— Ещё свидимся.

Правитель со своим хускарлом вместе направились к трону, у которого уже копошился в своих бумагах Провентус Авениччи.

Пришедшая в голову идея записать свои ощущения и волнения в дневник, заставила Хьялти усесться за праздничный стол для гостей. Распахнув нужную страницу, он в который раз вооружился карандашом, став водить его кончиком по желтоватой бумаге. Погрузившись в писательский процесс, Дова перестал замечать происходящее вокруг: копошение кухарок, разнос столовых приборов, разговоры прибывших на аудиенцию чиновников – всё это было лишь фоновым шумом, заглушаемый громким внутренним диктором, который указывал Довакину, какие писать буквы, слова, предложения и абзацы.

Раздавшийся отрезвляющий голос, смог пробить брешь в его затуманенном мыслями рассудке, принудив вернуться в реальный мир:

— Эй, я тебе мятный отвар принесла. Сладкий. Я решила, что ты любишь сладкое.

— Что? — Драконорожденный оторвался от текста, и, обернув голову, увидел чёрный силуэт Векс, держащей в обеих руках по железному стакану, из которых шёл мягкий шлейф пара — Отвар? С-спасибо.

Мастерица по взлому села рядышком, поставив его кружку на стол.

— Что пишешь? — она обвила побелевшими пальцами разгорячённый металл кубка, согревая их после пребывания на холоде, готовясь внимать ответу Гильдмастера.

— Сегодня делаю разные заметки, выписываю свои обрывочные мысли, чувства…ожидания. Вот в таком духе. Здесь, — он перелистнул назад — быстренько зарисовал окружение, чтобы потом вспоминать это с улыбкой.

— Ух ты. — оживилась воровка, разглядывая зарисовку интерьера тронного зала — Ты учился где-то рисованию?

— Нет… наверное.

— Что значит “наверное”?

— Не знаю. От балды ляпнул. — улыбнулся он — Мы всю жизнь учимся. Ты можешь сейчас видеть, на каком я уровне мастерства.

— Для меня это – шедевр, ибо я вообще не умею рисовать. Ну, разве что, вот такое. — Векс ловко выхватила угольный карандаш из его рук, быстро сделав почеркушку в виде детского цветочка на одной из колонн его рисунка.

— Мило. — улыбнулся он, вернув карандаш обратно.

— Это мой потолок. — вновь взялась она обеими ладонями за кружку.

— Но его же можно поднять.

— Не охота. У меня и так много дел. И чтобы ещё учится рисовать? Нет, спасибо.

— А я рисую, чтобы в будущем вновь погрузиться в конкретные воспоминания, лишь взглянув на зарисовку.

— Вот, у тебя даже причина есть, чего нет у меня.

— И ещё желание.

— Угу. — согласилась она, немного отпив.

— А, что ты про отвар говорила? Из головы вылетело.

— Что добавила сахар.

— Спасибо, мне нравится, когда сластит… А ты… ничем не занята, что ли?

— Я только что с улицы. Оказалось, что у нас несколько горшков со снежеягодниками пошли трескаться от холода, вот и бегали-меняли. Вот я и зашла согреться.

— Понял. А то я тут в своём мире и не обращаю внимание.

— Я уж заметила.

— Ну, так что, всё наконец готово?

— С гордостью могу заявить, что все оформительские работы выполнены.

— Векс, — Хьялти положил свою ладонь на её плечо — я никогда не забуду твоей помощи и помощи Бриньольфа. Я очень рад, что моя судьба свела меня с вами.

— А я-то как рада, что появился хоть кто-то толковый в наших рядах. Ты даже не представляешь, как плачевно обстояли дела, когда пришла я.

— По словам старика Делвина – скверно.

— Мягко сказано. Мы в кои-то веки смогли двинуться вперёд и вновь оседлать белую полосу, чем мы обязаны тебе.

— Я старался.

— И все это заметили.

Довакин взял свою кружку и произнёс тост:

— За удачу. И пусть у нас в жизни чёрные полосы будут очень коротки.

— Будем.

Чокнувшись глухим стуком кубков, каждый сделал по маленькому глоточку.

— Значит, нам остаётся ждать гостей? — поинтересовался Хьялти.

— Да. И самых главных – твою невесту и её маму.

— Подождём. — Дова поставил стакан на стол — А пока можно взять небольшой перерыв, и насладиться им перед предстоящим.

