Я еще раз дергаю руками.
- Отвяжи меня.
- Чтобы ты опять полез за окно? Нет, потерпи.
- Сука. – Выдавливаю я.
Отворачиваю голову от Никиты. Он уходит. А я остаюсь. Сразу же все начинает чесаться. То рука, то нога, то нос. Меня начинает это бесить. Я дергаюсь, но ничего не выходит. В конце концов успокаиваюсь и решаю ждать Никиту. Лежу недолго. Усталость и сонливость потихоньку берут свое, но я не собираюсь спать. До последнего борюсь с закрывающимися глазами.
========== Глава 7 ==========
Утром я просыпаюсь уже в своей кровати. Шторы милосердно задернуты, я под одеялом и в одежде. В горле першит, а во рту как будто стадо скунсов прошло. Вставать неохота и я продолжаю лежать. Голова не болит и это хорошо. Что плохо, так это то, что я сильно хочу пить. Но вставать лень, так что терплю.
Настроение становится еще гаже, когда начинаю припоминать все то, что происходило ночью. Своего лица я не вижу, но, кажется, оно покраснело. Каким же мне нужно быть идиотом, чтобы себя так вести? Переворачиваюсь на другой бок и утыкаюсь носом в подушку. Стыдно. От воспоминаний пробирает, и охота провалиться сквозь землю. Такое желание вообще возникает у меня нечасто, только в особенных случаях. Таких как этот, например.
Горло продолжает саднить. Встаю. Вижу на журнальном столике ключи от квартиры. Это хорошо. На полу замечаю длинный шнурок, неаккуратно отброшенный в сторону. Это же как я довел Никиту, что он решился меня просто привязать к кровати?
А еще я его пытался поцеловать. Черт. Нужно срочно переезжать. Хотя я и так здесь не живу. Еще лучше. Просто свалю обратно на свою комнату или к родителям попрошусь.
Иду в ванную, чищу зубы, чтобы прогнать эту вонь изо рта. Жадно пью воду из-под крана. Хлорированная гадость сегодня меня приводит в восторг.
Нужно пойти и попросить прощения. Да, так и нужно сделать. Только бы сначала убедиться, что все это было на самом деле, а не сном, порожденным моим воображением. А шнурок? Если все это мне причудилось, то откуда же тогда взялся шнурок? Смотрю на свои руки, и мне кажется, что запястья немного натерты. Вот еле заметная красная полосочка.
Замираю. Это же я хотел добровольно из окна вчера вывалиться. У меня мозги еще на месте или последние окончательно исчезли. А если бы Никита не сообразил, то я бы уже был трупом давно и безвозвратно. Нужно срочно идти извиняться. Срочно!
Выхожу из ванной, смотрю на часы. Уже перевалило за двенадцать. Долго я спал. Сую ноги в Борины черные тапочки и медленно открываю дверь, собираясь ее тут же захлопнуть при малейшем шорохе. По ходу мне впервые в жизни так стыдно и впервые у меня дрожат колени.
Перед дверью Никиты окончательно трушу. Залетаю обратно в квартиру, запираюсь и иду на кухню. Снова пью воды. Что я наделал? Идиот в десятой степени я, вот кто.
Голова почти не болит. Хорошо, когда организм такой молодой. Сижу на кухне, думаю. Решаю сосчитать до десяти, встать и пойти к Никите. Считаю, дохожу до десяти и продолжаю сидеть. Считаю до трех, чтобы на этот раз точно решиться. Раз. Два. Три. Сижу на месте. Злость на самого себя берет ужасная. Вскакиваю, быстрыми шагами выхожу в подъезд, уже не заморачиваясь тапочками. Давлю на звонок, пока во мне еще есть решимость.
Стою, трясусь, жду, но мне никто не открывает. Может, Никита не хочет меня видеть? Но не мог же он догадаться, что это именно я. Глазка в двери нет, а значит, уверенности у него быть не может. Нужно было с собой какой-нибудь презент захватить типа той бутылки.
Дрожащим пальцем нажимаю снова на звонок, но мне никто не открывает. Честно стою и жду. Снова считаю до десяти и только потом ухожу к себе. Плетусь в спальню, заправляю кровать, прибираюсь немного, открываю окно, чтобы проветрить, а сам все время прислушиваюсь. Тихо. Выясняю, какая стена граничит с Никитиной квартирой, и прилипаю к ней, пытаясь что-то расслышать, но опять же ничего не обнаруживаю.
