– Ты молодец, Дон Юль. Выходит, этот карлик – прислуживает Черному Дракону?

– Ну, это тоже надо доказать… Если Мрачные Жнецы подсуетятся раньше, и он отзовется на имя Мун Давон, то придется подождать или снова вступать в конфликт с Небесами.

– Тогда вы вычислите шамана, который осквернил его душу и держит в услужении. Как и призрак Хван Сынгу, этот карлик способен на физический контакт с людьми. Ван Руми, случайно, не та вонгви [злой призрак], которая заняла тело фанатки Су Мирэ до того, как Ён Сихван переселил в него Ко Соён?

– Если опираться на факты, взятые Ко Соён из памяти Су Мирэ, то складывается такая версия. Пятого мая, в грозу, когда Ли Хён встретился с фанаткой в офисе и вручил ей призовые вип-билеты, она подобрала на улице амулет, меняющий внешность. Потом в нее вселилась утопленница Ван Руми и отправилась в район Ихва-дон, чтобы отомстить психу Хван Сынгу. Она назвала свое имя и угрожала, но тот, разумеется, был сильнее и затащил ее в дом брата. Потом утопил случайно оказавшуюся там Сим Лиа в колодце. Остановил водителя такси, нанес ему удар по голове, упрятал Су Мирэ в багажник машины и отвез в подвал старой заправки. Вот и сложилось…

– Как бы он узнал про Карман Пустоши?

– Черный Дракон все еще нуждается в его услугах.

– Логично.

– Совсем забыл, дырявая голова! – инспектор постучал по лбу и достал из кармашка куртки письмо. – Жена нашла под ковриком у двери месяц назад. Это от Хо Юри. А я-то думал, что пропах лисами.

Попрощавшись, Юнхо и очутился на горе Пукхансан, покрытой снежной вуалью. Девочки-мокквисина на сосне не наблюдалось. Он постучал в дверь храма, но никто не ответил, и дракон поднялся по холму, пока не наткнулся на каменное изваяние. Расчистив тонкий слой снега носком ботинка, он обнаружил перья и нечто красное. По запаху было понятно, что это кровь.

Вспомнив о письме Юри, парень вскрыл конверт и поперхнулся воздухом. В середине пустого офисного листа содержалась всего одна строчка: «Сыграйте свадьбу до лунного затмения». И как реагировать? Чью свадьбу? Неужели это все, что могла написать кумихо в подобной ситуации? Нет, тут кроется подвох.

Юнхо развернулся, прошел мимо сосны и собирался покинуть холм, когда ему в затылок прилетела шишка.

– Ты обещал привести Ли Хёна! – закричала девочка, и густая хвоя зашумела, хотя циклон еще не добрался до горы.

– Подожди немного. Сейчас мне правда нужна твоя помощь. – Юнхо показал ей визитку Ён Сихвана. – Этот человек когда-нибудь приходил сюда?

Мокквисин заверещала так, что Юнхо на миг лишился слуха. А потом она вскарабкалась на верхушку сосны и рассмеялась.

– Я пошутила. Господин Ён Сихван приходил, потому что посещает каждую из гор в определенное время года. Он оставляет сладости под моим деревом.

– Ты слышала его мысли?

– Сегодня он думал о том, что кто-то умрет.

– Минна? – Знакомая режущая боль в груди опрокинула Юнхо на колени – нарушение договоренности с Палачом-кумихо тут же себя обозначило. Оставалось только через силу подняться и переместиться вниз горы. Убывающая луна забирала энергию, и попасть в парк Сораксан, или в другую отдаленную точку, по щелчку было невозможно. Преодолевая ломоту, дракон ввалился в джип и резко выехал на трассу. Он и думать позабыл о штормовом предупреждении. Вот, что точно было не изменить, так это погоду, вполне соответствовавшую его настроению.

Молния громыхнула где-то высоко и лохматой лапой царапнула по дереву, повалив его на дорогу, прямо перед колесами машины. Юнхо выругался и сдал назад, чтобы проехать другой дорогой. И почему он решил, что опасность грозит Минне? Это был неконтролируемый порыв спасти ее…

Если стоять у самого подножия горы Сораксан, то двухъярусный корпус общежития покажется облаком, зацепившимся за обрыв. Но сверху, со смотровой площадки, Минне открывался совсем иной вид – вымощенная красной плиткой площадка, чью территорию заполняли лавочки и по линейке подстриженные кустарники, парила над пропастью в море густого тумана. Студентов туда привозили, в основном, чтобы рассказать легенду о странствующем одушевленном камне. Сначала Минна слышала ее в автобусе, потом от сторожа общежития, поэтому от экскурсии в музей она отказалась.

