- Ну? – спрашивает он. – Что опять натворил?

- Я когда-нибудь что-то творил не то?

Моя чрезмерная язвительность не лечится даже таким потрясением, как рушащаяся привычная для меня жизнь.

- Творил, – устало повторяет Никита. – Так что?

- Боря, – говорю ему.

- Что Боря?

- Вернулся, – пожимаю плечами.

Никита замирает, замолкает, и видно, что пытается что-то обдумать. Теперь выглядит также растрепанно, как и я. А это радует. Не одного меня выбили из колеи, даже если я и понимал, что когда-нибудь придется столкнуться с такой ситуацией.

И мне его немного жалко. Борю жалко. Это смешно немного. Но Боря ни с кем кроме меня не заводил серьезных отношений. Я единственный в своем роде, кому он позволял жить в своей квартире, кого не выгонял с утра пораньше за дверь. Наводит на некоторые мысли.

Это получается, что я его бросаю как бы.

Лишь бы б он еще меня по-хорошему отпустил.

- Алин, - говорит Никита, - иди в комнату.

- Не хочу.

Она катает шарик красного цвета. Вижу, что Никита сдерживается, чтобы просто не заорать. Вмешиваюсь:

- Пошли лучше мы в другую комнату.

Сам первым поднимаюсь и иду мимо Никиты. Он за мной. Направляюсь прямо к нему в спальню, попутно снова наступая на разбросанные кубики.

- Я схожу сейчас к нему. Нам нужно разобраться, но сначала мне нужно разобраться с тобой.

- Что? – Никита удивленно поднимает брови.

- Я тебе кто? Мне просто интересно, а не выпрешь ли ты меня на улицу уже через неделю, даже если… разлюбишь, что ли. Просто во мне не все есть, что нужно взрослому, чтобы выжить. Ну, ты понял. Я сниму ту квартиру, возьму побольше работы, но без помощи я не хочу оставаться.

- Знаешь, я не знаю, что будет. – Никита усаживается на кровать. – Мне не приходилось никогда иметь отношения с кем-то вроде тебя.

- Ты про одинаковый пол.

- И про это и вообще, с тобой сложно справляться.

- Очень легко. Не выгонишь? – снова спрашиваю.

Никита хлопает ладонью по месту рядом с собой, прося меня сесть рядом. Я же весь наш маленький разговор продолжал метаться по комнате. Нервы почему-то на пределе, хотя я редко в чем-то сомневаюсь или волнуюсь за то, что будет завтра.

А тут захотелось, чтобы все было понятно на десять лет вперед. И мне даже не столько любовь Никиты сейчас нужна, сколько поддержка. Пускай разлюбит – я все равно уйду от Бори, но если он вообще выпнет меня из своей жизни, то Борюсик – моя единственная надежда.

Жить один я не могу. Мне тогда так тоскливо, что впору лезть на все стены подряд. Даже не любви мне надо, а просто человека рядом. Именно по этой причине я все еще и терплю Борюсика. Я привязался к нему, он всегда рядом. Он иногда как родной человек, когда его не сильно заносит и когда не сильно заносит меня.

Тогда мы вполне мирно уживались, но это всегда длилось чертовски мало. Вот с Никитой такое мирное состояние постоянно.

Присаживаюсь рядом, и Никита тут же притягивает меня к себе.

- А Алина? – спрашиваю я.

- Она не зайдет, ей куда интересней сейчас пластилин.

- И это ты мне говорил, чтобы я себя сдерживал. Ты бессовестный. Не выйдет из тебя примера для подражания.

- А я и не стремлюсь, – он смеется тихо-тихо и от этого хорошо.

Утыкаюсь носом ему в рубашку, глаза прикрываю. Пахнет все еще свежестью от стирального порошка, но и пыль, накопившаяся за день, тоже чувствуется. Чувствую, как дыхание Никиты скользит небольшим сквознячком по моей открытой шее.

