– Януль, проклятый грабитель, ты чего?! – возмущённо забасил я, чуть не срываясь на крик от досады. – Какие четыре золотых, ты о чём говоришь? Мы здесь живём. Полторы недели в походе. Добыча портится. Ноги еле волочём. Открывай ворота, проныра!

– Ваше возмущение, господа путники, вполне объяснимо, – вновь запел пухлый стражник. – Но вы упускаете одну малюсенькую деталь, – мелодично прошелестел он.

– Да?! И какую же? – недовольно прорычал я в ответ.

Вдруг шея Януля втянулась в плечи, он подозрительно посмотрел по сторонам и, прикрыв рот рукой, наклонился ближе к нам.

– Крохотную такую деталь, – заговорщическим тоном протянул он, – но весьма значимую. Город находится на особом положении, так сказать. Не далее, чем вчера на постоялом дворе остановился представитель Указующего перста с инструкциями от самого Высшего лорда, Верховного правителя владений человеческих Данкила Тарда Благородного. Цель столь неожиданного визита держится в тайне, – всё тише шептал часовой. – Во всяком случае, мне о ней ничего не известно. Но общим приказом велено регистрировать всех входящих и покидающих город. Януль вновь выпрямился, довольно осклабился и уже в полный голос произнёс:

– А у меня, вот беда, как раз перед вашим приходом бумага вся исписалась. Ну не оставлять же пост на этих бездельников, – он кивнул в сторону одной из смотровых башен, на которой, позёвывая, из стороны в сторону расхаживал караул, состоящий из единственного сонного бойца. – А без записи впускать я никак не могу, – подытожил наглец и чуть заметно протянул раскрытую ладонь под нос белобородому. – Рад бы, но не велено.

Тамиор молча, выудил из-за пояса худой кошель, вытряс из него горсть разновесных монет, отобрал четыре золотых и вложил в подставленную руку.

– Весьма благодарим вас, господин ревнитель закона за крайне познавательную и предельно интересную лекцию о славном городе Мак-Тауре, – бесстрастно произнёс воин, при этом положив свою широченную пятерню поверх кисти стражника, и сжав её с такой силой, что золотые кругляши буквально врезались в пухлые пальцы Януля и тот сдавленно пискнул. – Будем рады незамедлительно посетить это чудесное место.

Четыре золотых – сумма вовсе не большая, но сам факт…

Город впустил нас в своё нутро, обнажая знакомые улочки, утопающие в вечернем полумраке и наполненные шумом голосов спешащих по своим делам горожан. Впереди светилась торговая площадь – просторный пятачок, затихающий только за полночь, а возле городского фонтана, что с момента воздвижения служил негласным местом для любого праздного сборища, толпились разумные. Трое стражников беседовали с заезжими торговцами-лаканами, раздраженно тыча в помятый пергамент и указывая на стоящую у центральной дороги груженую повозку. Тут и там сновали неугомонные канри, рвущиеся скорее промочить горло после тяжелого трудового дня. А среди гула общей монотонной болтовни изредка выделялся восторженный смех компании очаровательных толади, с интересом наблюдавших за уличным концертом, устроенным одним из странствующих бардов и собравшим вокруг себя немало слушателей. Группа задумчивых тахара сидела поодаль, углубившись в чтение каких-то наверняка занимательных книг, а зазывалы из местных лавок с безделушками, наперебой заманивали простодушных покупателей. Иначе говоря, всё было по-прежнему и на своих законных местах.

Войдя в ворота, мы с моим другом направились прямиком к постоялому двору. Уютная харчевня, носившая гордое имя «Пряный ветер», хотя среди завсегдатаев это заведение любовно звалось «Пьяным вепрем», радушно распахнула двери, и мы вошли внутрь.

