Он почему-то старался не встречаться со мной взглядом, придерживал за рукав куртки, как будто опасался, что я передумаю и уйду.

«Что он суетится? – подумал я. – Как будто что-то скрывает…»

– Дело простое, – сказал Сергей и натянуто улыбнулся. – Надо заехать, забрать свёрток и привезти его мне. Там живёт какой-то профессор или доцент, не помню точно… Проще простого.

Он говорил несвязно, потом, взяв себя в руки, начинал нарочито тщательно выговаривать каждое слово, иногда повторял одну и ту же фразу несколько раз, как будто перед ним был не я, его лучший друг, а кто-то незнакомый, которому нельзя доверять.

– А почему сам не поедешь? – не выдержал я. – Тебе что, деньги не нужны?

Сергей молча вытащил толстую пачку денег из бокового кармана и подбросил её в ладони, как будто взвешивал.

– Если не хочешь, скажи прямо сейчас, я найду кого-нибудь другого.

Он знал, что мне позарез нужны деньги.

В последнее время дела в агентстве шли плохо, у меня первый раз по-настоящему было туго с деньгами, и поэтому я брался за любую работу.

– Да поеду я…

– Тогда перестань задавать дурацкие вопросы. Просто сделай, что тебя просят, – жёстко сказал Сергей, в мгновение превратившись в того, кого я знаю много лет.

Самоуверенный, он мог быть совершенно бесцеремонным, даже наглым, и в другой ситуации я бы, несомненно, поставил его на место, но сейчас решил не обращать внимания на его грубость.

Сергей протянул бумажку с адресом.

– Сейчас слушай внимательно. Постучишь в дверь четырнадцатой квартиры, подождёшь минуту, если не откроют – уходи, ты свободен. Если откроют и дадут свёрток, возьми его и сразу позвони мне.

Ситуация становилась всё более и более странной.

Забрать пакет и позвонить ему? И за это я получу сто тысяч?

Сергей мог бы объяснить мне, в чём дело, и не морочить голову.

Может, я бы смог чем-то ему помочь, но он как попугай твердил одно: «забери и позвони, забери и позвони…» – и я решил, что мне не стоит лезть в его дела. Он мне всё равно ничего не расскажет.

– Будь там ровно в одиннадцать. Не опаздывай.

Февраль стоял лютый, морозы доходили до тридцатиградусной отметки, ехать черт-те куда за каким-то свёртком жутко не хотелось, но выбора у меня не было.

«Одиннадцать, так одиннадцать…» – подумал я и взял у Сергея деньги.

Сергей.

Я не был уверен, что могу полностью положиться на него. Позвонил в двенадцать, чтобы напомнить, но этот увалень не ответил, секретарша сказала, что на работу он не приходил, и я всё бросил и помчался к нему домой.

Помчался…

Два часа стоял в глухой пробке, а когда наконец добрался до Химок, был такой злой, что готов был высказать ему в лицо всё, что о нём думаю.

Деньги ему дал заранее.

Придурок…

Огромный панельный дом, детские площадки, припаркованные на зиму машины – за последние десять лет здесь ничего не изменилось.

Я уже хотел подняться к нему на двенадцатый этаж, но, пока я собирался, дверь подъезда хлопнула, появился Виктор, сел в свою «бэшку» и уехал.

Ну я поехал за ним.

Виктор.

Я пробегал до самого вечера по делам, рассчитался с долгами по кредиту, а около девяти вечера, надеясь провернуть это дело пораньше, поехал по нужному адресу, но, подойдя к подъезду, решил всё-таки дождаться одиннадцати.

Сергей.

Почему он приехал так рано? Я же русским языком сказал: в одиннадцать!

Когда Виктор пошёл к подъезду, я понял, что у меня нет выбора, хотел уже выскочить из машины и остановить его, но он неожиданно развернулся и пошёл назад. Видимо, всё-таки решил дождаться одиннадцати…

У меня ещё долго стучало в висках после этого. Он просто не знает, с чем имеет дело.

Виктор.

