ванной, — вздохнул Римус, он, наверное, все еще был красным и у него кружилась голова после потрясающего секса. Сириус все-таки дал и ему попробовать что-то новое, забрав управление. — В чем дело, Сохатый?

— Не поверишь! — Джеймс почти взвизгнул, как счастливый щенок. Он плюхнулся на кровать и широко улыбнулся. — Я подожду Бродягу.

Сириус, вероятно, все слышал, поэтому тут же вышел, в футболке и боксерах, вытирая волосы полотенцем.

— Привет, третий… сосед по комнате?

— Мы только что говорили с Лили! Несколько часов! — выпалил Поттер, глаза его сияли через линзы очков. — Мы говорили и говорили… гуляли под снегопадом. Это было так романтично.

— Звучит… действительно круто, — Римус мягко улыбнулся.

— Так и было! — Джеймс похлопал его радостно по коленям, а затем напрягся. — Здесь очень жарко… — он посмотрел на скомканные одеяла. — Вы не хотите проветрить?

Сириус панически подбежал к окну и дернул ручку. Мерлин, Римус только сейчас заметил, как взъерошены были их простыни.

— Так вы, — Сириус решил быстро сменить тему. — Теперь встречаетесь?

— Не торопи события! — Джеймс посмотрел на них в недоумении, и Римус ощутил, будто говорят с ним, о его чувствах к Блэку. — Серьёзные отношения требуют времени. Но мы становимся все ближе и ближе.

— Я горжусь тобой, Сохатый, — Сириус, может, и делал вид, что его раздражают разговоры о Лили, но он правда переживал за друга. И Римус широко улыбнулся, когда двое крепко обнялись.

***

В канун Рождества Доркас, Питер и Лили приготовили шоколадные десерты, испекли индейку и оказались невероятно хороши в кулинарном искусстве. Джеймс и Сириус украсили дом, Мэри приготовила всем наряды. И это был, пожалуй, самый удивительный опыт для Римуса – находиться с друзьями и Сириусом в такой беззаботной магловской атмосфере. Он был так рад, что судьба свела их в одной школе, в Хогвартсе, потому что вряд ли их дороги бы пересеклись в обычном мире. Они были слишком разными. И этим, наверное, по-своему особенные.

В вечер Рождества они все были настолько открыты и честны друг перед другом, что Люпин не мог отделаться от чувства: это – его дом, его семья. Даже перед Мэри ему хотелось извиниться, потому что до конца каникул он больше не замечал за ней странного поведения.

В детстве Римус не знал ничего кроме ненависти и вражды. Они убивали все хорошее в нем, превращали в чудовище. Но он нашёл своих людей. И, засыпая в рождественский вечер, Лунатик действительно расплакался от счастья, переполнявшее его.

Сириус знал это чувство. Скорее всего, он тоже его ощутил. Поэтому он крепко обнимал Римуса всю ночь и обещал, что «Эта семья будет с ним всегда».

Римус и Сириус всегда воспринимались, как слишком тактильные друзья. Так что им особо и не приходилось беспокоиться, что кто-то узнает, кроме Лили. Тем не менее, Люпину все ещё действовало на нервы, что они не могли открыто говорить о чувствах. Лунатик просто хотел улечься на любимые колени и уткнуться головой в грудь Сириуса в один из тех уютных вечеров, когда они все лежали на ковре, веселились и пили. И иногда Римусу казалось, что их друзья просто слепые. Все было так очевидно.