Студенты разделились на группы и тянули жребий, кто с кем поселится. Минна сразу прибилась к старосте Нам Сори и Дылде Мун Даюн. Четвертой подселили Пончик Ун Роми, которая не переставала уминать печенье, начиная с отъезда из Сеула. Студентки вошли в женский корпус последними, потому что Минна искала в автобусе телефон, выскользнувший из кармана во время сна. Они крались по узкому коридорчику, оглядываясь по сторонам, пока не достигли двери с номером двадцать три.

– Мы женский корпус с мужским перепутали? – Староста первой зашла в комнату и чихнула. – Какая вонь!

– Как думаете, – спросила Ун Роми, выковыривая тесто из зубов, – здесь водятся призраки?

Остальные окинули толстушку скептическим взглядом. О «застрявших» душах Минна слышала только из рассказов Хёна. Чего бы она ни насмотрелась, в это все равно верила с трудом.

Ун Роми с большим любопытством заглядывала в темные углы коридора и вздрогнула, лишь когда Мун Даюн ударилась лбом о дверной косяк. От испуга девушки одновременно протиснулись в комнату, оказавшись в заточении мрачноватых васильковых обоев. По периметру стояли пара тумбочек и две двухъярусные кровати. Последовав примеру Пончика, Минна заняла нижний ярус и пожалела, потому что над ней, сбросив серые кроссовки, расположилась Дылда. Мун Даюн не помещалась в длину, а торчащие сквозь деревянную решетку ступни источали запах сыра.

Порывшись в рюкзаке, Минна взялась за недочитанный роман-апокалипсис, чтобы отвлечься от назойливого желания сигануть со скалы, а девушки завели разговор.

– Гид в автобусе так орала! – жаловалась Пончик. – Еще и укачало…

– Не надо наедаться перед поездкой! – сказала староста. – Кто идет на танцы? Я составляю список. Мне влетит, если вас придется искать. Минна, вроде ты с нами?

– Да. Не сидеть же здесь в одиночестве.

– А почему твой парень не поехал? – в своей манере подколола Дылда, и Пончик пульнула в нее пакетиком сока.

– Мы расстались, – на одной ноте ответила Минна, и в комнате наступила тишина. Однокурсницы обменялись гримасами, осуждающими бестактность Мун Даюн, но Минна неожиданно продолжила: – Ничего страшного. Схожу на танцы и развеюсь.

На самом деле ей хотелось забраться на верхушку горы и выть оттуда. А еще – разнести здесь все, но некому было оплатить ущерб. Вот только все это не помогло бы вернуть Юнхо.

– Нам Сори, Пак Сондже утром написал в общий чат, что приедет на машине! – сменила тему Пончик. – Он со школы плохо переносит автобусы…

Дальше Минна не слушала. Она бросила книгу на пол и уставилась в окутанный паутиной потолок.

«Не зря люди уходят в горы! – мысленно страдала девушка, поглядывая на размытые макушки холмов за окном. – Почему я до сих пор жду, что Юнхо приедет за мной?»

На этой мысли она потеряла сознание.

Ближе к вечеру, когда ветер бился в окна, ее растолкала староста. Дылда и Пончик тоже нависали над ней с перепуганными лицами.

– Жива! – вскрикнула Нам Сори, отпустив запястье. – Ты нас напугала! Пульса почти не было! Мы хотели звонить в больницу.

– Наверное, крепко спала. – Минна присела и огляделась, пытаясь понять, где она, и что происходит. – Который час?

– Половина десятого. Ты бледная. Как себя чувствуешь?

– Все отлично. Идите на танцы без меня, а я – чуть позже.

Соседки потоптались возле ее кровати и ушли. Минна отпила воды из пластиковой бутылки и, опираясь рукой о стену, покинула корпус. Под светом фонарей поднялась круговерть из снега и пожухлых травинок, которые сопровождали девушку до низины. Именно там, под навесом находилась дощатая площадка, окруженная ярусами скамеек. Некоторые уже были оккупированы компаниями студентов из других учебных заведений.