– Ты же не думаешь, что я потрачу их на твои похороны? – ее брови изогнулись вверх, а глаза лукаво сощурились.

Вдруг она осознала всю опасность его нового дела.

– Прости… Ты серьезно? Все настолько плохо?

– Таковы условия. Лучше рискнуть, чем остаться безымянным изгоем.

Он глубоко вдохнул.

– Я мало кому могу доверять.

– Вот почему ты встретился со мной?

Она прикоснулась к ключу, висящему на нашейной цепочке.

– Да, – признал он очевидную правду.

– Чем я могу тебе помочь? – тихо спросила девушка. – Тебе нужен Черный Лебедь?

– Без него ничего не получится, – с неохотой, тяжело обронил он.

– Pas de deux? – игриво прильнув к нему на мгновение, уточнила девушка.

Она тихо вздохнула, и, повинуясь порыву, они слились в долгом поцелуе.

Сложно передать ощущения, когда смотришь на джунгли с высоты птичьего полета. Еще труднее не отвлекаться на очертания купающихся в солнечном свете крон, виднеющихся сквозь легкий настил из палок под твоими ногами, и запоминать то, что говорит твой отец. Шаман рассказывал Тапиве о ритуале Красного Черепа, а она, тщательно растирая в ступке порошок, повторяла за ним слово в слово и боялась пропустить хотя бы одно из них, или заменить другим. Малейшая ошибка может привести к гибели обратившегося к Лунам, или бесплодности таинства. В лучшем случае ничего не произойдет. В худшем… В племени помнили песни о людях темнее угля, подчиняющихся Черному Древу. Людях, вызвавших гнев невидимых сил, таящихся в глубинах зарослей и избегающих яркого света. Тапива боялась умереть и превратиться в одного из них, скитаясь в безрадостном мраке, где нет светил и ярких красок.

Девушка поглаживала новые бусы, переливающиеся бледным светом под ее ладонью, – уже третьи, заслуженные упорным трудом. Ей нравилось учиться и добиваться результатов.

А где-то внизу к деревне приближались те, кого никто не ожидал здесь увидеть. Прорубаясь сквозь душные джунгли и обливаясь потом, несколько человек прокладывали себе путь. Они целенаправленно двигались к виднеющимся в просвете листвы хижинам на деревьях, и в их разговорах слышалось некоторое облегчение.

– Добрались?

– Я же обещал вам, сэр, – обернулся переводчик и проводник, отмахиваясь от мошкары.

– Генри, вы видите?

Тот к кому обратились, поправил очки и поднял голову, придерживая светлую шляпу из пробки.

– Ого, сколько домов! Они так высоко! Их не укачивает?

– Совершенно нет, сэр, – доложил переводчик, – они привыкают с детства. Самиру не живут на земле.

– Вот видите, доктор, а вы не хотели идти.

Генри кивнул.

– Мне показалось, они находятся слишком далеко… Не ожидал увидеть такую крупную деревню. Эй, Нао – обратился он к переводчику, – что дальше?

– Приготовьте подарки, и ни при каких обстоятельствах не делайте резких движений, и не кричите. Эти каннибалы могут вас убить, если почувствуют угрозу.

– Мы знали, на что шли, – усмехнулся он, – все ради того, чтобы испытать несравненное чувство никем неизведанного. Быть первым из белых людей в этих местах!

– Кристофер, лучше идите следом за мной, – предложил доктор.

– Еще чего! – воспротивился тот.

– Милорд, предложение вполне разумно, – вклинился в разговор подоспевший миссионер, осматривая окрестности с задумчивым видом.

– О, святой отец, и вы туда же!

Повернувшись спиной к своим спутникам, Кристофер поравнялся с переводчиком.

– Что поделать. Он любит рисковать, – вздохнул Генри.

– Пойдемте, друг мой. Не оставим же мы его на растерзание дикарям?

Улыбка осветила лицо доктора.

– Возможно, они съедят только его одного, а нас отпустят.

– Господа, я все слышу! – донеслось до них, и джентльмены рассмеялись.

