К тому времени они подрулили к скромному одноэтажному отелю с обшивкой из темного клена и окнами в пол. Токкэби, не изменяющий фуражке и синей форме охранника, принялся переносить чемоданы Ко Соён – их имуги, разорив Хёна на шоппинге, набрала штук семь. А Сим Лиа, укутывая лицо в капюшон приталенной белой шубы, теребила Хёна за рукав и пыхтела от возмущения:

– Почему я должна помогать этим девчонкам?

– Потому что ты хочешь, чтобы твой сын был счастлив и спокоен…мамочка…

Других рычагов воздействия на русалку Хён не знал. На пороге их встретила длинноволосая бледно-зеленая девушка, облаченная в черное шерстяное платье, простирающееся по полу. Она приветливо улыбнулась и пригласила войти.

– Опщин, – шепнула ино на ухо Хёну. – Владелица отеля.

– Как ты узнала, что она опщин?

– У нее змеиный хвост вместо ног… и красная нить на шее. И вообще она приходится троюродной сестрой жене старшего инспектора Дон Юля.

– А это ты откуда выведала?

– Я посещаю клуб анонимных утопленников в горах. И все ради того, чтобы не докучать тебе на репетициях!

– Спасибо…мам…

Хозяйка отеля действительно парила над паркетом, но из-за подола этого было не разглядеть. Когда Сим Лиа и Ко Соён ушли в номер, Хён вернулся во двор, где отыскал главную опщин с чашкой чая среди заснеженных деревьев.

– Я Вам совсем не нравлюсь? – спросил он и покрутился.

Девушка приподняла брови и растянула в улыбку тонкие губы.

– Как может не нравится сын Водного дракона?

– У меня не складывается с опщин. Все время нападают.

– Здесь Вам и вашим друзьям ничего не грозит. Но не стоит гулять ночью в низине. За неделю перед лунным затмением драконы утрачивают силу. Если попадете в туман, выбраться вряд ли удастся.

– Впервые слышу о таком.

– Это меня попросил передать суперинтендант Хо Ян. Касается и вашей подруги-человека… Вокруг полно диких животных.

– Вы и про Минну наслышаны?

– Скандал с исчезновением жемчужины получил широкое распространение. Духи сторонятся Вас, зато заинтересованы в жемчужине.

Хён принял к сведению ее слова, и отправился в номер. Одним из его хобби было мысленно засчитывать звездочки. Просторная светлая комната с молочными стенами и круглой кроватью, застеленной искусственным мехом, получила четверку – один балл вычтен за отсутствие мини-бара с крепкими напитками.

После обеда, когда все разложили вещи, Хён слонялся по отелю, изучая планировку, и хозяйка догнала его в коридоре.

– Подождите! Я кое-что вспомнила! Здесь около семнадцати лет работала опщин из Лисьих Нор. Я не придала этому значения, мы часто принимаем духов, оставшихся без крова. Она была немного не в себе, потому что ее храм сгорел. А год назад перебралась в Сеул. С тех пор от нее никаких вестей.

– Сможете описать внешность?

– Это бесполезно. Мы издавна меняли облик, чтобы выжить среди людей. – Девушка мотнула головой и продемонстрировала другое, круглое и румяное лицо. – Опщин, чей храм разрушен, могла попросту обозлиться и стать злым духом. А злой дух зачастую вредит всем без разбору.

– Точно… Опщин ждала не меня, а менбусина Ан Минджуна, ведь он сжег ее храм. Неужели амулет наделил меня внешностью предсказателя…

Озадаченный новыми фактами, Хён вернулся в номер и застал Ко Соён, хихикающую на кровати за перепиской. Имуги освоила предназначенный айдолу гостиничный халат и что-то печатала с его телефона. Дракон отобрал гаджет и попытался за ногу стащить девушку на пол.

– Что ты себе позволяешь?

– Отвечаю твоим фанаткам. Это забавно.

– Тебе больше восьмисот пятидесяти лет. Змеи столько не живут… Ведешь себя как ребенок!

– Да не сердись! Я хотела узнать в твоем клубе о школьнице Су Мирэ. Оказывается, псих Хван Сынгу писал не только ей.

– Ты проводишь опрос от моего имени?

– Да, а что?

– С ума сошла! Я недавно отмахался от этой истории!

– Совсем забыла, Минна звонила. Вечером танцы. Просит не волноваться.

– В этой глухомани еще и танцуют? В декабре? Отлично… я тоже схожу туда.

