— Как ты смеешь?

Ее возмущенный возглас вызвал у меня улыбку. Мне не следовало получать удовольствие от ее раздражения, но я получала его.

Я понятия не имела, почему она хотела, чтобы я была в курсе, что Каин делает успехи в своей жизни и что Мария с Адамом чертовски счастливы в своем несчастливом браке. Все, что я знала, так это то, что не хотела больше слышать ее чушь.

— Вам, вероятно, следует замочить блузку, прежде чем пятно глубоко въестся в ткань, — заметила я, глядя на белую блузку, испачканную кофе, и темно-синие брюки, на которых не было пятен, но которые были влажными.

— Неважно… — сказала Анна с раздражением, посмотрев на свой живот.

— Мне нужно подготовиться к встрече с моими друзьями, Анна. Это было… — Я запнулась на этом слове. — Интересное наверстывание упущенного. Увидимся завтра на бранче с Робертом, не так ли?

Прежде чем она смогла что-то ответить, я встала и подошла к двери. Конечно, это было грубо, но я открыла ее и просто стала ждать, пока Анна не выйдет, что она и сделала с раздражением. Схватив сумку и опустив со стуком чашку с блюдцем на тележку, она вылетела из номера, как какая-то Скарлетт О'Хара.

— Увидимся завтра, — крикнула я, пока она маршировала по коридору к лифту, а когда нажала на кнопку вызова, я заперла дверь и прижалась к ней спиной. — Что ж, это было странно, — пробормотала я, а затем сделала глоток кофе.

Оглядев номер, я увидела, что Анна что-то обронила в кресле. Мне не нужно было брать это в руку, чтобы понять, что это было.

Снимок УЗИ.

Если Мария была на таком сроке, что ей нужно было сделать УЗИ, то было уже слишком поздно для «несчастного случая».

Изучая изображение, я задавалась вопросом, кто отец. Потому что, кем бы он ни был, я без тени сомнения знала, что точно не Адам.

Потребуется гораздо больше, чем пара лукавых комментариев от его матери, чтобы заставить меня усомниться в нем. Я знала, что он не был святым, но его ненависть к Марии была очевидной для всех.

Это доказывало, что Анна, как всегда, была слепа, когда дело касалось ее сына. Что до меня, то я не была такой.

И никогда не буду.

Тея

Тогда

Биологическую лабораторию от длинного коридора, стены которого были окрашены в алый и желтый — цвета школы, отделял ряд окон. Вид того, что происходило в коридоре, всегда привлекало мое внимание, потому что я страстно ненавидела биологию. Настолько, что даже несмотря на то, что мне не нравились ученики в моей школе, вместо концентрации на уроке я предпочитала наблюдать за их группами, куда-то направляющихся по коридору.

Как обычно, я сидела одна. Когда приходило время работать в паре, учителям биологии и химии приходилось назначать мне партнеров, потому что ребята категорически отказывались добровольно со мной работать.

Так что ненавидели меня теперь еще и за это: отныне никто в классе не мог работать с тем, с кем хотел, все были рассажены и сгруппированы таким образом, чтобы у паршивой овцы был кто-то в качестве партнера.

Было обидно, что я была тем, кого осуждали, когда Каина посадили в тюрьму.

Я все еще не могла понять эту логику, но кто я такая, чтобы подвергать сомнению могущество элиты студентов Академии Роузмор?

Эта мысль заставила меня стиснуть зубы, пока доктор Левистон рассуждал о протонах, нейтронах и прочей ерунде, которая утомляла до ужаса. Мне нужно было сосредоточиться, но я не могла этого сделать. Сегодня я была не в настроении.

Не только потому, что с нетерпением хотела оказаться в воде, но еще и потому, что ощущала что-то в воздухе.

Что-то, что вызывало у меня тревогу.

Когда я рисовала в своем блокноте маленькие пузырьки воздуха, закручивающиеся в водоворот в центре страницы, которые затем, всплывая, лопались на поверхности воды, мое внимание привлек шум.