Голые ветки деревьев, ветер, метущий сухой снег по ледяной дорожке на тротуаре… На улице было очень холодно, а в машине тепло и уютно. Я приоткрыл окно, закрыл глаза и сразу уснул.

Мне приснились коровы.

Чёрно-белое стадо, склонив рогатые головы к зелёной траве, медленно двигалось по огромному полю. Рядом со стадом, держась за руки, бежали парень в широкой рубашке и девушка в длинном платье. Девушка громко смеялась. Это был удивительный цветной сон, как картина… Безоблачное голубое небо, яркое солнце в зените… лето.

Вдруг что-то разбудило меня.

В окне, слева от входа в подъезд, горел яркий свет, а из открытой форточки доносился заразительный женский смех, необычный, со всхлипыванием, как будто она одновременно смеялась и плакала. Занавески в цветочках, горшки с зеленью на подоконнике – казалось, что там, внутри, вкусно пахнет котлетами и жареной картошкой.

Окно справа от входа в подъезд было совершенно другим. Это окно той квартиры, где я должен был забрать свёрток.

«Просто тёмное окно», – успокоил я себя и, решив дать волю своему воображению, попытался представить, что может быть там, за толстыми решётками и наглухо задраенными шторами.

«Наверно, много полок с книгами. Большой стол, а на нём лампа под зелёным абажуром. Профессор всё-таки», – предположил я и посмотрел на часы.

Без пяти одиннадцать. Пора.

Я уже хотел встать с нагретого сиденья, но почему-то вспомнил странное поведение Сергея.

«Почему он был такой нервный? Прямо сам не свой. Что-то здесь нечисто…»

Интуиция меня редко подводила, и вдруг появилось желание бросить всё и уехать домой. Чёрт с ними с деньгами, выкручусь…

«Нет. В этот раз не выкрутишься. Тебе слишком нужны деньги, чтобы ты мог позволить себе упустить этот шанс», – уговорил я себя и вышел из машины в ледяную стужу.

Ветер сразу ударил в лицо, защипал нос и щеки. Я запахнул поплотнее дублёнку, с трудом открыл примёрзшую к снегу дверь и ввалился в подъезд. Внутри было так же холодно, как и на улице, только к февральской стуже прибавилась ещё какая-то старая сырость.

Зелёные стены, перила и края стёртых ступенек, покрашенные в коричневый цвет, тусклый свет пыльной лампочки под потолком – это был типичный подъезд дома дореволюционной постройки.

Снова заразительно засмеялась женщина из квартиры с цветастыми занавесками.

«Да что она, накурилась, что ли?!» – подумал я, и почему-то этот смех так разозлил меня, что захотелось постучать в оббитую дерматином дверь, к которой была прикреплена табличка с номером тринадцать, и взглянуть на эту смешливую мадам. Может, я злился потому, что когда-то давно был знаком с женщиной, которая очень похоже смеялась…

Справа была массивная железная дверь.

Ни ручки, ни дверного глазка, ни камер наблюдения, ни кнопки звонка, ни номера – ничего, кроме ржавых листов металла.

«Как туда попасть? Такое ощущение, что тут никто не живёт. Неужели я ошибся адресом?»

Я вытащил бумажку, которую дал мне Сергей, заочно проклиная свою хроническую тупость, посветил мобильником и, к своему удивлению, обнаружил, что не ошибся.

Большая Грузинская, 32, строение 10, квартира 14

.

Я подошёл к железной двери и прислушался.

Ничего. Полная тишина.

Я ещё раз осмотрелся в надежде найти звонок или ручку и только решил постучать, как внутри квартиры что-то громко щёлкнуло, дверь приоткрылась и вдруг распахнулась настежь, как будто кто-то толкнул её изнутри.

Я чудом успел отскочить.

«Что за бред…» – подумал я и тут же за дверью напротив раздался смех. «Неужели женщина в квартире за цветочными занавесками видела, как я чуть не получил дверью по носу?»

В квартире было абсолютно темно, только тусклый свет от лампочки в подъезде немного освещал вход. Я пошарил руками по стене, пытаясь найти выключатель, постучал по стене и крикнул в темноту.