— Тебе холодно? — прошептала Серана.

Дова безмолвно притронулся до мочки уха и кончика носа, уже почти не чувствуя их, и решил признаться:

— Уши и нос замёрзли. Моего тепла не хватает на нас двоих, если стоять на ночном морозе.

— Хорошо… — она глубоко вздохнула — пошли в дом.

Молодожёны неохотно прошагали в обнимку к дверям.

Заперев их за собой, оставив красавицу-зиму, они зашли в спальню, где Серане предстала двухместная кровать, окружённая шкафами и тумбами.

— Это намного лучше, чем в тавернах или в старом доме. — она поделилась своими первыми впечатлениями, но, обратив внимание на ящик с одеждой у изножья постели, спросила — ещё один след переезда?

— Как видишь. Заехать то мы заехали, а вот разложить вещи не хватило времени.

— Значит, нам будет чем заняться в ближайшие дни.

— Согласен. — он положил сумки к ящику — Теперь у нас бессчётное количество свободного времени.

— Начнём с завтрашнего дня.

— Так и поступим. — он приобнял её за талию.

В возникшем безмолвии, окрашиваемого добрым сиянием свеч, начали рождаться мысли о предстоящем, глядя на изумительно белые подушки и зелёное одеяло, что идеально расстелилось по всей кровати. Они не обсуждали эту тему ранее, даже не приближались, но каждый понимал, что именно к этому всё близиться. Тема была сакральной, заветной.

Хьялти не ведал, что было до Хелгена: был ли это его первый раз, или нет? Но откуда-то представление было – отголоски таинственного и неизвестного прошлого. В любом случае, Довакин был готов, как морально, так и физически. Но если Серана откажет, то он поймёт, ибо её вспыльчивую и отчаянную фразу он запомнил очень хорошо: “…когда нас до смерти изнасиловал этот даэдра…”. До сих пор этот окрик был слышен в голове. Тем более, какой смысл от этой ночи, если его любимая не сможет стать матерью? Наслаждение? Тоже не плохой вариант, в особенности, если вы оба яростно желаете друг друга. Ему хотелось попробовать, но он всегда прятал эти мысли в коробочку под названием “табу”, созданной семьёй и теми ценностями, в которых он вырос.

В голове Сераны разгуливали подобные мысли, разбавляемые могильным и трепещущим страхом и кошмарными воспоминаниями: жилистые, холодные и чёрствые руки демона прикасаются к её нежно-розовой коже, случайно царапают, скоблят. Она невольно дёрнулась. Её главный враг – это страх. Справиться с ним в одиночку очень трудная задача, поэтому, как только в её жизни появился кто-то, кому она могла довериться, то боязнь начала сыпаться в дребезги, высвобождая от своих сдавливающих оков, открывая её истинные и искренние желания. Одним из которых было и влечение к мужу, скрытое глубоко внутри.

— Хьялти… — тихо начала она, переживаючи вцепившись в его кафтан — пока мы не начали…

Он очень чутко вслушивался в каждый шорох её голоса, вылавливая в нём ноты волнения и боязни.

— Я хочу сказать, что я… — она обняла его, уткнувшись в его плечо — Мне страшно, любимый. Эти… ужасающие воспоминания – яд для меня. Он стискивает, сжимает, душит… мешает нам обоим.

Девушка почувствовала, как его тёплые руки обняли её своей перинной мягкостью. В них захотелось провалиться, как на пуховое одеяло, и раствориться, как в убаюкивающем бурлении горячего источника.

Его бархатный тембр напрочь испепелил чёрные ветви страха, растущие из неё шипами:

— Тш-ш-ш-шь… Я с тобой… — он мягко похлопал по её спине — Серана, спутница жизни моей, всё это в прошлом. Тебе хочется убежать от этого, спрятаться, но позволь мне указать истинный путь – встань рядом со мной, зажги магию в ладони и прими бой со своими страхами. Мы, как одна команда, победим их всех, освободим тебя, и они больше никогда не придут за тобой.

Я хочу показать тебе, что это нечто другое, нечто блаженное, впечатляющее, скрепляющее и приятное. Наши желания наконец смогут воплотиться в реальность, как это было с поместьем, не так ли? — улыбнулся он — Твоя жизнь соткана из нитей, где большая их часть – это одиночество и страх, идущие в хаотичный разрез всего ковра, портящий его целостность. Помоги мне срезать и выбросить их из твоей вышивки Жизни, чтобы она заиграла яркими красками, а не дробилась на куски чёрными нитями. Но если сила их велика, либо ты не питаешь желания, то скажи мне, и я пойму.

— Нет, — она сильнее вцепилась в него — я хочу… Хочу… попробовать… с тобой.

Хьялти вздохнул с облегчением сердца, вновь спросив:

— Ты мне доверяешь?