Даже после того, что мы с Адамом перестали быть вместе, меня все еще раздражало, насколько я была к нему гиперчувствительна. Если честно, то, возможно, даже больше, чем раньше.

Его прозвучавший смех поразил все мои нервные окончания.

Я подняла глаза и поймала взгляд Адама, когда он проходил по коридору рядом с лабораторией. Не было ничего удивительного в том, что он был окружен толпой прихвостней.

В отсутствии Каина, и приобретя в результате этого значительную популярность, Адам занял место своего брата и стал править в старших классах.

Я знала, просто знала, черт подери, что когда наступит время выпускного, он станет королем выпускного бала. Если Мария, конечно, позволит ему присутствовать. На весенний бал она его не пустила. По крайней мере такое я слышала в раздевалке от ее болтливых подружек.

Я не могла представить, чтобы Адам до такой степени позволял Марии контролировать себя, но у нее были рычаги воздействия, не так ли? У нее была власть продлить срок заключения Каина и сделать его пребывание в тюрьме еще более ужасным, чем оно было раньше.

Власть в руках такого человека, как Мария, никогда не была хорошей вещью.

В реальности я даже не знала ее, но мне никогда не нравилось, как она смотрит на мир. Она была красивой, с длинными темно-каштановыми волосами, которые подчеркивали кремовую загорелую кожу. В ее глазах миндалевидной формы цвета насыщенного эспрессо могла бы быть улыбка, но вместо этого Мария постоянно хмурилась, выглядя так, будто кто-то испортил рядом с ней воздух. Я не могла понять почему, для того, кому в жизни было даровано так много, который с рождения оказался в мире богатства, она была такой ужасной стервой. Но она была такой. Без тени сомнения.

Когда наши взгляды встретились, смех Адама резко оборвался, что заставило Лиама и Дерека, парней из нашей команды по плаванию, и других его друзей, Джейка и Брэда, бросить на него взгляд. Им не потребовалось много времени, чтобы понять, на кого смотрит Адам.

Несмотря на то, что он смотрел на меня, я позволила своему взгляду обходить Адама, потому что не могла справиться со связью на этом глубинном уровне — по крайней мере, до обеда.

Было легче смотреть на мудаков, которых Адам называл своими друзьями, чем на него, даже если они строили рожи и насмехались надо мной. Я почувствовала облегчение, когда он вместе со своими прихвостнями исчез из моего поля зрения, хотя он определенно замедлился, когда увидел меня.

У меня было такое чувство, что Адам надеялся, что то, что произошло в отеле после моего посещения Форт-Уэрта, повторится, но у меня не было на это времени. Не только потому, что его в буквальном смысле не было из-за тренировок, но и потому, что мое сердце не этого бы выдержало.

Мое тело, однако, не соглашалось с этим, поэтому я начала принимать противозачаточные таблетки, на покупке которых настояла Дженис, на тот случай, если поддамся искушению, однако опасность лежала на любом пути, на котором мы с Адамом могли столкнуться. На этом пути печали было так много, что я сомневалась, что смогу выдержать, даже если жаждала его больше, чем когда-либо.

Но, поскольку Адам хотел меня, теперь он при любой возможности старался оказаться рядом со мной. Если раньше мне казалось, что у него есть какой-то GPS-навигатор, настроенный на меня, потому что в какой бы части академии я ни находилась, он уходил в противоположном направлении, то теперь же он постоянно был рядом.

Маяча в поле моего зрения, соблазняя меня своим голосом.

И хотя я тоже его хотела, я знала, что должна быть сильной.

Даже если в большинстве случаев это казалось непосильной задачей.

Когда прозвенел звонок, я еще долго сидела, собираясь с силами и, наконец, вышла из лаборатории. Идя по коридору, я услышала приглушенные рыдания, и огляделась вокруг, ища глазами источник звука.

Эти звуки напомнили мне меня в первые дни после свадьбы Адама. Я так плакала, как будто мое сердце разбилось. Как будто мою душу разорвали надвое.