Да, такое название пришлось бы как раз кстати. Ведь именно оно и привело нас в Капризные горы, а впоследствии даже задержало чуть дольше, чем было намечено. Мы с моим приятелем жили тем, что охотились на зверей. Местные и заезжие алхимики часто просили добыть кровь, когти, перья и прочие потроха редких существ, которые служили ценными реагентами для их ремесла. Такая работа была труднее и в разы опаснее, чем, к примеру, простое истребление слишком расплодившихся в ближайших лесах диких кабанов по просьбе городского старосты. Но и оплачивалась она куда более звонкой монетой. Чародеи, маго-инженеры, ядотворных дел мастера и прочий учёный люд не скупились на золото и щедро платили за выполненные контракты. И потому, десять дней назад мы отправились в неприветливый, но носящий весьма зычное имя край. Чтобы поохотится на богатых костью и зубами тварей, и поправить тем самым здоровье наших донельзя исхудавших кошельков.

Капризные горы поистине являлись территорией недружелюбной. Гигантские извилистые хребты и отвесные массивы соединялись тонкой паутиной узеньких троп и редкими, не больше пары десятков метров в диаметре, пяточками пологих проплешин, которые могли служить единственно возможными местами для малых привалов и полноценного ночлега. Жидкие, сморщенные и скрюченные, как старушечьи пальцы, низкорослые кустарники не были способны обеспечить путников укрытием от палящего солнца днём, а крайняя малочисленность пригодных для стоянки плато или пещер порой не позволяла дать отдых намозоленным ногам даже ночью. Изменчивая, непредсказуемая погода испытывала на прочность незваных гостей нестерпимым зноем, резко, будто в насмешку, сменяясь грозовыми ливнями, а с наступлением темноты и вовсе оборачиваясь порывистыми ледяными ветрами.

Кроме того, вытесненные далеко к северу от столицы деревеньки доверху полнились слухами и легендами о неких древних кровожадных племенах полуразумных, якобы по сей день обитающих в недрах величественных гор. И если верить всему, о чем судачил местный суеверный народ, становилось ясно, что дикари эти принадлежали не к какому-нибудь гоблинскому или прочему низшему отродью, а происходили прямиком от первых рас, испокон веков населявших земли Зарии – что бы это ни значило. Описание загадочного горного народца менялось от рассказчика к рассказчику и рождало весьма смутное представление о том, кем всё же были обитатели Капризных хребтов. Однако же все источники точно соглашались в одном – любая встреча с загадочными коротышками сулила верную смерть. Потому, как если дикари и выбирались на поверхность, то исключительно для того, чтобы схватить и непременно сожрать или принести в жертву заплутавших в этих местах путешественников.

Именно здесь, в суровом и окутанном мрачными историями крае водились редкие, как хилая растительность и неуловимые, словно лучи весеннего заката горные клыкари. Эти животные жили поодиночке, были крайне осторожны, выносливы и опасны в бою один на один. Внешне они напоминали кабанов, только куда массивнее и гораздо крупнее в холке, почти в две четверти роста взрослого человека. Мощные, ветвеобразные короткие лапы, состоящие сразу из трёх голенных костей. Широкая грудная клетка, затянутая панцирем, надежно скрывающим узлы крепких мускулов и плавно переходящим на спину, а затем и на заднюю половину животного. Морда клыкаря живо походила на кованый стальной клюв, над которым виднелись широкие, залитые чёрным цветом глаза, а немного выше, усеянный короткими круглыми наростами тяжелый лоб. Шея существа была так же надёжно защищена роговым кожухом с торчащими по направлению движения, на подобии копий, широкими и острыми штырями.

Считалось, что всем этим нагромождением клыков, рогов и копыт клыкарь способен рыть норы в каменистой почве и пробивать небольшие углубления в скалах, устраивая таким образом своё логово. Говоря проще, эта бронированная кулебяка представляла собой достаточно грозного и смертельно опасного противника, единственным уязвимым местом коего являлась небольшая область в районе мошонки. Внутренности подобных зверюг высоко ценились среди разношёрстных знахарей и алхимиков. Самой ценной находкой были ещё не вылупившиеся особи, но такие трофеи приравнивались к разряду бесконечной редкости. Клыкари вели обособленное существование и создавали пары раз в несколько лет, а уж яйца со своим потомством прятали в недрах каменистого наста так тщательно, что без особого чародейского заклинания найти их было вовсе невозможно, даже случайно.

