— Норико? — переспросил дядя. — Так зовут персонажа из спектакля, который любила показывать…

— Да плевать, — перебил я. — Она спокойно вычеркнула из своей жизни меня и Азулу, которые в ней нуждались, посчитав ненужными и «травмирующими», чтобы даже не мучиться памятью о своих детях. Хотя она предала своих детей задолго до побега.

Ситуация всё же меня задела, хотя я знать эту Урсу не знал. Вспомнилась моя мама. Вот, кто бы… Она даже умерла с просьбой к Итачи позаботиться обо мне и прощая его за свою смерть и просила не расстраиваться. Она была настоящей куноичи и настоящей матерью, которая любит своих детей, а не эта… Я мысленно остановил поток воспоминаний о Микото-каа-сан и процедил:

— А что, очень удобно. Обратился к Духу. Сделал и забыл… Спасибо за информацию, Мать Лиц. И за шаринган. Идём, Аанг, мир духов точно не твоя стихия.

* * *

— Всё в порядке? — спросил Якон, когда мы очнулись и выбрались из мира духов обратно к озеру и в свои тела.

— Да.

— Ты… Это была твоя мама, да? — осторожно спросил Аанг.

— Ага. Сколько томоэ видишь? — мне гораздо интересней было протестировать своё неожиданное приобретение, чем говорить про Урсу.

— Томоэ? А что это?

— Вроде пятнышек на радужке.

— А-а… Тогда два. С одной стороны от зрачка и с другой. Ой, они же снова покраснели…

— Не переживай, — я прекратил ток чакры к глазам. — А теперь?

— О… Снова жёлтые!

Кажется, Аанг тоже не хотел говорить ни о чём, что касалось Равы.

— Нам стоит выйти из Долины, заночевать в лесу и вернуться в Хира’а, — сказал я. — День был слишком длинным.

— Тори как раз оборудует стоянку недалеко от того камня-карты, — кивнул Якон. — В этом лесу слишком неспокойно.

— Значит… Этот лес, он?..

— Собирает чакру, — кивнул я. — Мать Лиц выходит и опустошает долину от чакры. Так и питаются духи другого измерения.

— А как же Дух Знаний? — поинтересовался Аанг.

— Ты же видел, что он загибается, — пожал я плечами. — К тому же, может, это совсем мелкий дух. Или уже привязан к нашему миру. Как знать? А та же Мать Лиц не может выйти без проводника. Так что дух духу рознь.

22 день 7 месяца, года Обезьяны эры Янгва

Остров Феникса, Страна Огня

— Значит… Эти глаза могут так много?.. — задумчиво протянул дядя Айро, когда я вкратце изложил, что такое «шаринган», который он попросил у Матери Лиц вместо какой-нибудь штуки вроде «избавиться от лысины».

— Существует зависимость между объемами резерва чакры и ступенью развития шарингана, — ответил я. — Первые два томое открываются достаточно легко при нагрузках и тренировках, как и произошло со мной и с вами. Следующая ступень часто провоцируется сильным стрессом. Битвой на выживание. Эмоциональной болью. Потерями. Но всё равно требуется немалый запас чакры для этого.

Я обрисовал лишь три ступени и пока не стал рассказывать ни о Мангекё и, тем более, о Вечном Мангекё Шарингане, потому что в этом не было никакого смысла. Я даже сам не был уверен, что при нынешнем теле и объёме чакры у меня получится активировать три томое. Кажется, я пока приблизился к себе-выпускнику Академии с небольшим перекосом на кендзюцу.

При нашем разговоре присутствовала и Азула, которая как раз прилетела с девчонками с острова Банти на весьма и весьма довольном Аппе. После некоторых размышлений я решил, что имеет смысл оставить секрет шарингана в семье. К тому же, Мать Лиц появляется раз в сезон, исполняет одно желание. Если Аанг всё же надумает избавиться от Равы, то как знать, не разойдутся ли правда наши миры. А если и разойдутся, то как быстро. По тем документам, которые я прочёл в самом начале, им понадобилось около пятидесяти лет, чтобы отделиться и остаться, лишь касаясь друг друга в некоторых местах, вроде тех же Долины Забвения или Оазиса Духов. Возможно после уничтожения «моста» расхождение займёт год-два, а может, недели и дни. С этим ничего не ясно. Так что в первую очередь стоит попросить шаринган для Азулы. А там посмотрим. Когда-то клану Учиха было достаточно одного пра-родителя, но опять же, такая сила в итоге поспособствовала разрушению всего мира.

