Вадим справился с завтраком, положил на стол свернутый листок бумаги: – Все я ушел. Пока, до вечера.
Оставшись одна, она развернула листок и прочла адрес управления гарнизоном. Через час Лина шла на прием к начальнику гарнизона. По дороге непрерывно говорила себе, что должна зайти в кабинет, потребовать, постучать кулаком по столу, сделать все, чтобы добиться хоть какого – нибудь, но отдельного и главное отапливаемого жилья. Дойдя до управления, она так себя накрутила, что остановить ее было уже невозможно.
– Вы по записи?
– Сегодня не приемный день гражданского населения, – холодным тоном спросила секретарша.
– Я без записи, но меня это не пугает, – дерзко ответила ей Лина.
Она, не останавливаясь, прошла мимо секретарши и прямиком направилась в кабинет начальника гарнизона. Стукнула два раза для приличия в дверь и не дожидаясь разрешения вошла в кабинет, громко закрыв за собой дверь. Тем самом дав понять секретарше, что лучше не вставать на ее пути. За столом сидел представительный мужчина: – Вы кто? Я занят.
– Меня это меньше всего волнует, – резко, дрожащим голосом от волнения ответила Лина.
– Так, в чем дело? – еще раз спросил начальник гарнизона.
Заглянувшей в кабинет секретарше знаком показал, что она может быть свободной.
– Я сейчас вам все объясню, – пытаясь скрыть свое волнение ответила Лина.
Разговор был не долгим, но Лине хватило времени рассказать, как они живут в городке вот уже четвертый месяц в гостинице, где не топят и нет горячей пищи. Лина говорила громко, чтобы заглушить волнение, эмоционально, чтобы он прочувствовал ее состояние. Ведь второго шанса у нее не будет. Начальник гарнизона, внимательно, не перебив ни разу выслушал её, потом снял трубку телефона и набрал номер.
– Здравия желаю. У меня в кабинете сейчас находится жена лейтенанта Лапшина, которая пришла требовать квартиру.
На том конце провода что-то говорили, объясняли, он внимательно выслушал и твердым голосом, не терпящим возражения, добавил, – немедленно обеспечить и доложить.
– Все будет хорошо.
Он положил трубку, в которой слышались монотонные гудки.
– Ваш вопрос будет немедленно решен. Честно говоря, это первый случай, когда ко мне в кабинет, можно сказать, ворвалась жена офицера с требованиями, – улыбаясь произнес он. Лине от его улыбки стало легче. Напряжение стало немного уходить, и вместе с этим она почувствовала неловкость своего положения. Она опустила взгляд, добавить ей было уже нечего. Лина вышла на улицу опустошенная. Весь заряд энергии был истрачен.
– Здравствуйте.
– Вы ко мне? – переспросила обратившегося к ней солдата.
– Мне приказано доставить вас в часть, – пояснил водитель штабной машины.
Начальник части встретил Лину не дружелюбно.
– Вы напрасно пошли к начальнику гарнизона. Почему не пришли сначала ко мне?
– Я была уверенна, это совершенно бесполезно, – резко ответила Лина, возвращая себя в эмоционально накрученное состояние.
– Поймите, у меня нет жилья для вас. Как будет, обязательно дадим. Я понимаю, молодые, приехали служить, думаете, что получите все сразу, но нет. И вообще, прежде чем идти что-то требовать, нужно послужить годок другой, – назидательным, чуть повышенным тоном продолжал начальник части. Я вот где только не служил и не везде же мне жилье давали. И в гостиницах жил и на съемных квартирах. А им служебную подавай.
– Вы на меня тон не повышайте, – резко ответила Лина. Я не военнослужащая, мне «шагом марш» не скажешь. Встаньте на позицию другого человека и поймите, что нужно ему, а не вам, – остро сказала Лина.
– С тем, кто сумеет это сделать, будет весь мир, – парировал он.
И оба рассмеялись.
– Дейл Карнеги, – утвердительно заметила Лина.
– Вы тоже увлекаетесь им? Теперь понятно, чем вы руководствовались, когда шли на прием к самому начальнику гарнизона, да еще без записи, ведь «Далеко идущий человек – тот, кто отваживается пойти на риск. Трусливая лодка не уйдет далеко от берега. – процитировал он.
– Интересно, и где же вы служили так? – с интересом спросила Лина.
