— А ты и вправду забавный. Увы. Жизнь прозаичная тварь. — На миловидном лице ведьмы появилось странное выражение, которому Андрей не смог приписать ни отвращения, ни сожаления. Оно напомнило о том разе, когда в столовой Морозову попалась слишком кислая квашеная капуста. Было больно, зубы сводило, но он продолжал ее есть, потому что потратил на маленькую порцию стоимость проезда. — Деньги — движущая сила прогресса. Заплати и получишь все. Я просто работаю с тем, кто больше даёт. К тому же мне всегда нравился Стас. Жаль, я никогда не была в его вкусе. Впрочем, он забрал то, что я люблю. Так что может быть я действительно мщу. Самую малость.

Маленькие шестерёнки в голове Андрея скрипели, проржавев от недосыпа и голода. Мысли отчаянно цеплялись за слова Марьяны, но вместо логичных и очевидных ответов, они складывались в путаные вопросы. Более запутанные межличностные отношения Андрей наблюдал только в бабушкиных сериалах на триста двадцать серий. Хотя там всегда добрый голос в начале напоминал о произошедших событиях.

В жизни, увы, никто не спешил помогать. А протягивал руку только враг, чтобы с силой толкнуть тебя обратно в грязь.

— Им нужна была ведьма, — продолжила Марьяна со скучающим видом, и уточнила с сомневающимся в умственных способностях Андрея видом: — то есть я. Правильное место для призыва само себя не найдёт. Мне платят не за красивые глазки и бомбочки для ванн. Хотя последние сами себя не купят. В любом случае я люблю навести суету. К тому же если это доставит неудобство Ростиславу.

— А он то при чем?

— Слава-то? О, — многозначительно нараспев протянула Марьяна, кивнув головой и качнув ногой одновременно в такт, — этот урод выгнал меня из «Лихобор», потому что я принесла ему не тот кофе. Как жаль, что мы обычно задумываемся о последствиях только когда наломаем дров.

— Значит, все-таки мстишь, — ехидно заметил Андрей, оскалившись как загнанный в ловушку зверь.

— Значит, ты слишком уверен в своём интеллекте, — таким же тоном парировала Марьяна.

Они смотрели друг на друга, прожигали взглядами и ни один не собирался отступать. Андрей дышал тяжело, его щеки горели, а связанные руки начинали чесаться от слишком долгого обездвиживания. Наверно стоило все-таки идти в техникум, как советовал дед. Уже сейчас работал бы сварщиком, а не сидел на коленях перед чокнутой розововолосой ведьмой. Нет, разумеется, Андрея всегда привлекала идея лёгкого женского доминирования, но почему-то внутренний голос подсказывал, что, если Марьяна и начнёт претворять в жизнь все его тайные мечты — ему это не понравится.

Наконец, Марьяна отвернулась. Она перевела взгляд на окно и медленно неритмично покачивала ногой. Они явно чего-то ждали, но Андрея в это посвятить забыли, так что оставалось только смиренно ждать либо чуда, либо конца. Любой из вариантов в равной степени устроил бы Морозова. И все же он, набравшись смелости и прокашлявшись, решил продолжить их небольшой разговор:

— Как думаешь, там действительно есть другой мир?

Марьяна резко повернула к нему голову — удивительно, как еще не сломала себе шейные позвонки, — вопросительно вскинула бровь и нарочито громко хмыкнула.

— Где? За этой полуразвалившейся стеной? Ха! — закатила глаза ведьма. — Конечно нет, красавчик. Чтобы два мира существовали и не смешивались, нужна огромная энергия. К тому же в какой-то момент равновесие нарушилось бы и тогда… Физика. Не помню какой класс.

Андрей и сам не помнил ни единой темы из школьного курса физики. Но хорошо знал, что наливать полный чайник, если ты хочешь отнести его в другую комнату, неразумно. Как и ставить горячую кастрюлю в холодильник — с последним можно будет попрощаться довольно быстро. Равновесие. Кажется, в этом мире все крутилось вокруг этой простой концепции. Даже на занятиях в университете ему всегда советовали находить в работах золотую середину, держать в равновесии смысл и художественную часть, не позволяя внутреннему графоману вырываться на свободу.

Равновесие.

