— На Тоби напали слизеринцы, — вдруг вспомнил он, и все прекратили смеяться. — Увидели его с новым парнем…

— С ним все в порядке? — Джеймс был искренне обеспокоен.

— Да, но… это так нечестно, — Луни взъерошил волосы и устало посмотрел в потолок. — Я просто не понимаю, что в этом плохого. Никогда не понимал и никогда не пойму.

— Потому что в этом нет ничего плохого, — Джеймс слегка улыбнулся ему, забота и теплота сквозили в каждой черте его лица. — Легко ненавидеть то, чего не понимаешь.

— Ты прав, — улыбнулся Римус. Его лучшие друзья действительно были его самыми любимыми людьми на проклятой планете.

— Мы надерем этим слизеринцам задницы, — рассмеялся Поттер, и вся группа присоединилась к его высказыванию. — Мы гордимся тобой, Ремми, ты же знаешь это, верно? — Джеймс приобнял его за плечи.

— Да.

Римус уложил голову на его плечо, чувствуя себя в абсолютной безопасности.

— Рассказывай нам обо всем, что тебя беспокоит. Может, новый парень? — Джеймс посмотрел на него с интересом, на что Римус отрицательно покачал головой.

— Ты ведь не влюблен ни в кого из нас? — Петтигрю нервно усмехнулся. Но Римусу это вовсе не показалось смешным. Светловолосый нервно сглотнул и наткнулся на взгляд Сириуса. Брюнет выдавил улыбку и посмотрел на него немного обеспокоенно.

— В тебя, Хвостик, мой любимый мальчик, — Римус издал звуки поцелуев и побежал в сторону визжащего анимага. Он громко рассмеялся, пытаясь поймать паршивца за руку.

— Я сдаюсь, — у Питера перехватило дыхание от бега, и он остановился отдышаться. Римус обнял его сзади и поцеловал в щеку. — Фу… — Петтигрю отвел лицо Лунатика в сторону, задыхаясь от смеха.

— А по правде, если бы вы могли выбрать одного из нас, кто бы это был? — Джеймс улыбнулся и хитро взглянул на друзей. — Просто любопытно.

Римус не посмел взглянуть на Сириуса, это бы его тут же выдало.

— Вы, ребята, не в моем вкусе, — он изобразил улыбку и присел назад на свое место.

— Даже я? — Питер выглядел обиженным.

— Ты, Хвостик, исключение, — он послал ему воздушный поцелуй, и Питер поймал его, улыбаясь.

— Я бы выбрал тебя, Лунатик, — Джеймс закинул ему руку на плечо. — Ты был бы отличным мужем.

— Эй! — Сириус подал обиженный голос.

— Ты был бы моей любовницей, — одними губами прошептал Поттер, и Сириус подмигнул ему. Глаза Люпина непроизвольно закатились.

— Я бы выбрал тебя, Джеймс, это очевидно, — Питер присел на ковёр рядом с Сириусом. — Ты богатый, умный и перспективный. Если бы ты умер, я бы забрал все наследство.

— Ты что… ждал бы моей смерти!? — ахнул шокировано Поттер. — Ах ты, крысёныш!

— Но я был бы отличным мужем в процессе! — поднял Питер руки в поражении. — Просто Сириуса и Римуса нет смысла выбирать, они бы точно остались друг с другом. Построили бы себе домик у моря и завели бы стаю собак.

Питер сказал это так спокойно, он понятия не имел, как неловко это заставило Римуса ощутить себя. Сердце затрепетало от одной мысли.

— Почему? — Люпин попытался отшутиться.

— Потому что вы двое так близки и все такое, держу пари, что вы тайно трахаетесь за нашими спинами.

Римус наконец посмотрел на Сириуса, желудок панически скрутило. Они оба раскраснелись под цвет комнаты.

— Мы хотели дать Лунатику почувствовать себя комфортно, — процедил Сириус сквозь зубы и уставился на Петтигрю. — А не бросаться глупыми суждениями.

— Я просто шучу, — теперь Питер казался обеспокоенным. — Я опять сказал что-то не так?

— Нет, Пити, — отмахнулся Римус и тихонько рассмеялся. — Все в порядке.

— И все же, — перебил Джеймс. — Подумай прежде, чем говорить, Хвост.

Теперь Римусу действительно стало жаль Питера. Да, иногда друг казался узколобым, но парень искренне старался понять чувства Люпина, не задеть его. И иногда это было даже приятно… Чувствовать, что хотя бы один друг не подбирает каждое слово. Может быть, Римусу иногда нравилось посмеяться над собой.

