Я стояла на тротуаре, прямо возле здания, в котором мы остановились, и смотрела вниз, в сторону пляжа.

Желание побежать по песку к изрезанной береговой линии было заманчивым. Я ощущала пульсирующий ритм прилива как песню, под которую хотела танцевать.

— Жаль, что там припаркованы машины, — пробормотал Адам, подойдя ко мне сзади и обняв меня за талию.

Я была согласна с ним, но пожала плечами.

— Им нужно где-то припарковаться.

— Так практично, — поддразнил он, рассмеявшись.

— Меня это не волнует, — пожала я плечами. — Уверена, что оказавшись на песке, ты чувствуешь, что находишься в своем собственном мире.

— Да, пляж не выглядит занятым под завязку, — согласился он, а затем, запрокинув голову, посмотрел на небо. — Может пойти дождь.

— Ты боишься нескольких капель воды?

— Нет, — фыркнул он. — Но не думаю, что мы должны купаться посреди шторма.

Я согласилась, но все же пробормотала: «Слабак», а затем взвизгнула, когда он крепче обнял меня за талию и приблизил лицо к моей шее. Когда он укусил меня, стон вырвался из меня, прежде чем я смогла сдержать его, а мои колени задрожали; только не было необходимости скрывать от него то, что он со мной сделал.

Адам уже знал.

Его ладонь на моем животе сжалась, предотвращая моё падение, и еще сильнее притянула меня к нему.

— Сначала нам нужно поспать, — пророкотал он в нежную кожу, которую только что укусил.

— Кайфоломщик, — прошептала я.

— Нет. Кто-то должен присматривать за тобой, — парировал он, а затем покачал головой. — Если бы ты приехала одна, то ушла бы в океан, не так ли?

Я пожала плечами, но этого было достаточно.

— Ты должна позаботиться о себе, Тея. Ты не можешь подвергать себя опасности.

Я знала, что мои глаза были пустыми, когда я повернулась лицом к океану.

— Мне никогда не грозит опасность в воде.

— Ты можешь плавать, как рыба, но ты не одна из них. И ты не гребаная русалка, — выдохнул он, и я знала, что его раздражение происходило из заботы обо мне, поэтому не поддалась на провокацию.

Я была не одна.

Со мной был он.

Я была в безопасности.

— Ты должна думать обо мне, Тея, — прорычал он, заставляя мое сердце биться быстрее.

— Я всегда думаю о тебе.

Признание, которое другая девушка, возможно, не сделала бы, но я не была другой девушкой, а Адам не был обычным парнем.

Он вздрогнул от моих слов.

— Если ты всегда думаешь обо мне, тогда тебе не следует подвергать себя опасности, не так ли? — резко сказал он. — Что, черт подери, я буду делать в этом дерьмовом мире без тебя?

У меня снова сжалось горло, но вместо того, чтобы ответить ему, вместо того, чтобы сказать, что я поняла, я накрыла его руку на моем животе своей и нежно сжала, зная, что Адам понял меня, когда просто вздохнул и поцеловал то место, которое укусил.

Следующие десять минут были размытыми. Консьерж проводил нас в нашу квартиру, и мы прошли по выложенным мрамором коридорам к нашему месту проживания.

Я не очень вслушивалась в то, что говорил этот парень, хотя знала, что Адам делал мысленные заметки о лучших ресторанах в этом районе и тому подобном. Я? Я приехала сюда не для этого, я приехала сюда ради пляжа.

В ту же минуту, как только мы оказались внутри, не обращая внимания на гладкий кожаный диван, стеклянные и серебряные элементы украшения интерьера, современную кухню и роскошную янтарно-золотую плитку под ногами, я бросилась к стеклянной двери, выходящей на балкон, и поспешно распахнула ее.

Как только я это сделала, меня оглушил рев прилива. Мы находились на первой линии, между океаном и нами не было ничего, кроме узкой дороги, а воздух здесь был еще более липким от соли. Вправо и влево, насколько хватало глаз, простиралась золотое песчаное побережье, омываемое солеными пенными волнами. Этот потрясающий вид вызывал во мне невероятный восторг.

Я видела фотографии, но такого не ожидала.