— Как никому другому. — она подняла свои янтарные глаза и взглянула на его миролюбивое лицо, излучающее неподдельную доброту и заботу.

— Тебе нужно время?

— Д-да… пожалуй.

— Через сколько минут мне вернуться?

— Мне хватит… пятнадцати минут.

— Тогда, я поднимусь к тебе через пятнадцать минут.

— Хорошо. — она расцепила свои объятия.

Дова подмигнул ей, взял свою сумку, и было хотел уйти, как она поймала его за ладонь и подтянула к себе, поцеловав.

Разъединив губы, он кратко кивнул ей и скрылся в коридоре, скрипнув петлями дверей.

Не теряя времени, девушка смахнула с себя красную накидку, аккуратно сложив на постель, достала гребень из сумки, быстро расплела гордиев узел из волос, расчесала их, разделив причёску надвое, сняла с себя платье через голову, оголив своё белокожее тело, прикрытое серым нижним бельём, и тоже трепетно сложила наряд рядом с накидкой.

— Я не знаю, как лучше: оставить ли мне нижнее бельё, или просто запахнуться полотенцем на нагое тело? — Серана достала из сумки маленький футляр, продолжая рыскать в поисках зеркальца — Надеюсь, что подводка и тени не смазались… — наконец достав его, она глянула на своё отражение, пристально рассматривая лицо и глаза — Ах, тушь потекла… — вампир раскрыла футлярчик, вынув оттуда маленькую скляночку с чёрной жидкостью — Сейчас подправим… — она отвинтила крышку-щёточку из жесткого ворса и подправила ресницы, исправила подтёкшие уголки стрелок специальным карандашом и мягкой кистью промокнула тени век — Так, глаза в порядке, причёска в… заплету по простому. — Дочь Холодной Гавани ловко собрала волосы и перевязала их в нетривиальный пучок — Волосы на голове в порядке, в лобковой зоне чисто, а на ногах и в подмышках, благо, не растёт. Значит, остался вопрос лишь с одеждой или её отсутствием…

***

Стоя по пояс в ледяной воде, Хьялти созерцал красоту ночного зимнего леса, одетого в свои белые одежды, могучих гор, что держали тьму сияющего небосвода, и лунную дорожку по мерцающей реке. Вздохнув ободряющий мороз, он окунулся по шею, задевая воду кончиками волос.

— Бр-р-р… хороша водица, студёная, как дыхание Талоса Могучего. Ладно, пора бы уж возвращаться. — встав в полный рост, он двинулся к берегу, рассекая толщу воды своими мощными ногами.

Как только он ступил на обледенелый берег, он тут же взял лежащее полотенце и обтёр им всё своё тело. Оглянувшись в округе, проверив не забыл ли он чего, он обмотал пояс тем же полотенцем и побрёл в направлении дома, оставляя за собой валкие следы.

— Надеюсь, она не слишком переживает. Я бы не хотел, чтобы её тревожные мысли не давали ей раскрыться в должной мере… Лично я буду стараться… Мне необходимо доказать ей, что все её представления ложны, и на самом деле истинная любовь, выраженная в близости, действительно приносит удовольствие. Боги, откуда я это знаю? Я что, уже имел связь, раз так могу рассуждать? — он обратил взор к небу, просекая дорогу — Может, я уже любил кого-то и имел связь с той женщиной… Мои родители, она, возможные дети ждут меня там, в Сиродиле или где-то ещё, а я тут, брожу по закоулкам Скайрима без малейшего понятия о них… Не справедливо по отношению к ним. Но я хочу добиться истины, и я её добьюсь. — миновав дорогу, он начал подъём по протоптанной ранее тропке — И что же будет, когда я встречусь с ними всеми, а рядом со мной моя Серана? Ситуация будет, мягко говоря, не очень. Но я не брошу её одну, даже если у меня есть дети и прошлая жена, как бы грубо это не звучало. Я осознанно влюбился в вампира и женился на ней. Предать её, значит предать себя. Узнав истину о себе и моей семье, я не отрину их, а наоборот, стану помогать, чем только смогу… ведь они меня родили, воспитали, научили, они – моя кровь. А, кстати, интересно, они драконорождённые, как и я, или нет? Скорее нет, потому что это благословение Акатоша… Хотя, династия Септимов говорит, что кровь дракона наследуется. Не знаю. — он обратил внимание на углубление в скале, находящееся чуть южнее дома — Отличное место для тролля или медведя. Думаю, стоит обустроить это место, а то основные работы то по поместью завершены, но доделывать последние и множественные штрихи предстоит мне. Это хорошо, будет чем заняться. — с этими мыслями он подошёл ко главному входу. Отворив двери, он спрятался в тёплый дом от кусающего мороза, закрыв их за собой.