— Согласна.

** **

Долгожданный вечер. Будоражащее предвкушение и ожидание витает в воздухе сладковатым привкусом, поглощаемым гостями при каждом вдохе. Шероховатый гул разговоров подбадривался лиричными перебором струн лютни и глухими ритмичными похлопываниями барабана. Из тронного зала тянулся еле уловимый шлейф душистого аромата свежеобжаренного мяса. Скамьи были заполнены до отказа, но где-то виднелась пустая брешь – разумеется Стража Рассвета не явилась. Ну и Талос с ними и их предрассудками. Поддуваемый в спину ветерок, слегка подгонял снежинки в галерею, танцуя ими под мелодию инструментов.

— Волнуешься, а, парень? — поинтересовался Бриньольф, подкравшись тёмным силуэтом с боку.

— Разумеется. — Хьялти немного облокотился спиной на край алтарного стола, скрестив руки на груди — Сердце так и буйствует внутри. Сколько сейчас времени?

— Без пятнадцати шесть.

— …Я больше переживаю, что они не поспеют. — Дова повернул голову к почерневшему небу, проткнутого миллионами маленьких и сверкающих точек, пытаясь уловить в нём четыре крыла антропоморфных летучих мышей.

— Не боись. Всё будет в порядке.

Драконорождённый обернул взгляд на обширный зал разношёрстных гостей и стражи, которая заняла оба балкона, зорко наблюдая за всем происходящим, и задал бездумный вопрос:

— Уверен?

— Конечно.

Вглядываясь до боли знакомые и радушные лица, жених не разглядел среди них рыжие локоны, переплетающиеся с тремя полосами боевой раскраски:

— Ты не видел Эйлу?

— Нет. Интересно, она сама выдумала прозвище “Охотница”, или девочка действительно умеет обращаться с луком и добычей?

— Друг, заверяю, что в охоте ей нет равных. Я тому свидетель. — Дова тут же вспомнил стайные вылазки на оленей.

— Хорошо, поверю тебе на слово.

Неожиданно, из перекликающихся одежд, брони и платьев вынырнула тёмноволосая девчушка, немного стеснительно подходя к Хьялти, старательно держа что-то за спиной:

— Дяденька Довакин, можно тебя? — скромно опустила свой взгляд Дорти.

Жених широко улыбнулся и присел перед ней на одно колено, готовясь чутко выслушать, волнующуюся дочку Алвора.

— Я… хотела бы поздравить тебя, что ты женишься на тёте Серане, и… — она слегка запнулась и продолжила — и подарить подкову, которую я сама выковала в папиной кузне. — девочка достала из-за спины отполированное изделие для лошади с продольными вырезами для облегчения веса.

— Вот это да-а… — искренне восхитившись, он принял подарок, начав оценивать с точки зрения кузнеца — Богатая углеродистая сталь с добавлением одного пакета эбонита и… — он стукнул ногтём по подкове, вслушиваясь в её звенящее пение — закалённое в масле. Дорти, твои развивающиеся навыки радуют не только меня, но и твоего отца. Уверен, что он очень гордиться тобой. Так держать, юный кузнец. — Дова убрал подарок за пазуху.

Ребёнок, не сдержав переполняющую радость, хихикнула и моментально обняла Хьялти за шею, на что он ответил ей тем же, случайно заметив счастливые глаза сидящих на другом конце Алвора и Сигрид. Безмолвно кивнув друг другу, Дова слегка отпрянул из искренних объятий и сказал:

— Спасибо тебе, Дорти. А теперь, видишь вон ту девочку в синем платьишке? — он незаметно указал пальцем на дочурку маркартского ювелира Эндона, сидящую со своими родителями на противоположной стороне зала.

— Да, вижу.

— Подойди к ним, представься, и слегка похвастай своими знаниями кузнечного дела. Они точно положительно оценят новое знакомство с такой умелой девочкой, как ты. Уверяю.

Дорти лучезарно улыбнулась и уверено направилась в их сторону.

— Впечатляет. — довольно хмыкнул Бриньольф.

— Она большая молодчина. — Хьялти встал с колена и вновь облокотился на стол — В её глазах пылает огонь горна. Я почему-то уверен, что мы ещё услышим её имя.

— Вероятно. — вор распластался в живой улыбке.