А тем, что сделал я.

Надо же.

— Ты обрек его.

Выплюнув эти слова, она вырвалась из папиных рук и снова бросилась на меня, словно сумасшедшая. Но я не останавливал ее. Я позволил ей бить меня. Я позволил ее ладоням награждать меня пощечинами, а кулакам стучать по моей груди.

Я понял.

Каин был для нее всем.

А я не был.

— Он причинил вред Тее, — сказал я ей деревянным голосом.

— Этому куску дерьма? — прорычала она. — Эта пи*да для тебя дороже собственного брата? Как ты мог так поступить с ним? — закричала мама, и я не удивился тому, что в палату вошла медсестра.

— Если вы не успокоитесь, мне придется попросить вас уйти, — заявила она строгим голосом.

Моя мама в ярости развернулась к медсестре, но папа снова схватил ее.

— Мы успокоимся, — пообещал он.

Медсестра посмотрела на маму и, очевидно, поняв, что в палате присутствует высшая сила безумия, поспешно вышла — я бы не удивился, если бы она все равно вызвала службу безопасности. Нам, вероятно, это понадобится.

Однако я заметил, что отец не двинулся защищать меня во время нападения мамы.

— Вы вырастили монстра, — заявил я, вздернув подбородок. — Мне нечего стыдиться. Я бы сделал это снова. Каин заслуживает заключения. Он гребаный псих, и никто из вас никогда этого не замечал.

Отвернувшись от них, я взял Тею за руку. Я узнал, что произошло от медиков скорой помощи, которые сообщили медикам больницы о том, что пришлось ей пережить…

— Он пытался утопить ее, — просто сказал я, сжимая пальцы Теи. — А вы что? Хотели, чтобы его просто посадили под домашний арест или временно отстранили от соревнований? К черту! — Я сердито посмотрел на них. — Он заслуживает тюрьмы.

— Ему почти семнадцать, — всхлипнула мама. — Боже мой, Роберт, а что, если его будут судить как взрослого?

Мама еще раз всхлипнула у груди отца, и впервые за много лет я увидел, как он обнимает ее.

Он выглядел таким же ошеломленным, как я себя чувствовал — словно снова смотрел на мир сквозь грязное стекло. Но когда он заметил, что я смотрю на него, и наши взгляды встретились, он кивнул.

Единственный кивок.

И я понял, я знал, что он был согласен со мной.

Этот кивок сказал, что я поступил правильно.

Конечно, правильно. Властям сообщить было необходимо. Но моя мама? Преподаватели в Роузморе? Я знал, что они постарались бы держать все в секрете. Разобрались бы своими силами, потому что это было место, где я учился. В этом здании было больше секретов и интриг, чем кирпича и раствора.

Только сейчас обратив внимание, что за окном стемнело, я понял, что родители, должно быть, пришли сюда прямо из полицейского участка. Не отводя взгляда от отца, я сглотнул при виде его одобрения и не напрягся, когда он пробормотал:

— Мы можем найти ему хорошего адвоката.

— Хорошего адвоката? — завизжала мать. — Этого недостаточно! Не с тем, что говорит эта маленькая шлюха!

Я моргнул.

— Какая еще маленькая шлюха? — я сжал кулаки в негодовании. — Тея еще даже не приходила в себя, чтобы что-то говорить, — прорычал я. — И она не шлюха, черт подери!

Папа покачал головой.

— Речь о Марии, Адам. Мария выдвинула обвинения против Каина, — прорычал он, глядя на Тею.

— Какие обвинения? — спросил я с любопытством.

— Мария беременна, — ответил отец. — Она говорит, что отцом ребенка является Каин и что он ее изнасиловал.

Мой рот изогнулся в усмешке.

— Бред. Каин ее не насиловал. Они встречаются, и если кто и собирался кого-то изнасиловать, так это Мария. Она так увлечена Каином, что это противно.

Папа моргнул, затем пожал плечами.

— Это то, что она говорит. Ее отец пришел к нам в полицейский участок. — его челюсть напряглась. — Вот где мы были весь день.

Мне было все равно, где они были, и моя незаинтересованность показала это.

— Тебе плевать, что ты испортил жизнь брату? — швырнула в меня слова мама, и я сосредоточил свое внимание на ней, опасаясь, что она снова начнет меня бить.

