— Вы не против, если я на сегодня украду вашу дочь? Не то чтобы нам была неприятна ваша компания, но мы бы хотели в городе погулять, — вдруг выдал Марат, а я выпучила на него глаза.

Он взглядом дал мне понять, чтобы я молчала, но говорить и так не могла, так как потеряла дар речи от потрясения.

— Свидание? — улыбнулся довольно папа и посмотрел на парня прищуренным взглядом. — Одобряю.

Затем он прошел мимо нас и обратился к другу.

— Слышал, Данияр? Твой сын не промах, уже увозит мою дочку, глядишь, такими темпами и дедами станет в скором будущем.

— Толя, — погрозила взглядом мама папе, но тот лишь рассмеялся, хлопнув друга по плечу.

— Дай бог, дай бог, — ухмыльнулся дядя Данияр и посмотрел на Марата предостерегающим взглядом. — Смотри мне, крестницу не обижай. Ты мой характер знаешь.

Марат кивнул, даже не закатил глаза, как бы сделала я, а затем схватил меня под локоток и потащил к выходу.

— Слушай, я всё, конечно, понимаю, — начала бормотать, когда мы удалились на приличное расстояние. — Но у меня другие планы.

— Да знаю я, какие у тебя планы, — фыркнул Марат, — не беспокойся, я просто тебя спас, у меня свои дела в городе, так что можешь миловаться со своим Соловьевым на здоровье.

От сказанного я покраснела, но ткнула парня локтем в бок шутливо. Отчего-то чувствовала себя рядом с ним уверенно.

— И всё-то ты знаешь, — произнесла, а затем услышала рев мотора.

— Твой, что ли? — кивнул на приближающегося к воротам мотоциклиста.

Я оглянулась назад, надеясь, что отец не видит, но они не вышли нас провожать, доверяя Марату, так что выдохнула с облегчением. А уже затем снова обернулась, но в этот момент Кирилл остановился рядом и снял шлем, первым делом глядя моему сопровождающему в глаза.

— Снова гоняешь? Ничему жизнь не учит? — фыркнул Марат, припомнив про сотрясение головы.

— На мне всё заживает, как на собаке, — процедил Соловьев, а затем опустил глаза.

Я проследила за его взглядом и застыла в ступоре. Совсем не ощутила, что всё это время меня за талию держала рука Марата.

— Пока, — резко отстранилась и попрощалась с ним, направляясь к Кириллу, который выглядел весьма недовольно.

Чувствовала, как его обуревает ревность, и ничего не могла с собой поделать, внутри улыбалась. Ведь это значило, что он действительно относится ко мне серьезно.

— Увидимся, Аида, — произнес в конце Марат, но ответить я ничего не успела.

— Вряд ли, — фыркнул Соловьев, а затем мотоцикл резко сорвался с места, обдавая оставшегося у ворот парня поднявшейся пылью.

— Это было грубо с твоей стороны, — буркнула Кириллу, когда он наконец сбросил скорость.

— Хочешь вернуться к нему? — грубо спросил у меня.

— Нет, но… — попыталась пояснить свою позицию, но он перебил.

— Едем молча, детка, — даже чуть подобрел и сказал последнее игриво.

Я поджала губы, решая, что выскажу всё по поводу его ревности чуть позже. Ветер свистел в ушах, скорость будоражила, а присутствие Кирилла спереди заставляло приятно сжиматься всё у меня внутри.

Мы подъехали к набережной, откуда открывался красивый вид на город. Я слезла первой и подошла к перилам, чувствуя, как на ветру развеваются волосы. Раскинула руки и почувствовала дух свободы, который был мне пока недоступен.

— Соскучилась? — подошел ко мне сзади Соловьев и коснулся руками ладоней.

Его дыхание опалило ухо, а близость заставила замереть, чувствуя тепло мужского тела.

— Ревнуешь? — ответила вопросом на вопрос в его духе.

А затем раздался его смех, который отозвался вибрацией в теле.

— Очень, — вдруг неожиданно ответил он, заставляя меня замереть от шока.

Я знала, что его разрывает от бушующих эмоций, с которыми он порой не в силах совладать, но не думала, что он будет способен в этом признаться.

— Аида, — его нос зарылся в мои волосы, прошелся, вдыхая мой аромат, и я прикрыла глаза, наслаждаясь происходящим.

— М? — спросила звуком, а затем его руки коснулись моей талии, обнимая и прижимая к себе.

