— Нет, папа, дело не в этом, конечно, скучаю, просто завал по учебе, — ответила быстро, пока он не разозлился, хотя на самом деле причина как раз была в другом.

Как я уже говорила Миле, мне было стыдно за свою ошибку, и это чувство пересилить я была не в силах, ведь каждый раз видела приговор в родительских глазах, который тяготил и тянул меня на дно.

— Ничего не знаю, на эти выходные планы не строй, у нас будут гости. Придешь, познакомлю тебя кое с кем, — строго приказал отец не терпящим возражения тоном.

У меня непроизвольно вырвался смешок.

— С Маратом? — спросила, скривив губы. Догадывалась о подоплеке отцовского интереса.

— Мать уже звонила и предупредила? Сказал же ей молчать, — недовольным тоном произнес отец, хотя в голосе звучала любовь, которую он испытывал к маме.

Чувству их я завидовала, но никогда не могла понять, почему при такой любви ко мне было совершенно другое отношение. Нет, я знала, что они любят меня, но выражали они это совершенно не так, как я бы того хотела. Встряхнув головой, чтобы не впасть в уныние, поджала губы.

— Нет, Марата видела в больнице, — выдохнула, не сомневаясь, что отец в курсе и лишь притворяется о своем незнании.

— Зачем ходила туда? Проблемы по здоровью какие-то? Вот о чем я и говорю, живешь одна, мы о тебе вообще ничего не знаем, — цокнул он.

— Нет, пап, всё в порядке, навещала знакомого, — попыталась успокоить отца, зная, что если скажет матери, она переполошится, надавит на него, и тогда жить одной мне запретят, насилу привезут в родительский дом, несмотря на мое нежелание.

— Раз уж ты сама о нем заговорила, скажу честно, это одна из причин, по которой я приехал.

Вскинула голову, на моем лице было написано всё то возмущение, которое явно отразилось в глазах, но отец — матерый волк, его этим не проймешь.

— Ты следишь за мной? Так нельзя.

— Ты снова хочешь опять на те же грабли наступить? — проигнорировал мои слова. — Прошлого раза было недостаточно?

Это была удар под дых, но я научилась справляться с болью и сумела почти сразу взять себя в руки.

— Пап, не начинай, — сказала я тихо, но в душе мне было дико неприятно от воспоминаний, которые встали перед глазами от его слов.

— Что за парень? До чего у вас уже дошло? — когда хотел, он мастерски умел игнорировать чужое присутствие и гнуть свою линию.

— Пап, — просипела еще тише, было неприятно от того, что он меня отчитывает, да еще спрашивает такие подробности.

— Пап да пап, я беспокоюсь о тебе и не собираюсь закрывать глаза на всякий сброд, с которым ты общаешься

В этот момент я вскинула голову, решаясь, наконец, дать отпор.

— Кирилл не сброд, он хороший парень! — воскликнула, защищая парня.

— Ты так уверена в этом? Мои ребята пробили его. И позволь мне спросить, чем же он отличается от Артема? Такой же прожигатель жизни, который тянет тебя на дно.

Я не удивилась в бесцеремонно отца, не поразилась тому, что он может без разрешения копаться в чужом прошлом, но в глазах вдруг защипало, словно мне разбередили душу и залезли туда руками, обгадили зарождающееся к Кириллу чувство. И пока я приходила в себя, отец прокашлялся и продолжил:

— В общем, ничего не знаю, на выходных будешь дома. Время пострадать у тебя было, настал мой черед взяться за тебя. Я принял решение найти тебе мужа.

— Какого мужа? Я не хочу замуж! — вскинула голову и стала вглядываться в отцовское лицо, надеясь, что он пошутил.

Но Анатолий Самойлов не тот мужчина, который бросает слова на ветер. Взгляд у него был настолько непримиримый, что не оставлял сомнений в том, что он всё для себя уже решил. И это не сулило мне ничего хорошего.

Глава 19

Утро нового дня началось не так радужно. Всю ночь меня одолевали сомнения и злость на отца, который вознамерился найти мне мужа.

— Ты без настроения. Что-то случилось? — заметила Мила, но я отрицательно покачала головой, не желая это обсуждать.

