С каждым шагом приближаясь к лестнице, убегающей на второй этаж, его сердце начинало биться всё громче, заставляя чувствовать внезапно нахлынувшее волнение и неописуемое порхание в груди, похожее на приятную боль после хорошей разминки.

Скрип деревянных ступенек, был как звон колокола, отсчитывающий время до взмаха топора над головой, как в Хелгене. Бом… Бом… ещё пара ударов и голова покатится по окровавленной земле, как того бесстрашного мятежника, про которого Ралоф сказал: “Жил без страха и умер без страха.”. Теперь и очередь Хьялти… Взмах топора, блеснувшее лезвие и… Он увидел белую ткань, нежно огибающую край бедра супруги, сидящей на кровати.

Пара решительных шагов вперёд, и он застыл на пороге спальни, восхитившись красотой жены, покорно дожидавшаяся его в одном лишь полотенце, как и он сам. Она блеснула огненными глазами и расплылась в открытой смущающейся улыбке, слегка наклонив голову в бок. Клыки были заметны. О, Талос Всемогущий, она была прекрасна.

Дыхание стало ровным, внутри захлопали мягкие крылья бабочек, или скорее тех самых мотыльков, которых собирал Хьялти, чтобы прочесть Древние Свитки.

В отблеске свечей её кожа приняла иллюзорно здоровый оттенок. Запах лаванды нежно проникал в его нос, навсегда закрепив аромат этого чудесного растения именно за Сераной. Именно с той девушкой, которая сидит перед ним, волнительно водя элегантными коготками по зелёному одеялу, придерживая второй рукой полотенце, чтобы не распахнулось раньше времени. Созерцание чего-то или кого-то столь изящного, красивого, эстетически гармоничного, может задерживать взгляд часами, пленить разум, не давать глазам покоя. Обычно, этим могут похвастать предметы искусства: картина, скульптура и архитектура, но Хьялти ставил и свою жену в этот ряд, отдавая первенство. Вот она “СЕ РА На” – “Богиня ярости” с драконьего, завораживающая и притягательная. Наконец опомнившись от не заканчивающихся мыслей, он проронил:

— Ничего красивее я в жизни не видел…

Супруга подняла свои скромные глаза-искорки, желая что-то ответить, но не смогла, ибо слова были лишни. Она встала с кровати и сделала осторожный шажок вперёд.

Хьялти, не растерявшись, сделал пару ответных шагов навстречу, оказавшись на тяготеющем расстоянии в нескольких дециметрах.

Трепетное мгновение. Сближение и притяжение.

Её холодная и свободная ладонь притронулась до его тёплого плеча. Прижавшись к нему грудью, чтобы полотенце не упало, Серана запустила вторую освободившуюся руку в его волосы, своими ноготками почёсывая его затылок.

Их губы коснулись друг друга, в очередной раз смешав жар и холод, Жизнь и Смерть. Хьялти приобнял её за талию, обхватив хрупкое тело могучими руками. Яростная страсть была не к месту, они оба не спешили, разделяя сладость прелюдии, выраженной в нежном поцелуе, бережно обволакивая друг друга. Её прохладные прикосновения оставляли холодные и возбуждающие ожоги. Он – норд, ему это нравилось. Серана слегка закусывала его нижнюю губу, скользя белыми клыками, а Дова наплывал в ответ с трепетностью. Его “поднявшееся настроение” активнее тёрлось и вклинивалось между ними, даже через ткань до её живота доносился этот жар. Накал всё рос и рос. Хьляти начал томно дышать через нос, ощущая горение внутри. Серана поддалась на витавшие в воздухе мысленные уговоры и, прислонившись губами ближе, пытаясь уже залезть к нему языком, немного отслонила тело – упавшее на пол полотенце, открыло всё. С его пояса тоже спало белое покрывало, сложившись у ног. Жена прислонилась оголённым телом к нему вплотную, полностью окунаясь в его неистовое тепло. Его желающая ладонь опускалась ниже, жадными пальцами проскальзывая к левой ягодицы. Она смогла ощутить раскалённое достоинство, тесно сжимающееся между ними, как и её ледяные груди. Он накатывал с большей силой, получая равную отдачу от неё. Их языки переплетались, словно в танце. Воздух в лёгких заканчивался, и даже рваное дыхание через нос уже не спасало. Сердце вырывалось изнутри, а ладони шли всё ниже и ниже, завоёвывая каждый сантиметр холода на её коже. Серана почти впилась в его затылок и лопатку, желая большего – её тело переняло пылающий огонь мужа. Сумев оторваться от её губ, он лишь успел прошептать:

— Я люблю тебя… — и вновь врезался пульсирующими кончиками к её потеплевшим устам.

