– Ну, мой круторогий друг, кажется, на этот раз нам перепадёт немного больше золотых, чем предполагалось. Даже, скорее, много больше. Не зря мы прём тушу этого треклятого клыкаря почти целиком. Один его шейный панцирь будет стоить столько, что нам обоим хватит на новую броню. Ну, – расплылся в лукавой улыбке бородач, – меня-то мы точно оденем полностью. Я же рисковал ребрами и головой. А тебя, пожалуй, экипируем только наполовину. Какую выбираешь? Верхнюю или нижнюю? – он заразительно захохотал.

Поддавшись волне присущего моему другу заразительного веселья, я широко улыбнулся, и, всё так же лёжа на земле и таращась в небо, ответил:

– Если на мои доспехи денег не хватит, то недостающее я стащу у тебя.

– Да моё на тебя ни за что не налезет. Только вещь напрасно испортишь, – парировал бородач и продолжил, – есть у меня один хороший знакомый в Мак-Тауре. Так вот он с радостью поможет нам сбыть остатки добычи после завершения контракта.

Я одобрительно кивнул в ответ, с удовольствием подмечая про себя, что спустя много часов молчания говорить было на удивление приятно и легко.

– Отлично! И сколько по твоим прикидкам удастся выгадать? – поинтересовался я.

Мой спутник нахмурил лоб, беззвучно пошевелил губами, будто проводя в уме сложнейшие расчеты, деловито загнул пару пальцев и наконец произнёс:

– Сложно сказать. Но на месяц безбедной жизни точно должно хватить.

– Ого! – я торопливо завозился на спине, напоминая жука, упавшего вверх тормашками, и попытался сесть.

– Да, не дурно, – с лёгким разочарованием в голосе сказал Тамиор. – Но, помнится, года эдак два назад нам с тобой действительно везло по-крупному. Сейчас и монстров добывать стало сложнее и заказчики все как один до платы жадные.

– Я этого не помню, – виновато проронил я и понурил голову.

– Не удивительно, – присвистнул белобородый, – ты ведь в ту пору… Как бы это помягче? Не в себе был. А ещё полугодом прежде вообще нес всяческую околесицу. Якобы ты – это вовсе не ты, а пришлый из другого мира. Ты меня тогда знатно обеспокоил, друг. Более напуганного и сбитого с толку курёнка я в жизни не видел. Даже всерьез подумывал везти тебя к лекарям прямиком в Далратию.

– И чего же не отвез? – насупился я.

– Так, а я тебе верю! – воскликнул Тамиор. – Ближе тебя, друже, у меня никого нет. Да и накладно это, – его лицо светилось еле сдерживаемым весельем. – Ладно, – продолжил он, – пора и подкрепиться, – весельчак толкнул ногой уже начинающую пованивать тушу клыкаря. – Рискнёшь? – прищурившись, спросил он.

– Пожалуй, воздержусь. Тебе – приятного аппетита, – протестующе замахал я руками.

– Так и быть, – брезгливо прогудел бородач. – Перед выходом нужно будет отделить всё ценное, а мясо оставить на потеху диким зверям. А то к концу дня за нами увяжется столько падальщиков, что мы окажемся главными героями этой пирушки.

Я ничего не ответил. Отломил краюху размякшего сыра, взял бурдюк с водой, сгрёб в ладонь предназначавшуюся мне порцию орехов и, облокотившись о широкую гладкую поверхность крупного валуна, погрузился в изрядно побледневшие, но всё ещё теплящиеся воспоминания. Ведь как бы я не лукавил перед самим собой, моих сил было недостаточно, чтобы взять и перечеркнуть размышления о событиях, произошедших чуть больше двух с половиной лет назад.

Тилрадан – мир удивительный, бескрайний, порой необъяснимый и суровый, доверху наполненный магией и древними легендами, уже достаточно долго являлся мне домом и с каждым днём всё больше становился похожим на то место, где любой мечтатель вроде меня желал бы прожить целую жизнь. Однако иногда необъяснимая тоска всё же царапала грудь изнутри.

Я опустил веки и перед глазами резво закружились образы моего второго рождения и первых неуверенных шагов по этим чарующим землям, принося с собой вкус душевного тепла и забытой тревоги. Ведь каждый пробудившийся фрагмент прошлого, будь то случайно брошенная фраза, неловкий момент или первая охота, служили не только началом без преувеличения сказочного путешествия, но и отчаянной попыткой ответить на многие вопросы. А потому, я по-прежнему не торопился расставаться с обрывками воспоминаний, сохранившимися от прежней, другой жизни.