— Думаю, следующей такие глаза стоит получить тебе, малышка, — улыбнулся я сестре.

— Знаешь… — Азула задумчиво покрутила локон на пальце. — Я тут подумала. Тоф… Она же вообще… Она даже солнца никогда не видела. Просто, если эта Мать Лиц может создать такие необычные глаза, может, она и обычные сможет поправить так, чтобы они видели?

Честно говоря, я открыл рот от неожиданности. Как-то на волне возвращения шарингана и грандиозных планов о Великом Клане я вообще позабыл про слепую Тоф. Да, она конечно чувствует мир, но… Я сам дважды чуть не ослеп и знаю каково это попросту не видеть.

— Азула, ты…

— Вы необычайно щедры, принцесса, — улыбнулся дядя, похлопав мою сестру по руке.

— Я подумала, что сезон пройдёт быстро, — пожала плечами Азула, чуть смутившись похвалы. — К тому же, война закончилась и острой необходимости в моём усилении нет. Да и, как сказал брат, чтобы управлять такими глазами потребуются годы тренировок. Значит, даже если они появятся завтра, я толком не смогу ими пользоваться. А Тоф… Думаю, каждый день без тьмы вокруг будет для неё счастьем.

— Конечно, так и сделаем, — согласился я. — Я очень рад, что ты… Ты выросла и стала настоящей принцессой — дочерью правителя, задумывающейся о нуждах других людей.

* * *

В тот же день вернулись «мстители» из своего путешествия в деревню, где проживал бывший капитан Ян Ро, убивший мать Катары и Сокки. По задумчивым лицам сложно было сказать об успехе их миссии. А я вспомнил, как «отомстил» Итачи. Убил брата, чтобы потом узнать, что всё было совсем иначе, чем мне преподнесли. Тогда во мне пробудился Мангекё шаринган…

Вечером мы снова отправились на театральное представление, так как выезжать из Хира’а после заката солнца не имело смысла. Из-за нашей «царской процессии» в театре были каждый день новые постановки. В городок съезжался народ, прознавший про путешествие Аватара. Кстати, выяснилось, что тот вертлявый мужик, который смотрел на нас, был руководителем этого самого театра и, наверное, пытался понять, нравятся ли наследникам престола его пьесы или нет.

В этот раз была какая-то история с масками, и Азула внезапно сказала, что Урса в нашем детстве ставила нам эту пьесу. Я, по правде, не особо следил за ходом представления, так как думал обо всём подряд. И про Аанга, который всё же решил избавиться от Равы и сразу после нашего возвращения во дворец хотел отправиться к гуру Патику, чтобы успеть до прилёта кометы Созина. А то неизвестно, что может быть в случае очередного «сближения миров», учитывая, что в прошлом столетии сгинули все монахи Воздуха. Он звал меня с собой. Да и я бы, наверное, его не оставил одного в таком сложном решении и пути. Неизвестно, что произойдёт. И мой приобретённый шаринган будет весьма кстати: на биджуу вполне работал, возможно, придётся опробовать его и на духе… или Патике, как пойдёт. Так что я размышлял, как всё это преподнести отцу и дяде, которые тоже имели на меня и нашу команду определённые планы. Новые земли ждали своего часа, требовалось совершить путешествие на Северный полюс с союзниками, закрепить договор, потом проследить, чтобы Аватар не убился об кочевников и, собственно, возглавить выделенные для этого вопроса три дивизии, перебросив войска в пустыню Ши Вонг. Да много чего. Дел у принца, как оказалось, и в мирное время выше крыши.

Думал и про Катару, которая выследила своего обидчика, но всё же не смогла отомстить и просто ушла. Собственно, размышлял не столько о ней, сколько о своём собственном пути ненависти и мщения. Не люблю все эти «а что если…» особенно, когда сделать ничего нельзя и нас разделяет смерть и иной мир, но всё равно в голове крутились все эти «возможно» и «если бы я с ним поговорил». Впрочем, поразмыслив, я всё же пришёл к выводу, что Итачи уже шёл по определённому пути, который выбрал сам, и, как мне кажется, ушёл в Чистый мир с облегчением. Брат хотел умереть от моей руки, жаждал наказания и прощения. Думаю, Итачи страдал от того, что сделал, причём гораздо в большей степени, чем я ему желал. И мы как-то, но всё же поговорили после его нечестивого воскрешения и освобождения от техники. Думать об этом раньше не получалось из-за слишком ярких эмоций, которые я испытывал к брату и всей этой ситуации. Видимо сейчас пришло время окончательно его отпустить и простить.