В конце концов решаю, что дома сейчас никого нет. Это немного успокаивает, но не мешает перерыть все шкафы и найти начатую пачку “Парламента”. Боря их курит, а от меня прячет. Наивный, думает я не знаю все его тайники. Я даже знаю, где спрятана заначка, которой бы хватило минимум на отечественный автомобиль.
Курю на балконе, все время косясь на соседней балкон, кручу в руке шнурок. Нюхаю его, как озабоченный псих. Сижу целый час в квартире и только жду, когда можно еще выйти на балкон, достать сигарету и смотреть в сторону. В конце концов, вышвыриваю пачку из окна прямо на головы каким-то подросткам. Они вместе смотрят вверх. Я смеюсь, представляя их лица. Наблюдаю за ними, но так и не понимаю, забирают они сигареты себе или нет.
Делать нечего. Решаю полить цветочки. Заняться именно тем делом, о котором меня и просили. На это уходит меньше десяти минут, так что главной проблемы не решает. Решаю приготовить себе шикарный ужин. Наглым образом достаю из Бориных денег косарь, надеваю куртку и иду до ближайшего магазина, предварительно нажав на знакомый мне звонок.
На улице потеплело. Уже вовсю чувствуется лето. Снимаю куртку и остаюсь в одной потрепанной рубашке. Иду долго, прогулочным шагом, дышу глубоко и начинаю улыбаться. Даже мои ночные выходки не кажутся мне такими уж и страшными.
Возвращаюсь домой только через полтора часа. Не спеша готовлю запеканку, рассовываю продукты по полочкам. Попиваю купленное пиво, лениво стоя на балконе. И именно поэтому замечаю две интересующие меня фигуры. Я их не видел, просто в какой-то момент заметил, как внизу мужчина, очень похожий на Никиту, качает на качелях маленького ребенка.
Чем больше наблюдаю, тем больше понимаю, что это и есть Никита. В руках черный портфель, девочка в куртке такого же цвета, что и у Алины. Ноги снова начинают дрожать. Весь день промаялся, ожидая, когда он придет домой, а теперь охота закрыться на все замки и залезть под кровать.
Вот они поднимаются, приезжает лифт и слышен веселый детский голос. Быстро подхожу к двери, пытаясь прислушаться к тому, что там происходит, но отскакиваю, когда прямо в мое ухо раздается настойчивый стук. За секунду соображаю, что это Никита стучится ко мне и не верю такому. Я–то думал, что он убегать от меня будет, за десять метров обходить стороной, а он ко мне в гости пришел.
Открываю дверь, пытаясь сделать более-менее раскаявшееся лицо.
- Я не хотел. – Выпаливаю тут же, прежде чем он успевает что-либо сказать.
- Да, я знаю.
Хочу продолжить свои своеобразные извинения, когда чувствую, что ноги мне резко обвивают руками. Смотрю вниз и вижу, что это Алина обнимает меня и с радостью смотрит вверх. Я таю от такой милости. Треплю девочку по голове, одновременно пряча глаза от Никиты.
- Ничего не хочешь сказать? – Спрашивает он.
- Я больше так не буду.
Раздается его же смех. Я и этому рад. Если Никита смеется, то сердится он не сильно. Жить можно.
- Сам понял, что сказал?
- Ну? – Я и вправду не совсем понимаю причину веселья.
- Говоришь, как ребенок. Тебе сколько лет?
- Много.
- Этого не видно. Ладно, живой и хорошо. Пошли. – Он отдергивает Алину от меня.
- И все? – Спрашиваю я. – Ты уйдешь?
- А что мне, жить у тебя остаться?
- Нет. В гости зайти.
- Плохая идея.
- Я же извинился.
- И что, сути твои извинения не меняют. – Он косится на притихшую девочку и почти шипит. – Твои вчерашние заявления меня немного настораживают, так что я тебя начинаю побаиваться.
- Я не маньяк, чтобы меня бояться. – Скромненько замечаю.
- Ну да, а как мы познакомились, ты не помнишь?
И что с того, что я залез к нему на балкон. Теперь всю жизнь будем помнить такое знаменательное событие. Я просто спасал свою шкуру от целого дня утомительного безделья в запертой квартире. И я бы снова так сделал если бы ситуация повторилась.
Пока я пытаюсь что-то возразить ему, Никита успевает открыть свою дверь и затолкать туда Алину.