– Клуб находится в низине, – раздался из-за спины скрипучий голос старой горничной ендон, которая на минуту зашла отдать чистые полотенца. – Помните, что вернуться лучше до полуночи.

– Я дракон, а не Золушка.

Минус, за который Хён не успел вычесть звездочку, – тонкие стены. Речь заглушали тарахтящие в соседнем номере криминальные хроники. Блондин вышел в коридор и постучал по двери нарушителя тишины, но звуки не прекратились. Открыл суперинтендант Хо Ян и, чавкая жвачкой, с претензией уставился на Хёна. Тот, конечно, узнал кумихо, который запугивал Нила в переулке Крысиный Хвост, но посчитал, что лучше не связываться.

– Я ошибся. Думал, в этом номере мои друзья.

Кумихо звякнул сережками, усмехнулся и захлопнул дверь.

Объемные кобальтовые массы, внутри которых сверкали молнии, подобно медузам заволакивали небо над Сеулом. Как и обещали синоптики, ветер усилился, опрокидывая мусорные баки и срывая шапки с прохожих. Юнхо и Дон Юль сидели на лавочке, покрытой ледяным панцирем, и смотрели на отражение фонарей в реке. Полицейский достал из-под края засаленной дутой куртки толстенную папку и положил на колени Юнхо.

– Вот то, что ты просил. Хорошо, что я пес, иначе нас бы раскрыли. Юнхо, ты меня слушаешь?

Парень дрогнул и спрятал папку в дипломат. Ответ был очевиден – он думал о Минне.

– Спасибо. С тех пор, как я спустился мир смертных, ты единственный, кому я полностью доверяю. – Он отхлебнул томатный сок из пакетика и поморщился при взгляде на бутылку. – Почему ты пьешь соджу? Алкоголь же расшатывает нервы.

– Моей жене по большей части. Как-никак, я дух темной стороны.

– Терпи, ты женился на порядочной и родовитой опщин. Удалось разнюхать что-нибудь?

– Пришлось нарушить правило «не впутывать семью в расследование». Дальняя родственница жены из Лисьих Нор поведала кое-что про убывающую луну и затмение.

– Уж я полагал, в лунах ты эксперт.

– Она была хранительницей дома шамана Ким Дохёна, а шаманы иногда знают больше нас. Сила твоей жемчужины убывает с лунным затмением и возрастает на полную луну. В этот период возможно извлечение.

– Это же… отличная новость!

– Но не последняя. Когда-то в Лисьих Норах обитал целый клан шаманов. Сколько их сейчас доподлинно неизвестно. – Полицейский вытащил из верхнего кармашка куртки смятую распечатку и показал Юнхо. – Этому фото лет тридцать. Видишь? Все они были учениками Ким Хёну. До того, как он по неизвестным причинам начал скрываться.

На фото рядами стояли мужчины и женщины в традиционных одеждах. Все они походили друг на друга, вероятно, являясь родственниками. Но одно угловатое осунувшееся лицо с маленькими глазками Юнхо узнал не задумываясь.

– Ён Сихван?

– Именно. Я не вышел на его след. Возможно, он использует амулет-невидимку. Зато утопленница Ван Руми у нас в руках.

– Та, чье имя не могли найти в реестре?

– Девчонка вселилась в бездомную женщину в переулке Крысиный Хвост, а та возьми да отбрось коньки. Мрачные Жнецы тут как тут – чуть не успели назвать имя и утащить на Небеса. Но я припомнил главному Жнецу, как уступил дух его жены, хотя место ей в Жаровне. И мы с псами отбили свою добычу.

– Надо же. Вы все еще конфликтуете.

– Знаешь, почему Ван Руми нет в списках Преисподней и Небес? Она запомнила свою смерь и лицо убийцы. – Пес щелкнул пальцами, и декорация сменилась на давящие стены полицейского участка. За бронированным стеклом в черной камере на стуле сидела, одетая в белую ночную рубашку, тощенькая девушка с короткой прической и исподлобья смотрела на окошко. Пес подернул бровями и пояснил: – Ван Руми «застряла», как те три призрака. Остальные школьницы погибли на болотах в беспамятстве…

– Так кто убийца?

– Псих Хван Сынгу, конечно! Он тащил ее от автобуса до трясины, но плохо пропитал тряпку хлороформом. Последнее, что она видела, это лицо водителя и тонкую полоску луны. Их сопровождал Карлик, и вот он-то нам и нужен.