Мы же с Тамиором не страшились ни жутких выдумок, ни открытой схватки. И пришли за кровью, желчью, печенью, а также ещё парочкой ингредиентов, вписанных кривым почерком в угловатые границы измятого клочка бумаги, что служил нам как ориентиром, так и полноценным договором о найме.

Несколько дней тяжелого похода здорово вымотали нас обоих. И хотя казалось, что всё вокруг настроено против присутствия чужаков, удача не оставляла своих любимчиков. За первую неделю мы выследили и одолели аж девятерых клыкарей из десяти, необходимых для закрытия контракта. Последнюю пару мы выискивали целых два дня, кружа по одним и тем же тропам. Охота стала затягиваться. Запасы продовольствия постепенно иссякали, а обратный путь становился всё длиннее. Однако это казалось не самым большим препятствием, ведь мясо добытого зверья было пригодно в пищу, а пресная вода встречалась в скальных ручьях, пусть редко, но вполне достаточно для того, чтобы сводить концы с концами. Зато мысль о том, что мы полностью истребили поголовье клыкарей в этой части гор, недобрав до нужного количества какую-то малость, тревожила нас пуще прочего. Подобный поворот мог легко повлечь за собой провал сделки. А неисполнение обязательств, в свою очередь, сулило нам неминуемую потерю репутации среди капризных клиентов. Капризных и без меры взбалмошных – других в нашем деле не существовало.

Нехитрая поклажа из пары связок рогов, склянок, наполненных кровью, потрохов, да половины десятка шкур, скопившаяся за минувшие дни, не слишком тяготила двух крепких мужчин. Так что, было принято решение искать дальше. И будто в награду за терпение к исходу третьего дня поисков мы, наконец-то, наткнулись на зверя. Животное вело себя подозрительно спокойно. Аккуратно приблизившись на расстояние десяти шагов, Тамиор приступил к исполнению своей роли. О-о-о! Если бы светлые боги обратили тогда свои благословенные очи под ноги, их ждало бы настоящее представление. Да что там говорить? Не будь клыкари такой редкостью, мы могли бы заработать целое состояние на показе этого поистине интригующего и опасного зрелища.

Задача моего бородатого товарища заключалось в одном простом действии: разозлить и спровоцировать монстра. А потому Тамиор истошно орал, прыгал на месте, гремел доспехами, размахивая руками, и изо всех сил бряцал копьём по щиту. В довесок он каждый раз придумывал всё более изощрённые ругательства, предназначенные зверю. Когда клыкарь приходил в бешенство от подобного незаслуженного отношения и, готовый атаковать, срывался с места, белобородый весом всего тела вгонял нижнюю часть своего огромного каплевидного щита в землю, наваливался на него плечом с внутренней стороны, а копьё опирал о буше – вырез, исполненный у края верхней кромки импровизированной баррикады. Морда и шея животного обладала массивной защитно-атакующей конструкцией из совокупности рогов и непробиваемой шкуры. Зверь вполне знал себе цену и обычно не принимал копьё за угрозу. С внушительной скоростью он просто пёр напролом, желая одним махом смести с пути противника и разом решить исход схватки, не понимая, что именно такой реакции ждал от него охотник. В тот самый момент, когда разъяренный монстр оказывался на расстоянии полушага от щита, острие копья с лязгом проходило мимо головы и попадало прямиком в вогнутую полость костяного кожуха на его шее, намертво застревая в природной выщерблине одного из многочисленных изгибов панциря. Таким образом, пика превращалось в жердь, навроде тех, что используют для преодоления глубоких ручьев или небольших разломов на горных тропах. Воину оставалось только удержать оружие в руке и на манер рычага направить его кверху. В итоге клыкарь не успевал ни сообразить, что происходит, ни замедлиться, и продолжал неистово перебирать задними лапами, в то время как вся его передняя часть резко отрывалась от земли и поднималась до тех пор, пока зверь не переворачивал сам себя навзничь. Далее следовал мой выход. Не мешкая и не дожидаясь, пока противник опомнится, я оказывался рядом и с размаха поражал животное в уязвимое место под брюхом своими парными клинками. Как правило, вся процедура занимала меньше минуты. Однако на этот раз нас ожидал скверный сюрприз. И не будь решительность доброй сестрой везения, внезапный гость наверняка расправился бы с нами куда быстрее упомянутого срока.