Поднявшееся солнце сияло сверху, создавая словно небольшой луч прожектора, направленный на пляж, и я задохнулась от восторга, увидев несколько бесстрашных бегунов, бежавших по песчаному берегу, игнорируя угрозу шторма в воздухе.

Песок, поднятый со дна волнами, придавал воде серый, немного мутный цвет. Не такой ярко-синий, как я ожидала, но это не останавливало меня от желания оказаться в ней, но зато шум волн не стал для меня неожиданностью.

Вцепившись в стеклянные перила балкона, я смотрела на вид, который будет храниться в моей памяти до самой смерти.

Что-то высеченное в камне в ту секунду, когда Адам подошел ко мне сзади, обнял и положил подбородок мне на плечо, опаляя своим жаром мою спину.

Я не была уверена, был бы этот момент более совершенным, если бы я спланировала его.

Я думала, что буду здесь одна. Я думала, что приеду сюда зализывать свои раны, несмотря на свой рекордный рывок на Олимпийских играх.

Я думала, что дистанцирую себя от Адама, от того, что мы значили друг для друга, от той ночи, когда Лори, черт ее подери, дала ему свою карточку-ключ, чтобы он мог войти в мой номер и взять меня как свою.

Вместо этого я была здесь с ним.

Слабая… всегда слабая.

Эти слова должны были ужалить меня, но я была удивлена, что они этого не сделали.

Я была сильной, невероятно сильной. Я выжила. Но я не всегда могла поддерживать свою оборону, и уж тем более не с этим мужчиной, стоящим за моей спиной.

— Ты должна поспать, — сказал он.

— Нельзя ложиться спать до тех пор, пока не наступит ночь. Ты знаешь, что смена часовых поясов может привести к нарушению суточного ритма.

На его губах появилась улыбка, когда он прижал их к моему подбородку.

— У меня были планы на нас перед сном.

— Неужели?

Мое тело, измученное Играми и полетом, ожило при этих словах.

— Определенно.

Я подумала об этом, и мое тело согласилось — мы были полностью согласны с планом Адама.

— Сначала я хочу принять душ.

Кивнув, он отошел от меня, и я почувствовала, что люблю его еще больше, потому что не хотела бы принимать душ вместе с ним.

В тот момент я была махриме с ног до головы. Я не воняла, но была потной и грязной, и мне не хотелось, чтобы он прикасался ко мне такой.

Старые привычки умирали с трудом, и хотя я больше не придерживалась каких-либо правил моей культуры, чистота была не тем вопросом, на который я готова была пойти на компромисс. Это слишком укоренилось во мне.

Так что я приняла душ в одиночестве, хотя мне ужасно хотелось чувствовать Адама внутри себя, когда я стояла под роскошной насадкой и лившаяся из нее вода казалась дождем на моей коже.

Возможно, в другой раз.

Когда я буду чистой.

Скептически хмыкнув при этой мысли, я занялась наведением чистоты. Я намылилась и побрилась, затем смыла с себя пену и повторила так еще дважды. Когда моя кожа начала скрипеть, я вытерлась, увлажнила ее и обернула вокруг себя влажное полотенце.

У меня не было намерения иметь какую-либо преграду в виде одежды между мной и Адамом в постели, но в квартире было очень много окон, поэтому, хотя мы и находились не на первом этаже, я не хотела устраивать для кого-то непреднамеренное пип-шоу.

Выйдя из наполненной паром ванной, я прошла на кухню, открыла холодильник и увидела, что в нем есть какие-то основные продукты. Схватив пачку апельсинового сока, я собралась открыть дверцу настенного шкафчика, но увидела, что на ней нет ручки. Попытки открыть ее снизу также ни к чему не привели.

Какое-то время я смотрел на нее в замешательстве, но затем появился Адам и надавил на дверцу, на которую я смотрела, отчего она распахнулась, обнажив много стаканов, кружек, тарелок и всевозможных сервировочных блюд.

— Ха, класс, — пробормотала я, потянувшись за стаканом, который дважды вымыла и трижды ополоснула, прежде чем налить в него апельсиновый сок.

Сделав большой глоток, я предложила сок Адаму, потратив секунду на осознание того факта, что в квартире было две ванные комнаты, потому что сейчас я смотрела на частично обнаженного Адама.