В самом дальнем и тёмном углу таверны расположился человек, чьё лицо было надежно укрыто капюшоном. Посетитель приходил в «Пряный ветер» уже второй день. Появлялся к самому открытию и покидал таверну лишь после отбытия последнего выпивохи. Был молчалив, ничего не пил кроме воды, ел ровно в полдень и ужинал на закате. Неизменно заказывал варёную курятину с ложкой каши из вымоченных бобов. На протяжении всего времени странный гость сидел за своим столом практически неподвижно, будто статуя, облаченная в людские одежды. Даже когда он принимал пищу, его движения казались лёгкими и незаметными. И только по редкому отблеску острых немигающих глаз можно было понять, что гость внимательно наблюдает абсолютно за всем происходящим вокруг. За всем, всеми и сразу. Каждый вошедший придирчиво и въедливо осматривался, прощупывался точно насквозь и отныне находился под чутким надзором вплоть до выхода из таверны. На плечах человека лежал потёртый и истерзанный временем плащ. С первого взгляда на ум просился несложный вывод – незнакомец отшельник, пилигрим или наёмный следопыт в поисках работы. Но дорогой короткий лук и кинжалы на поясе, тщательно скрываемые ветхой накидкой, наводили на куда более мрачные и опасные мысли. Ближе к ночи второго дня пребывания в Мак-Тауре рыщущий взор человека в капюшоне выхватил из уже изученного множества лиц два свежих образа – двоих путников, устало ввалившихся в «Пряный ветер». Высокий белобородый рыцарь со щитом и копьём за спиной в компании рослого броктара были немедленно подвержены оценке, измерены и заключены в заботливые и цепкие лапы незримого сопровождения.

Буквально штурмом преодолев не слишком широкий дверной проем харчевни, первым делом Тамиор принялся высматривать среди посетителей нашего заказчика. Обнаружив табурет со щуплым, но весьма гордо восседавшим на нём, будто на троне, представителем расы лаканов, бородач подал знак рукой и направился к нему. Вокруг, как, впрочем, и всегда, стоял весёлый хмельной гул. За тесно расставленными столами кучковались компании, сбитые как из хорошо знакомых, так и совершенно новых, раскрасневшихся от тепла и крепкого пойла, лиц. Некоторые предавались трапезе, не забывая наперебой обсуждать события, привезенные из соседних провинций. Иные же с грохотом катали кости по залитым пивом столешницам, в надежде поймать удачу за хвост и хотя бы сегодняшнюю ночь покутить за счёт соседа. Махнув рыцарю в ответ, я свернул вправо и, подобравшись вплотную к стойке, привлёк внимание хозяина «Пьяного вепря» – старого видавшего виды канри.

– Гоки, дружище, давненько не виделись! – радостно отчеканил я приветствие. – Плесни-ка мне пивка, приятель, а я за доброту в долгу не останусь. Поведаю тебе о минувшей охоте. Ох, и навидались мы в последнюю ночь.

Старый барсук молча кивнул, выставил передо мной большую кружку пенящегося напитка и, серьёзно нахмурив брови, незаметно указал на дальний угол помещения. Я коротко бросил взгляд в указанном направлении и вопросительно воззрился на корчмаря.

– Старина, похоже, ты стал плоховато видеть, там никого нет, – хмыкнув, проговорил я.

– Есть-есть, – тихо забормотал Гоки. – Второй день сидит на одном месте от зари до зари. Всё примечает. Взгляд холодный, острый. А оружие, – канри поднял брови, и его голос резко осип, – я до того, как «Пьяного вепря» открыть, оружейником был. И вот скажу я тебе, такую сталь абы где не куют. Да и не в каждом «НЕ абы где» такой материал сыщется. В общем, будь начеку и приятелю своему передай.

На протяжении всего разговора, будто опасаясь, что тот, о ком он толкует, заподозрит сплетню, Гоки то протирал бочки с элем, то переставлял стаканы с места на место и ни разу не посмотрел в мою сторону. Я же чувствовал себя слишком измотанным, чтобы всерьез вникать в сомнительные подозрения старого барсука и, решив просто подыграть товарищу, смолк и принялся не спеша прихлебывать своё пиво.

– И чем же недоволен достопочтимый господин алхимик?! – вдруг с противоположного края прилавка до меня донесся разгорячённый голос Тамиора. – Срок контракта истекает только сегодня в полночь. Оговоренные ингредиенты добыты и доставлены. О каком расторжении сделки может идти речь? – напирал рыцарь.

– Да я даже отсюда чувствую, что товар пропал. Души в нём нет, как и не было, – противостоял ему лакан ровным уверенным баритоном.