– Замечательные дети, – так, значит он старше, чем ей вначале показалось. Он был как минимум ее возраста.
– Да, бог их умом не обделил.
– Это они в вас, – улыбнулась Сиван.
– Не думаю. Скорее в мать. Она такая напористая. Это она заставила их учиться.
– Видимо она чувствовала, что без этого нельзя. А чем вы занимаетесь?
– Я самый скучный в семье – инженер-строитель.
В этот момент у Сиван зазвонил телефон. Она хотела пропустить звонок, но увидела на экране имя Лайлы.
– Это моя дочь, – сказала она Маю.
– Что? Ты здесь? – она посмотрела на Мая, прижимая телефон к уху. – Поднимайся на третий этаж. Я у соседа из квартиры над нами… Это ничего, если она зайдет? Мне хочется, чтобы она увидела вашу квартиру, а потом мы сразу уйдем. Я не хочу вас больше задерживать.
– Я никуда не тороплюсь.
Лайла вошла, излучая все великолепие юности. Ее гладкие волосы, каштановые глаза и гибкое тело, натренированное катанием на волнах летом и на сноуборде зимой, неизменно притягивали внимание всех, где бы она ни появилась. После того, как Сиван представила их друг другу, Май повел Лайлу осматривать квартиру. Когда они стояли втроем на крыше, Лайла заглянула через ограждающие ее каменные перила, и Сиван решила воспользоваться представившейся возможностью.
– А кому принадлежит остальная часть крыши? – спросила она Мая.
Май, который до этого был полностью поглощен Лайлой, снова повернулся к Сиван.
– Всего несколько недель назад я был уверен, что она – собственность всех жильцов, но оказалось, что еще в 1997 году Шери, которой принадлежал весь этот дом, продала ее здешнему риэлтору Дани, а он теперь задумал какой-то проект и пристает к нам, чтобы мы продали ему квартиру за какие-то фантастические деньги.
– А как же остальные жильцы? Что он предлагает им?
– Если ему верить, все, кроме нас и соседней квартиры, подписали с ним договор, разрешающий строить на крыше что угодно в обмен на ремонт здания и установку лифта. Но когда я попросил показать этот договор, он начал увиливать, и я так ничего и не видел.
– Ремонт здания и установка лифта – слишком низкая цена за разрешение построить, скажем, еще три или четыре этажа. Речь идет о десятках миллионов шекелей, которые он просто положит себе в карман.
– Не бывать этому, – сказал Май спокойно, но твердо. – Я не знаю, что он там уговорил подписать владельцев остальных квартир, но все это абсолютно незаконно. Я попросил нашего адвоката проверить в муниципалитете, и он не нашел никаких доказательств передачи прав, о которых говорит Дани. Абсолютно никаких.
– Но если он предлагает вам такие большие деньги, может стоит продать ему эту квартиру? Не всегда может представиться такая возможность.
– Да жулик он! Я с такими, как он, не разговариваю. Не верьте ни единому его слову! У него даже отобрали лицензию риэлтора, потому что он продавал чужие квартиры. У него, или у того, кто его посылает, есть в этом районе десятки квартир и прочей недвижимости, как например эта крыша, которыми он завладел за многие годы, и он думает, что теперь может делать все, что ему вздумается.
– Звучит довольно неприятно.
– Да не так уж, – пожал плечами Май. – Это раньше можно было купить крышу, запугать жильцов и построить все что угодно без разрешения. Кое-какие связи в муниципалитете, взятки нужным людям, подрядчик-пройдоха, и дело сделано, а денежки в кармане. Я думаю, именно это он планировал сделать, когда купил крышу двадцать три года назад. Но то время прошло. Сегодня все строительные проекты должны проходить утверждение в установленном законом порядке. Так что он опоздал. Теперь он может угрожать сколько угодно, мне все равно.
– Нам повезло, что у нас есть такой сосед, как вы, – улыбнулась Сиван. – Между прочим, у меня немало знакомых адвокатов, так что если вам понадобится консультация, рада буду помочь.
– Лири собирается провести общее собрание жильцов. Она знает толк в таких делах. Вы сможете поговорить с ней, когда она вернется.
– Буду рада.
– Вы будете жить здесь или купили квартиру Маргариты в качестве вложения?