Мне давно не было так хорошо, так что я облокотилась на Кирилла и кайфовала.

— Тебе хорошо со мной? — застал меня врасплох.

Я открыла глаза и уставилась вперед, наблюдая за быстрым течением бурной реки.

— Да, — голос прозвучал хрипло, даже немного дрожал. — А тебе?

Глава 22.1

Наступила тишина, отчего я забеспокоилась и застыла, тело стало практически деревянным и неподвижным.

— Каждая минута с тобой — блаженство, — вдруг разоткровенничался со мной, заставляя краснеть, — а разлука подобно боли.

К комплиментам и нежностям я была непривычная, так что ответила я немного ехидно.

— Да ты поэт, как я погляжу, — сказала и сразу же пожалела, прикусила говорливый иногда не в меру язык.

— А ты язвочка, — дунул мне на ухо. — Зато моя.

— Твоя, — прошептала, сдерживая улыбку, которая так и норовила растянуться на лице.

Он обнял меня сильнее и накрыл макушку своим подбородком. Наступил момент единения и молчания. Только мы вдвоем, шум легкого дуновения ветерка и бурной реки.

Прикрыла глаза, чувствуя на себе его дыхание, а затем тишину нарушил звук мобильного. Сзади завозился Кирилл, а после раздался его голос.

— Слушаю.

Дальше прозвучал женский голос по ту сторону, и я напряглась, а после ощутила, как натянулись мышцы на теле Соловьева.

— Что случилось? Хорошо, еду.

Бросил трубку, вид у него стал расстроенный.

— Всё в порядке? — спросила, касаясь руки.

Ревность кольцами скрутилась вокруг сердца, но по лицу парня не скажешь, что он был рад чужому звонку.

— Бабуле стало хуже, мне нужно отъехать, — поджал губы и пригладил мне волосы у виска.

Я задержала дыхание, но на моем лице, видимо, отразились все мои крамольные мысли, раз губы Соловьева дрогнули, а глаза заблестели.

— Со мной поедешь? — наклонил голову набок.

Я застыла, а после согласно кивнула, не собираясь отказываться. Но когда мы подъехали к дому, меня бил мандраж.

— Идем, — схватил меня за руку, и мы пошли к входу в подъезд.

— Она отдельно живет? — задала первый вопрос, который возник в голове.

— С матерью вдвоем живут, — пояснил он, а после мы оказались около двери на нужном этаже.

На стук с той стороны раздались шаги, дверь отворилась, и нашему взору предстала женщина лет пятидесяти.

— Кирилл, — улыбнулась она и пропустила нас в дом, кинула на меня лишь мимолетный взгляд и прошла вперед, в одну из комнат.

— Твоя мама? — прошептала я, наклонившись к нему.

— Сиделка, — поджав губы, как-то недовольно произнес парень. — Мать… Скорее, проблемы доставляет.

Спрашивать подробности не стала, чувствовала, что время неподходящее.

А когда мы вошли в комнату, мне стало неловко.

— Бабушка, — улыбнулся Кирилл и подошел к дивану, на котором сидела женщина лет семидесяти.

— Дима? Это ты? — белесыми глазами посмотрела его бабуля на него, словно не узнав.

— Нет, это я, Кирилл, — присел рядом и взял ее за руку.

Во взгляде его отражалась агония, лицо исказилось от муки, а мне стало еще более неловко, чем было до этого. Сиделка стояла всё это время невдалеке, в то время как я переминалась с ноги на ногу у порога, не зная, куда себя деть.

— Кирилл? — переспросила бабуля, после глянула на сиделку. — Надя, кто такой Кирилл? Друг Димы?

— Это не мама, бабуль, это Катя, твоя сиделка, — с какой-то болью пояснил он, а я задержала дыхание, не до конца понимая, что происходит. — Дима — это мой дядя, я сын Нади, твой внук.

Сначала бабуля посмотрела на него ничего не выражающим невинным взглядом, а после слегка улыбнулась.

— Ты всё шутишь, Дима, — хлопнула его по плечу, — А это кто с тобой? Невеста твоя?

Соловьев замолчал и глянул на меня, глаза его потемнели, а я застыла.

— Да, невеста, — губы его дрогнули, но на бабушку глянул он всё равно печально. — Это Аида, я хотел вас познакомить.

Женщина глянула на меня и подозвала к себе. Я подошла и присела с другой стороны рядом с ней.