Серый, унылый день, точь-в-точь похожий на все прочие будни, был последним эпизодом, засевшим глубоко под плотной пеленой новых свершений. Куча рабочих задач, которые абсолютно и никогда не вызывали во мне интереса. Тяжёлая и густая атмосфера в кабинете руководства, а после – долгая и дождливая дорога домой. Всё это основательно выбивало меня из сил и, вернувшись в своё холостяцкое гнездо, я просто рухнул на кровать и закрыл глаза, тут же потеряв счет времени. Казалось, что миновал добрый десяток минут, однако утомленность сдавливала затылок всё с той же силой, отчего шевелиться совершенно не хотелось. Мысли навязчиво твердили про незакрытые сделки, недописанные отчёты, напоминали про просроченные счета, кредиты и прочие прелести жизни простых трудяг.

«Может плюнуть на всё и допить бутылку того горячительного, что уже больше месяца томится в холодильнике?» – промелькнула утешительная идея.

– Завтра снова на работу, – настоятельно, занудным, покровительственным и одновременно властным тоном зазвучал внутренний голос.

– Плевать. Пошло оно всё! Тоска заела, плохо мне, – отмахнулся я от нравоучений праведной половины своей порой нестерпимой натуры и начал лениво подниматься с кровати, попутно вспоминая, остался ли лёд в морозильнике и есть ли что-нибудь съестное в доме. Зевнул, разлепил глаза, и тут же ошарашено попятился назад. Ноги спутались, и я стал грузно заваливаться навзничь.

Вопреки ожиданиям, кровати за спиной не оказалось. А ладони уперлись в теплый утрамбованный песок, нагретый неестественно ярким, отдающим в белизну солнцем, слепящим и ещё больше сбивающим меня с толку. Пытаясь не поддаваться панике и не привлекать к себе излишнего внимания, я медленно и опасливо завертел головой. Ни объятых тусклым светом ночника стен, ни тоннеля узкого коридора с калошницей, ни окон, ничего этого больше не было. Зато прямо перед моим носом мелодично шумел фонтан, от которого исходил даже не запах – а самый натуральный аромат прохлады чистой прозрачной воды. По обе стороны, в нескольких метрах от бурлящего источника, располагались странные, почти сказочные постройки.

Я удивленно заморгал, судорожно выбирая из вороха бредовых идей ту, что меньше прочих противоречила здравому смыслу. И смысл этот настырно твердил, что в век стремительного прогресса подобная архитектура могла сохраниться только в деревнях или на рисунках, передающих красоту архаичных или даже скорее мифических городов. Я протяжно моргнул, стараясь отбросить нелепое умозаключение, но видение не рассеялось. Передо мною по-прежнему лежала просторная площадь, заставленная старинными постройками из дерева и камня. Не из кирпича и досок, а именно из серых массивных валунов и огромных обтесанных бревен. Дома и торговые лавки, лотки и рыночные развалы – всё пестрело неким чарующим духом старины, а также фасадами украшенными изображениями мешочков с золотом, объемными фигурками больших амбарных замков и прочими атрибутами, весьма точно передающими назначение каждого развала. Поблескивая на солнце, каждая из витрин странным, причудливым образом парила прямо в воздухе и медленно вращалась на месте, позволяя прохожим заметить себя и рассмотреть с любой стороны площади. Вдалеке, чуть правее вереницы прилавков виднелась высокая арка ворот, у подножья которых брала начало извилистая дорога. Широкая изъезженная тропа лихо петляла между травянистых холмов, постепенно растворяясь у далекой границы леса, полного гигантских, невероятно зелёных деревьев.

Я сделал глубокий вдох и сел, подогнув колени. Ноздри заполнил приятный густой воздух, пропитанный ароматом цветов, запахом скошенной травы, горячего хлеба и привкусом утренней свежести. Он был настолько вкусным, что его хотелось надкусить. В голове тут же промелькнула короткая мысль, как нельзя лучше выражающая моё удивление и звучащая примерно так: «Если здесь дышат «этим», то возможно воздух, которым обычно дышу я, да и каждый житель большого индустриального поселения, вполне сгодился бы для пыток в местных тюрьмах».