— Мы бы не завели стаю собак, у нас была бы одна, — усмехнулся Римус и внимательно посмотрел на Блэка. Губы Сириуса расплылись в улыбке, а на щеках вспыхнул румянец.

— То есть ты бы все-таки выбрал Сириуса? — Поттер осторожно взглянул на него и кашлянул в кулак.

— Возможно, — Римус не мог сдержать улыбки и отвёл взгляд, делая вид, что правда его не сильно обеспокоила. И кровь не закипела во всем теле.

— Ну и не повезло бы тебе, — Джеймс потрепал песочные кудри и перевёл тему, дабы больше не смущать никого.

Они ещё долго смеялись и обсуждали предстоящие экзамены С.О.В. Когда начало светать, Римус наконец улёгся в теплую кровать и плюхнулся на подушку. Прямо под головой он нашел клочок пергамента.

«Я бы тоже выбрал тебя.

— Парень, который разбрасывает грязные носки»

Римус счастливо улыбнулся, перечитывая слова раз за разом. Шторы на соседней кровати Сириуса были открыты, и тот выжидающе смотрел на него. Как только их глаза встретились, все страхи ушли. Тоби был не прав.

Римус был бы не Римусом, если бы перестал бороться за того, кого любил.

***

К концу пятого курса Сириус чувствовал себя намного лучше, чем в его самом начале. Ночи были спокойнее, кошмары прокрадывались реже, а дни наполнились смехом и шалостями. Его волосы отросли, стиль полностью изменился на все черное, кожаное, иногда вельветовое или кружевное. Возможно, Сириус проводил слишком много времени с Мэри и Марлин. Но, на удивление, компания девчонок иногда поднимала ему настроение больше Мародёров. МакДональд любила накладывать на него макияж или создавать из своего же гардероба интересные образы, как у рок звёзд. В последние дни Блэк чувствовал себя счастливее, легче и энергичнее.

Для полной картинки не хватало лишь одного пазла. Римуса. Брюнет пришел к выводу, что не сможет разлюбить этого засранца, даже если очень сильно захочет. С каждым днем его чувства становились все сильнее и сильнее. Блэк перестал бороться с самим собой и признался: «Да, я влюблён в Римуса Люпина. Вешайте на меня ярлык, называйте геем, делайте, что хотите».

Это чувство свободы от собственных предубеждений напомнило ему четвертый курс, когда он с ума сходил по светловолосому другу, хандрил и тосковал от одной мысли, что не мог быть с ним. Но на этот раз было намного легче поцеловать Римуса, обнять и признаться в любви. Если бы Сириус просто пришел и признался, как сильно любит, что он гей или би, да кто угодно. Другие парни и девушки не делали ровным счетом ничего с его сердцем. Так что, было довольно трудно определить свою ориентацию, когда Римус, блять, Люпин разгуливал по школе в клетчатых брюках и вязаных свитерах.

Была лишь одна огромная проблема, которая не позволяла Блэка разрушить их идиллию. Он не хотел причинять другу боль. Не хотел портить их дружбу. Поэтому каждый раз, когда он был близок к тому, чтобы забраться в постель Лунатика и признаться во всем, он останавливал себя. Сириус знал: сказать «Я тоже тебя люблю» означало посвятить себя одному человеку, отдать своё сердце навсегда. Это было слишком большой ответственностью, слишком пугающей. И самое трудное в этой головоломке – Римус был ангелом, спустившимся на Землю, который не заслуживал того, чтобы ему причинили боль. И Сириус ненавидел себя за то, что был слишком напуган, чтобы взять на себя эту ответственность.

К концу года это начало сводить его с ума. Потому что он боролся с сексуальным возбуждением, желанием и тихим озлобленным голосом, продолжавшим твердить: «Ты Блэк. Ты все испортишь. Просто отпусти его». Может быть, сеансы терапии ему бы не помешали . Темнота, которую Сириус ощущал после пранка, исчезала, но она все еще была внутри него. И это обжигало легкие, причиняло боль всему существу.

Когда они прощались на платформе девять и три четверти, когда расставались на долгие летние каникулы, Сириус вдруг осознал, насколько жестоко было бы уйти, так и не обсудив ничего. После того, как он крепко обнял Питера, Блэк выжидающе посмотрел на Римуса и указал рукой в сторону. Люпин, видимо, догадался, потому что смущенными шажками направился как можно дальше от чужих глаз.