— Он сам разрушил свою жизнь. Он навредил Тее, хотя она ничего ему не сделала. Абсолютно ничего.

— Ложь! Должно быть, все-таки что-то было…

Я уставился на нее испепеляющим взглядом, пораженный яростью в ее голосе.

— И из-за этого ты бы стала кого-то топить? — выплюнул я и покачал головой. — Не бери в голову. Ты можешь придумывать любую чушь, какую хочешь…

— Чушь? Твой брат невиновен.

— Ты приняла слишком много «Валиума»? — прорычал я, а затем пробормотал: — Слушай, тебе не обязательно быть здесь. Уходи. Я не хочу, чтобы ты была здесь, когда Тея проснется.

Мать двигалась быстрее, чем когда-либо, так быстро, что даже папа не смог ее удержать. В одну секунду она была в его объятиях, а в следующую оказалась рядом со мной, вцепившись пальцами в мои руки и уставившись на меня снизу вверх. Что-то в ее глазах заставило меня задуматься, а не была ли она такой же безумной, как Каин.

— Ты должен все исправить, Адам, — процедила она, подтвердив мои подозрения.

— Я ничего не должен. Я не сделал ничего плохого.

Я попытался выдернуть свои руки из маминой хватки, но она еще крепче сжала свои руки, отчего ее ногти вонзились в мою кожу с такой силой, что я задумался, а не проткнет ли она ее.

— Должен и сделаешь, — убежденно сказала она. — Идем с нами. У нас договор.

— Я никуда с тобой не пойду, — прорычал я. — Меня не волнуют ваши договоры. Я остаюсь здесь.

Ее губы зло изогнулись и мать, которую я знал, мать, которую я думал, что знал, исчезла в мгновение ока. Передо мной стояло нечто большее, чем сенатор, черт, передо мной стояла женщина, которой не следовало занимать государственную должность.

Бл*дь, возможно, безумие было в крови у нас всех?

Боже, я был таким же повернутым, как они?

Нет.

Я отказывался верить в это. Я не был сумасшедшим, я даже не был злым. Я бы не смог заботиться о Тее, будь я злым, и она бы не полюбила меня, если бы я был таким же извращенным как мой близнец. То, что она увидела в нем в тот первый день, стало причиной того, почему она отвернулась от Каина — я принадлежал ей, потому что был совершенно не похож на него, и мне нужно было найти в этом утешение.

Возможно, именно поэтому мама всегда любила брата больше, чем меня. Потому что они были два сапога пара, невероятно похожи, и она любила его за это, любила его за то, что он родился по ее образу и подобию.

— Если ты хочешь, чтобы твоя драгоценная Тея осталась в Роузморе, осталась в сборной, то сделаешь так, как я скажу, — заявила мама, подтвердив, насколько извращенной сукой она была.

Я бросил на отца взгляд, но его глаза были опущены.

Он был участником всего этого.

Несмотря на то, что он согласился со мной по поводу вызова копов, он был согласен с тем, что решила моя мама.

— Она выиграла стипендию, — прорычал я. — Она в сборной потому, что чертовски хороша…

— И все это может закончиться по одному телефонному звонку. — Ее челюсть напряглась, когда она посмотрела на Тею, на мою женщину так, будто ненавидела ее, тогда как все, что Тея делала, это плавала. — И кто, черт подери, как ты думаешь, стоял за некоторыми из этих стипендий? — прорычала она, глядя на меня, как на придурка.

— Ты не… — у меня пересохло в горле, — ты не можешь этого сделать.

Это было необходимо Тее. Ей были необходимы Роузмор и сборная, чтобы чего-то достичь в этой жизни. У неё таланта больше, чем даже у Каина, но мастерство ничего не значит, если за твоей спиной нет нужных людей.

Если никто не может пролить свет на эти способности.

Но мне даже не нужно было слышать ответ матери, чтобы знать, что она все разрушит в мгновение ока.

— Могу и сделаю. Ты пойдешь со мной прямо сейчас, Адам Рамсден, и разберешься с тем беспорядком, который устроил.

Вот как моя жизнь пошла под откос.

В одну секунду я находился рядом с моей женщиной, в следующую на моем пальце оказалось кольцо, принадлежавшее адской гарпии.