— Тише, Диана. Я вытащу тебя, не двигайся. — ремень заклинило. Вокруг машины собралась толпа зевак, уже прибыла полиция и скорая.

— Что произошло? Есть ещё пострадавшие? — неожиданно чувствую, как что-то жидкое стекает по моему подбородку. Джеймс отстегивает ремень, и я падаю ему в руки, не в силах пошевелиться. Тернер осторожно вытаскивает меня из машины, крепко прижимая к себе, и целует мое лицо.

— Боже… Боже…

— Как ты здесь оказался?

— Я все потом тебе объясню, сейчас надо показаться врачу. — Джеймс качает меня в своих руках, пальцами стирая кровь, которая сочится из моей разбитой губы. — Где болит?

— Со мной все в порядке, — с трудом отстраняюсь от мощного тела в насквозь промокшей рубашке и понимаю, что на улице по-прежнему льет как из ведра. Оглядываюсь по сторонам и вижу водителя, у которого изранено лицо — ему уже оказывают медицинскую помощь. Пытаюсь подняться, но боль сковывает мои движения, что не ускользает от внимания Тернера.

— Нет, Диана. Не двигайся. — мужчина снова аккуратно прижимает меня к себе, беспокойно осматривая мое лицо. В его взгляде столько тревоги и страха, что заставляет сердце болезненно сжиматься. Но воспоминания о недавнем представлении в его кабинете яркими картинками заполоняют сознание, разжигая мой собственный гнев.

— Отпусти меня, Джеймс. Тебя, наверное, ждут.

— Маленькая… — вздох. Тяжёлый, протяжный. Тернер все так же крепко держит меня в своих руках. — Понимаю, как все это выглядело со стороны, но я все могу объяснить. И сделаю это. Но только после того, как отвезу тебя в больницу.

— Нет. Со мной все в порядке. Я хочу домой.

— Диана. — он поднимается с асфальта со мной на руках, пытаясь своим телом укрыть меня от дождя. — Будь благоразумной. Ты попала в аварию. Надо проверить твоё состояние. Если не хочешь ехать в больницу, то давай хотя бы покажем тебя персоналу прибывшей скорой. — черные глаза вытаскивают все мое нутро наружу. — Пожалуйста.

Столько молчаливой просьбы в этом слове. Киваю и отворачиваюсь, чтобы не видеть этого красивого лица, которое сводит с ума. Джеймс аккуратно несёт меня к медикам, протискиваясь через толпу зевак, которым не мешает даже случившийся в городе потоп. Плавно опустив на кушетку в автомобиле, Тернер ещё раз оглядывает меня с ног до головы, что-то говорит врачу и уходит на улицу. Осмотр на предмет повреждений затягивается надолго. По мере проведения медицинских манипуляций мое состояние немного улучшается, но голова и ребра все так же болят. В итоге мне повезло — я отделалась ушибами и испугом, чего не скажешь о водители такси: у мужчины сотрясение мозга и травма лица. При столкновении автомобилей его отбросило в лобовое стекло, при этом подушка безопасности просто не сработала. Осколки впились в кожу, располосовав ее на множество шрамов.

После окончания осмотра меня отпускают, взяв обещание, что при любом ухудшении состояния я незамедлительно обращусь в больницу. Спускаюсь из машины скорой самостоятельно и натыкаюсь на Джеймса, стоящего под навесом, организованным прибывшими полицейскими, смотрящего в одну точку и докуривающего сигарету. Мужчина промок с ног до головы, но он, кажется, не чувствует холода.

— Не знала, что ты куришь. — кладу свои ладони на его, вырывая из размышлений. Он не видел, как я подошла. Глаза пустые. Черные зрачки бездумно блуждают по моему лицу несколько минут. — Джеймс. Пойдем. Тебе надо согреться.

— Плевать на меня. Плевать.

— Джеймс…

— Я мог тебя потерять. Тебя могло не быть.

Сигарета давно догорела. Руки мужчины трясутся под моими пальцами. Смотрю в любимые глаза и вижу, как эти бездны наполняются слезами. Мужчина содрогается от безвучных рыданий, не в силах справиться с собой. Эта картина выбила почву у меня из под ног.

— Тише… — обнимаю его так крепко, насколько могу. Прижимаюсь всем телом, чтобы хоть немного согреть, пытаясь сдержать собственные слезы. — Тише… Все хорошо, со мной все хорошо.