– В Нижнем Новгороде.
– А я там училась.
– Да, здорово. Так значит мы земляки.
– Получается так, – улыбаясь, констатировала Лина, – у нас с вами много общего.
– Ну, хорошо, Лина.
– Мне можно Вас так называть? – учтиво спросил начальник части.
– Да, можно. Конечно можно, – уже по-дружески ответила Лина.
– Но, помните, служебного жилья у меня нет, – извиняясь и расписываясь в собственном бессилии уточнил он.
Лина развела руками: – Значит все было бесполезно.
– Я этого не говорил…
Лина вернулась в гостиницу. Она без сил легла на кровать, закрыла глаза и тут же уснула.
Разбудил ее вернувшейся со службы Вадим.
– Привет. А ты что спишь?
– Я устала сегодня, – еще толком не проснувшись ответила Лина.
– А что же ты ночью делать будешь?
– Спать, спать и еще раз спать.
– Мне рассказывали, что начальник части очень злой был сегодня. Он просто рвал и метал, когда ему начальник гарнизона позвонил, – восторженно рассказывал Вадим.
– Ну, а кому сейчас легко? – философски подметила Лина, – был бы только от этого толк.
Через три дня Вадим, вернувшись со службы сообщил новости.
– Лина, начальник части передал тебе, чтобы ты на него не обижалась, но это единственное жилье, которое есть на сегодняшний день. Он сказал, что там можно жить, но нужно прибраться. Я если честно, так и не понял, что он имел в виду. Лина пожала плечами в знак того, что тоже не в курсе, о чем идет речь. Истинный смысл этих слов Лина поняла на следующий день, когда они пошли смотреть квартиру. Десятиэтажный дом стоял в руинах. Разбитые стекла окон многих квартир, деревянные полы в коридоре и полумрак. Вадим открыл дверь ключом, они вошли внутрь небольшой однокомнатной квартиры и сразу почувствовали смрадный запах. На полу валялись грязные тряпки, какая-то одежда, газеты, мусор. А над тряпками клубился огромный рой мелких насекомых, похожих на блох. Они не летали, а прыгали вокруг. От жуткого зрелища и запаха тошнота немедленно подкатила к горлу. Лина выбежала на улицу, села на сломанную лавочку перед подъездом, закрыла лицо руками и безудержно зарыдала. Уже смеркалось. И в этом полумраке дом казался призраком. Но деваться было некуда, другого жилья в ближайшем будущем не предвиделось, а снимать жилье не было денег.
– Придется потерпеть! – сама себе сказала Лина, очередной раз утирая слезы с распухших глаз.
Приведя квартиру в порядок, вылив не один литр белизны, дихлофоса, изрядно сдобрив лизолом они переехали из гостиницы в квартиру и стали жить. Лина понемногу начала привыкать к жизни, богом, забытом в сопках военном городке. Жизнь шла своим чередом. Вадим почти всегда был на службе. Даже в редкие выходные его могли срочно вызвать в часть. Лина много времени проводила в одиночестве, почти в полной тишине. Ни радио, ни телевизора у них не было. К счастью, в городке работал книжный магазин, куда она с удовольствием заглядывала, прочитав очередную книгу. Читать, думать о жизни времени было предостаточно. Она старалась уютно обустроить квартиру, чтобы все было чисто прибрано, вовремя постирано и выглажено. Стирать приходилось руками. Горячей воды в квартире не было. Сушка белья доставляла много хлопот. Влажный и холодный климат Приморья не позволял белью высохнуть до конца и его приходилось досушивать утюгом во время глажки. Вадим, особо не вникал в ежедневные будни жены. Он часто ходил на суточные дежурства и редко приезжал на обед. Лина ждала мужа вечером домой со службы накрытым столом. Благо офицерский продовольственный паёк обеспечивал их продуктами. Он содержал рыбные и мясные консервы, сахар, сгущенку, три вида макаронных изделий, специи, муку, подсолнечное и сливочное масло. Она старалась готовить разнообразно. Даже научилась из мясных консервов делать пельмени. Деньги на службе Вадим получал с большой задержкой, поэтому паёк обеспечивал возможность не жить впроголодь. Но с каждым месяцем довольствие становилось все хуже и хуже. Но Лина не жаловалась. Однажды ближе к вечеру Лину испугал стук в дверь. Мужа дома не было, а ждать было некого.