Впрочем, в их голоса вкралась нота напряженности, вызванная ожиданием контакта. Цивилизация только прикоснулась к побережью Южного Полумесяца, и такие экспедиции позволяли узнать, что же скрывается вдали от возведенных колонистами фортов. Мода на все экзотичное всколыхнула Далон, и многие коллекционеры и состоятельные господа жаждали заполучить привезенную из-за морей диковину. Очень часто покупка совершалась теми, кто совершенно не понимал искусство или истинную ценность приобретаемой вещи. Кое-кому и вовсе хотелось окунуться в новый мир, манящий своей необычностью. Именно таким и был Кристофер. Его не интересовала выгода, и он искал только впечатления от путешествия.

Многие не разделяли его страсти. В первую очередь – его семья. Бриаты не привыкли рисковать своей жизнью и чаще всего предлагали эту роль кому-то не столь титулованному и обеспеченному.

То, что их заметили, они скорее почувствовали, чем осознали или увидели. За ними наблюдали. За каждым деревом мерещился смутный силуэт с копьем и по спине пробегал холодок. Никто не знал, чем закончится эта встреча, и кровь бурлила от смеси страха и щенячьего восторга.

С громкими предупреждающими криками и подняв луки, народ самиру преградил им путь. Резко натягивая тетиву с наложенной стрелой, они имитировали атаку. В глазах охотников можно было увидеть удивление и… такой же страх. Изображая агрессию, едва одетые охотники, держали дистанцию и не приближались к незнакомцам.

Переводчик начал подбирать слова, успокаивая племя, и по его сигналу Кристофер и Генри поднесли небольшие дары, задабривая хозяев этого леса. Оставаясь настороженными, охотники опустили оружие. То была проверка, являются ли вторгнувшиеся к ним чужаки врагами.

Бриатов и следовавших за ними нанятых носильщиков повели в деревню. Последнее слово оставалось за вождем самиру, и он долго выслушивал Нао.

– Они в первый раз видят белых людей, – объяснил он им. – Самиру верят, что бледные люди,… – Нао изобразил руками нечто непонятное и продолжил, – белый цвет, имеет отношение к смерти. Для них вы были призраками из безлуния.

– Любопытно, – прокомментировал Кристофер последнюю реплику переводчика и посмотрел на стоящего рядом с ним дикаря, уступающего ему ростом в полторы головы.

Смуглое обнаженное тело цвета горького шоколада давало очевидную подсказку: белый цвет встречается здесь крайне редко.

– Где разобьем лагерь?

– Вы можете достать палатки, но… Крепитесь духом, вам придется заночевать на дереве.

Эта перспектива не обрадовала джентльменов, однако какой у них был выбор? Они попали в самое сердце джунглей, куда не вела ни одна тропа, и тем более – дорога.

– С ними лучше не спорить, да? – уточнил миссионер.

– Преподобный Браун, здесь в каждой хижине хранятся несколько человеческих черепов. Думайте сами.

– Позвольте, мне только что пришел в голову вопрос, а сколько человек не вернулись из экспедиций?

– Почти все возвратились, – последовал жизнеутверждающий ответ. – Двое потерялись, но нашлись позже. Не беспокойтесь, с ними все в порядке. Пропали четверо эспаонцев и мы больше не слышали о них.

– Я узнаю об этом чертовски вовремя, – пробормотал милорд.

Тем временем, доктор Генри, воспользовавшись суматохой и отвлеченными разговорами, а также, не желая упускать высоко стоящее солнце, вооружился секстантом и пером. Он записал широту, на которой обнаружилась деревня, добавил несколько слов описания, и незаметно передал записку носильщику. Припасов было в обрез, и за белыми людьми должны были вернуться через неделю.

Повторно обмакнув перо в чернила, доктор раскрыл походный журнал и, улыбнувшись обступившим его любопытным дикарям, склонился над бумагой. Занятый работой, мужчина не заметил внимательный взгляд девушки, на чьей шее покачивались деревянные бусы. Это был особенный, понимающий взгляд, на который стоило обратить внимание.

Ссутулившись на краю отвесного берега и обхватив колени руками, Марина отрешенно смотрела на линию горизонта над морем. Тяжелые волны врывались в расщелину меж камней и с гудящим всплеском взметались ввысь пенными брызгами. Дава не обращала на них внимания. Ее волнистые блестящие волосы развевались на ветру, вызывая у расхаживающей поблизости подруги тихие вздохи зависти.