Джеймс кладет свои сильные руки мне на плечи, обнимая в ответ. Целует мою макушку, зарывается носом в мокрые волосы. Я чувствую, как он плачет, и это разрывает мне сердце. Глажу ладонями его спину, пытаясь успокоить.

— Ты заболеешь.

— Плевать.

— Мне не плевать. Ты раздетый, на улице холодно.

— Тогда поехали отсюда. — Тернер подхватил меня на руки и посмотрел в глаза. Он не стеснялся своей слабости, не пытался скрыть от меня слезы. Просто держал меня в объятьях и согревал своим теплом. — Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу.

— Понимаю.

— Хорошо.

Вся наша поездка прошла молча. Джеймс донес меня до машины на руках, не обращая внимания на удивлённые и испуганные взгляды сотрудников. Видок у нас, конечно, тот ещё. Большой босс, раздетый и промокший насквозь, несёт на руках свою помощницу, которая тоже мокрая, как мышь, ещё и с разбитым лицом и ссадинами на лбу. Теперь разговоров точно не избежать. Пройдя через всю парковку, Джеймс усадил меня на переднее сидение своего стального красавца, сел рядом и рывком тронулся с места. Я не проронила ни звука, пока мы ехали по улицам Нью-Йорка, обратив все свое внимание на дождливые капли, застилающие боковое стекло. Нам предстоит тяжёлый разговор. Прокручиваю в голове сцену, разыгравшуюся в кабинете ТАТС, снова вспоминая довольное лицо блондинки, растерянный взгляд босса, и эмоции лезут наружу. Обида, злость и унижение лавиной накрывают сознание. Ловлю на себе обеспокоенные взгляды, который бросает на меня мужчина рядом. Ещё больше отворачиваюсь к окну, чтобы не выдать собственные чувства.

Когда мы заехали на парковку в высотке, где находится квартира Джеймса, я почти успокоилась. Голова и ребра все ещё болели, но уже не так, как несколько часов назад. Тернер молча открыл мне дверь, выпуская из салона, и опять подхватил на руки.

— Я могу сама. — пытаюсь сопротивляться, но Тернер неприклонен.

— Я отнесу тебя.

— У меня же не повредило ноги, я в состоянии идти сама. Пусти.

— Нет.

Замолкаю. Мы заходим в пустой лифт, который относит нас на нужный этаж. До этого кивком головы здороваемся с консьержем, который, к слову, в таком же недоумении, как и все, кто попадается нам на пути. Через несколько минут Джеймс устраивает меня на диване в гостиной, опускается на колени и снимает с моих ног ботинки. Затем забирает пальто. Мужские пальцы двигаются осторожно, как будто боятся навредить. Он не смотрит на меня. Я сама пытаюсь поймать взгляд его черных глаз, но он упорно прячет их. Освободив от верхней одежды, Тернер уходит, оставляя меня в одиночестве, но буквально через несколько минут возвращается.

— Я приготовил для тебя вещи в ванной. Тебе срочно нужно раздеться и принять душ, чтобы согреться.

— А ты? Ты замерз больше.

— Я буду в порядке, не переживай.

— Но…

— Диана. Не. Спорь. — теперь он смотрит. И по взгляду понятно, что перечить не стоит. — По коридору прямо, вторая дверь.

Молча направляюсь в ванную. Сбрасываю мокрую одежду и встаю под горячие струи. Только сейчас даю волю слезам. Соленые капли смешиваются с потоками воды, заглушая мои всхлипы. Я плачу надрывно, изо всей силы: из-за Джеймса, из-за Хлои, из-за аварии. Со злостью стучу кулаками по душевой кабине, медленно оседая на пол. Обнимаю себя руками, пытаюсь дышать, но не могу прекратить истерику.

Не сразу понимаю, что вода больше не льется. Моя голова покоится на коленях, но я уже не плачу. Чувствую, как сильные руки укутывают меня в полотенце, а затем вытаскивают из замкнутого пространства. Джеймс аккуратно ставит меня на пол, берет с тумбы свою футболку и надевает поверх влажной ткани, снимая ее, когда все мои причинные места прикрыты. Длина как раз доходит до середины бедра. Я встречаюсь с мужским взглядом, пытаясь представить, как сейчас выгляжу. Он хмурит брови, рассматривая меня. Дотрагивается пальцами до моей щеки, стирая ещё виднеющиеся дорожки слез. Протягивает руку и молча предлагает пройти за ним.

Джеймс снова усаживает меня на диван, рядом с которым на журнальном столике стоит большая кружка горячего чая.