Но когда мы подошли к универу, там царило какое-то странное оживление. Во дворике студенты переговаривались между собой и смотрели на группу парней, которые столпились у какого-то незнакомого мотоцикла.

Я вытянула голову, но за высокими парнями рассмотреть ничего не смогла, хотя что-то мне подсказывало, что там явно есть и Кирилл.

— Опять, наверное, кто-то новый байк купил, — фыркнула Мила, подхватила меня под руку и повела к университету.

Вот только не успели мы преодолеть и нескольких ступенек, как вдруг меня коснулась чья-то рука и развернула к себе. От неожиданности я потеряла равновесие и завалилась на схватившего. Его руки подхватили меня, удерживая от падения, а затем я подняла голову и охнула. Напротив стоял Кирилл, прижимал меня к себе, а на его лице сияла широкая улыбка.

— Доброе утро, детка, — подмигнул он мне, как ни в чем не бывало, совершенно не обращая внимания, что все на нас смотрят и шушукаются.

— Ты что делаешь? Совсем офигел? — прошипела и уперлась ладонями ему в грудь, когда увидела, что он вдруг потянулся губами к моим.

— Хочу поцеловать тебя, что же еще? Разве не видно? — ухмыльнулся он, вгоняя меня в еще большую краску.

Судя по тому, как снова зашушукались студенты, все прекрасно расслышали его слова.

— А еще громче ты не мог это сказать? — прошептала ему как можно тише, но в гробовой тишине, воцарившейся на улице, всем всё было прекрасно слышно. И это смущало.

— А что плохого в том, что я хочу пожелать хорошего дня понравившейся мне девушке? — подмигнул Соловьев, а затем, не успела я опомниться, резко поцеловал меня в губы.

Глаза у меня явно выпучились, руки застыли на полпути и, когда я хотела оттолкнуть его за плечи, его ладони схватили меня за кисти, а зубы слегка прикусили нижнюю губу, вызвав непроизвольный стон.

— Хорошего дня, детка. Чуть позже напишу, — задорно подмигнул мне, отстранился и сбежал по лестнице вниз, направляясь к своему мотоциклу.

Мила была права, все столпились вокруг нового байка Кирилла. Только не купленного, а честно выигранного в гонке.

— Ого, что это было? — раздался возглас Милы, которая вместе со мной наблюдала за уходом Соловьева.

— Ну вроде как вместе с тобой были здесь, ты у меня спрашиваешь? — повернулась к подружке, а та смотрела на меня обескураженным и удивленным взглядом.

— Ну, Кирилл явно относится к тебе более серьезно, чем мы думали, — поджала губы она, а затем выдохнула: — Ты же понимаешь, что он никогда такого не делал. Вообще что-то не припоминаю, чтобы он кого-то целовал. Это прям нонсенс.

— Ну я вижу, — пробормотала. — Смотри, как меня любопытными взглядами прожигают, как-то неприятно. Пойдем быстрее в здание, скоро все во мне дырку проделают.

— Не парься, они просто завидуют. Соловьев-то тебя выбрал, а не этих красоток, — попыталась успокоить меня подружка, но всё же зашла вместе со мной в здание, приноравливаясь к моему бегу.

Весь оставшийся день в универе прошел сумбурно. Я была главной новостью, так что все обсуждали и смаковали сплетню. Видимо, произошедшее и на них произвело неизгладимое впечатление.

А вот после занятий, когда мы вышли из здания, меня там снова поджидал Соловьев собственной персоной.

— Они что, нас ждали? — пробормотала Миле, которая стояла рядом, наблюдая за тем, как во дворике столпились практически все наши знакомые студенты, в том числе и вся моя группа.

— Ну сама понимаешь, такое событие никто не может пропустить.

— Да я больше удивлена, что никто ко мне не подошел с вопросами. Чистая удача, считай.

Хотя умолчала по поводу кидаемых весь день на меня взглядов, полных непонимания и неприятия.

— Так ты ни с кем не общаешься. Да и потом, у тебя был такой недовольный вид, что вряд ли бы кто рискнул с тобой заговорить, — усмехнулась Мила, но в этот момент я смотрела, как ко мне приближался Кирилл.

— Ну всё, детка, пойдем, я придумал нам четвертое свидание.

Я закатила глаза, уже не обращая внимания на чужие взгляды и шепотки. С каждым днем это становилось легче.