Супруга почувствовала, что его руки решительно обхватили её за бёдра и подняли в воздух, как пушинку, прижав к себе, чтобы не уронить. Её морозящие половые губы чувствовали ненамеренные касания обжигающей головки. Желание обоих уже было велико. Но Хьялти сдержался и, сделав несколько шагов вперёд, аккуратно уложил жену на постель, нависнув сверху огромной горой или тучей, оперевшись на свои руки. Закусив её губу, Довакин сделал обрывистый вдох через нос и невероятно аккуратно и бережно начал двигать бёдра вперёд, боясь причинить ей боль.

Серана возбуждающе ахнула, вцепившись обеими ладонями в его могучую спину, чувствуя, как всё начинает плавиться изнутри. Хьялти лишь издал краткий стон, ощущая леденящий холод и влагу. Первое движение было протяжным, медленным, расширяющим. Капельки выступившего пота, покатились по его спине. Всё его тело, каждая мышца была под контролем Довакина, чтобы первое движение было как можно более плавным. Дойдя до сжимающего упора, Серана чувственно вздохнула; её большой палец на ноге свело; она обхватила бёдрами мужа, сильно сдавливив, неистово желая повторения. Режущая боль от её ногтей лишь усиливало возбуждение.

Почти вынув, он сделал ещё один толчок, но уже поувереннее.

Не сдержавшийся стон вырвался из её уст, глухо передав его партнёру. Она прижала его язык с силой, ощущая, как внизу раскаляется и расширяется приятной болью.

Ещё один… и ещё один.

Бесшумные прикосновения бедёр заводили ещё сильнее.

Хьялти постепенно и нежно наращивал темп, выуживая из жены мягкие стоны, что служили лаской для ушей и показателем удовлетворения. Вся его спина была уже исполосована красными дорожками от её ногтей. С каждым новым толчком он всё более расслаблял свои окаменевшие мышцы, давая им покой, переставая акцентировать на них своё внимание. Их языки уже доходили друг другу чуть ли не до глотки, стремясь, сплетаясь, сжимаясь. Убрав свою руку-опору, он неудержимо запустил её вниз, коснувшись её клитора, начав массировать. Серана жалобно простонала, по её телу пробежалась судорога оргазма, пробравшего до дрожи. Резкий и лишающий рассудка запах крови приласкал её носик – ногти пробили кожу на его спине, от чего Хьялти болезненно мыкнул, но проигнорировав, продолжил неугомонные фрикции и массирование.

Дова, обхватив жену своими жадными руками, не выходя из неё, мощным усилием поднял её с кровати и поменялся с ней местами, улёгшись на спину, оставив её наверху. Серана опёрлась ладонями о его торс и переняла инициативу на себя, желая полностью усесться на возбуждённую плоть, сопровождая подскоки пронзительными охами. Её грудь завораживала взгляд и Хьялти схватился за одну из них, осторожно сдавив. Буйственный зрительный контакт прервался страстным поцелуем. Он прижал её хрупкое тело к себе, начав двигать нижней частью тела, заставляя жену испытывать будоражащее удовольствие и урчание. Её губы соскользнули к его шее, где бурление крови сводило с ума. Иллюзорный вкус крови усиливал желание. Клыки невероятно чесались, но нельзя, она знала это оставшимся рассудком. Серана стала посыпать рьяными поцелуями всю его шею, ощущая скорое завершение мужа. Супруг вновь начал массировать эрогенную зону жены, повышая скорость и свой темп. Активные шлепки о неё разбавляли рваное дыхание и стоны.

У Сераны возникло неожиданное желание сходить в туалет, и с каждым толчком оно усиливалось. Она не могла вразумить этого. Вот… ещё чуть-чуть… и будет… конфуз… но… Они оба разминулись конвульсиями: его обжигающее семя оросило её стенки, а струя супруги разрушительной силой высвободилась наружу, забрызгав постель. Молния экстаза пронзила всё её тело с ног до кончиков пальцев ног, принося неописуемое приятное ощущение. Она провалилась в ласкающее пенное море удовольствия, позабывшись… Странно, но почему-то вкус крови принял яркие краски, раскрыл невероятный букет слащавости и опьянил, словно она попробовала настоящую человеческую.