– Вы знали ее?
– Шапочно. Она была уже очень старой. Лири спускалась к ней несколько раз, чтобы спросить не надо ли чего. Она любит стариков.
Опять эта Лири. Надо же, как ему не повезло. Удивительно, как много людей испытывают любовь лишь один раз. Любовь, которая не угасает, которая отказывается умирать. Любовь Яаля к Бамби, Бамби к Яалю, Лайлы к Лиору, Мая к Лири. Все они, включая и ее саму, давно должны были забыть о прошлом, но ничего не выходит. Проходят годы, и они обнаруживают, что до сих пор помнят любимого человека, который отказывается исчезать в пучине забвения и навсегда остается идеалом.
– Я еще не знаю, что мы будем делать с этой квартирой, – наконец ответила Сиван на вопрос Мая. – Лайла учится в Холоне, может быть она захочет здесь жить. А если нет, я, наверное, буду ее сдавать.
– Давай, перебирайся сюда! Будем соседями, – обратился Май к Лайле.
– Посмотрим, – ответила Лайла. – Мне так нравится Флорентин! Если уж жить в Тель Авиве, так только тут, но с тех пор, как я рассталась со своим приятелем, мне тяжело быть одной. Кроме того, я начала работать в «Шпице», который находится прямо возле нашего дома, а работа мне нравится.
– Что еще за «Шпиц»? – спросил Май.
– Бар у входа в университет. Его назвали так по аналогии со Шпицбергеном, вроде как «самая северная часть Тель Авива». Но главное в том, – переключилась она, – что здесь каждая улица и каждое кафе напоминают мне о Лиоре. Я не думаю, что мне стоит возвращаться сюда.
– Нелегкое было расставание, – уточнила Сиван.
– Сам через это проходил, – сказал Май и поинтересовался. – А где он сейчас?
– Живет со своей новой подругой здесь, во Флорентине, в той же квартире, где мы жили вместе, – ответила Лайла и скорчила недовольную гримасу. – Классная была квартира. Жалко было из нее уходить.
– Когда вы расстались?
– Года два назад? – ответила Лайла и вопросительно посмотрела на Сиван.
– Все зависит от того, как считать, – сказала Сиван, которая не хотела обсуждать эти дела при Мае. – Не важно. То, что не может нас сломить, лишь делает нас сильнее.
– А твоя мама – практичный человек.
– Проверено, – ухмыльнулась Лайла.
– Между прочим, у Мая есть два сына твоего возраста, – заметила Сиван.
– Пока что у обоих есть девушки, – уточнил Май. – Но кто его знает, как все сложится.
– Буду рада как-нибудь с ними познакомиться. А как часто они приезжают сюда навещать вас? – спросила Лайла, как и Сиван решившая, что Май женат.
– Здесь живет их мать, а я так, временный гость, пока она не вернется из Германии. Адам и Саар приезжают довольно часто – по выходным, на праздники, и просто так, когда у них есть время. Мы стараемся поддерживать тесную связь.
– Классно.
– Ялла[7], пойдем уже, – вмешалась Сиван. – Запишите мой телефон.
– А вы возьмите мой. Я знаю, что в WhatsApp есть отдельная группа для жильцов этого дома. Я в нее не вхожу, терпеть не могу все эти вещи, но Лири уж точно является ее членом. Попросите Пелега, чтобы он включил вас в эту группу. Если начнутся трения с Дани, обращайтесь в суд. Я уже сказал Лири, что если до этого дойдет, я тоже не останусь в стороне.
– Какой красавчик этот Май, – сказала Лайла, когда они спустились на свой этаж.
– Он тебе понравился? – спросила удивленная Сиван.
– Да, очень.
– Ты что, серьезно? – Сиван почувствовала комок в горле.
– Я же имела в виду тебя, мам! Он мне в отцы годится. Ты что думаешь, я совсем уже?
– Кто тебя знает.
– Да ладно тебе! Я ищу замену Лиору, а не его дедушке.
И они засмеялись.
Войдя в пустую квартиру, они уселись на перилах балкона и стали смотреть на бульвар.
– А кто тебе нравится больше, Яаль или Май? – спросила Сиван, вспомнив пророчество Зейнаб.