Вот только кто устанавливает для него правила?

— А если честно, будь там еще какой-то мир — мы бы об этом знали, — Марьяна снова переложила одну ногу на другу и, поджав губы, хмыкнула. — Мир не может существовать и не отсвечивать в раскладах, снах и астрале. Мир не может быть отделен непроницаемой стеной и не экранировать. Все в этом мире отражает друг друга. Как зеркало или стекло. Когда ты едешь в метро, ты ведь видишь даже то, что находится за пределами стекла. Потому что это законы природы и сложные системы. Мир не может существовать бесследно.

— Тогда что это за стена?

— Очередная попытка нас контролировать.

Контролировать? Неужели в этом мире еще осталось хоть что-то, что могло удержать человечество от того, чтобы сгореть в пожаре собственных поступков? Вряд ли. Эта стена могла контролировать Марьяну, Ростислава или других сотрудников «Лихобор». Она даже могла контролировать Звягинцеву, но Андрей был чужим для этого мира и сомневался, что одной стены хватит для контроля целой группы людей. Нужно было по крайней мере две. Верить словам Стаса о другом мире было намного интересней. Другой мир, идентичный тому, в котором жил Морозов, населённый такими же людьми и отделённый одной только стеной — идеальная завязка для фэнтези-романа. Андрею нравились истории о путешественниках между мирами, и думать, что где-то есть другой мир с таким же Андреем Морозовым оказалось заманчивым.

Вот только кто создал этот мир? Зачем? И почему никто о нем не знает?

Андрей вздохнул. Возвращаться в реальность, где перед тобой сидит Марьяна и следит за каждым движением, каждым поворотом головы и вздохом было слишком прозаично. А задавать вопрос, который крутился на языке с самого пробуждения в квартире Марьяны, было страшно. Андрей догадывался об ответе, который его ждал. Андрей не хотел его слышать и все же тихо спросил:

— И как давно?

— С самого начала. Видишь ли, я умею многое, красавчик. — На этот раз только один уголок губ Марьяны дёрнулся в сторону: вторая половина лица осталась неподвижной. Андрей нервно сглотнул. — Например, я могу сделать вот так.

Марьяна медленно поднялась, потянулась и присела на колени перед Андреем. Она мягко скользнула кончиками пальцев по его щеке, оставляя после себя дорожку холодного воздуха, обжигающего кожу. Андрей попытался отстраниться, но позади была только стена, а Марьяна с силой схватила его за подбородок.

Стоило, наверно, сказать, что это не круто и не добавляет злодеям грозности?

Марьяна покрутила его лицо, рассматривая со всех сторон, а затем наклонилась вперёд, оставляя между их лицами всего несколько сантиметров. Андрей пялился в ее большие голубые глаза, впервые заметив, насколько они были красивыми в обрамлении золотистых веснушек вокруг зрачка. Марьяна дышала медленно, бегая взглядом по лицу Андрея и слишком подозрительно останавливаясь на его губах через каждые несколько секунд. Пару раз она тяжко вздыхала, прикусывала щеку и качала головой.

— Маленькие пузырьки воздуха в твоей крови соберутся вместе, и ты умрёшь. — Она скользнула подушечкой большого пальца по его нижней губе, оттягивая ее. — Или я могу заставить твои альвеолы взорваться. Результат будет тот же. Впрочем, выбирать тебе.

Марьяна беспечно пожала плечами. Казалось, она не видела в этом ничего необычного. Всего лишь очередное предложение закончить чью-то жизнь.

Андрей не успел ничего понять. Губы Марьяны были мягкими, немного обжигали и на вкус напоминали клубнику. Она целовала его долго, с силой впиваясь ногтями в кожу на подбородке — наверняка у него останутся после этого следы, — покусывала и все время норовила скользнуть языком к нему в рот. От Марьяны исходили лёгкий холод, и Андрей почувствовал, как сквозь его приоткрытые губы в горло скользнули струйки морозного воздуха. Он дёрнулся, но ногти ведьмы только сильней уцепились в него, удерживая на месте. Марьяна продолжала целовать его, пока холод заполнял собой голову Андрея. Пальцы онемели, пронизываемые лёгким игольчатым покалыванием, а все тело показалось Морозову вялым мешком, нагружённым картошкой.