- Ты хочешь с ним поговорить?

- Хочу.

- Я с тобой.

- Нет. Ты не пойдешь.

- Но…

- Не пойдешь, - повторяю я, - здесь уж ты слушайся меня, тем более это наше с Борей дело. Я сам разберусь.

- Он тебя не убьет?

- Не знаю, но думаю, что нет. Он хороший где-то в недрах своей глубокой души.

Вот как загнул! Хмыкаю Никите в грудь и чувствую, как мою голову аккуратно поднимают вверх.

- А если я боюсь за тебя?

- Не устраивай тут комедию. Если отбросить все эти шуточки, то ничего страшного в этом нет. У меня есть на Борю управа, честно, – поднимаюсь снова на ноги. – Просто подожди меня здесь, а потом на пару дней приюти.

- Пойдешь снимать ту квартиру?

- Пойду. У тебя же нельзя. Да даже, если бы ты попросил, то я все равно бы снял себе жилье. Просто мне так надо. Я и у Бори-то не жил постоянно. Что ты так смотришь?

- Мне немного стыдно.

Смеюсь:

- Стыдно? Смешно. За что, интересно? За то, что ты теперь такой же пидор, как и я?

- За то, что я с тобой так.

- Ой, все! Молчи уже дальше. А лучше иди и лепи с ребенком сраные розочки и жди меня. И к ужину я ничего не готовил. Я тебе не домработница, хватит с меня должности няньки за глаза.

Одним резким рывком я оказываюсь у Никиты на коленях. Он даже кратко целует меня, прижимаясь своими губами к моим губам. Именно от этого я и замолкаю.

- Ты в последнее время сам не свой, – замечает он.

- Как-то не задумывался. И какой? Скучный?

- Ты?

- Я.

- Нет, не скучный, но более приземленный.

- Мне теперь себе голову разбить, чтобы снова стать не приземленным.

- Нет, - он снова смеется. Он уже достал смеяться! – С целой головой ты мне нравишься больше.

- Поверь мне, я тоже так думаю. И ты мне целый нравишься больше, так что хватит меня лапать и можешь проводить до двери.

- Или что?

- Буду вырываться.

- Ты?

- Я это хорошо умею.

Даже лучше, чем хотел бы, если честно. Но от Никиты совершенно не хочется убегать. Его руки уже повсюду, и я просто чувствую себя маленьким таким мальчиком, которого защищают от всего мира именно этими руками.

Но руки замирают. Обе лежат на моей спине. Улыбка немного сползает с лица Никиты.

- Что? – спрашиваю у него.

Когда же я уйду?

Руки задирают мою футболку, и пальцы утыкаются в левый бок над самым ремнем джинс.

- Это что? – спрашивает Никита

Два маленьких беленьких пятна на моей коже. Его пальцы утыкаются как раз в них. Такие маленькие шрамики. Я и не думал, что Никита их заметил. Я и сам про них забыл. Даже не хочу отвечать на заданный вопрос. Просто небольшие следы от моей не совсем правильной прошлой жизни.

- Я пойду, – говорю Никите.

- Это от сигарет? – спрашивает он.

- Такой догадливый?

- Просто ты мне прокурил одну из рубашек, так что меня подвели к этой мысли.

Хмыкаю, снова зарываясь носом ему в грудь. Еще бы пожалел меня и тогда можно пускать слезы. Такая мелодрама у нас выходит, что реально плакать хочется. Вот только от смеха, а не от горя.

- Это было давно, еще в школе и Борю я тогда не знал еще, так что ничего на него не думай.

Я Борюсика защищаю? Это конец здравого смысла в моей голове.

- Я и не думаю.

Руки снова скользят по моему боку, очерчивая пальцами два маленьких круга вокруг белых пятнышек. Не совсем приятные воспоминания, если честно. Радует только мысль, что потом я здорово отыгрался за это.

Уже второй раз за разговор сползаю с колен Никиты и поправляю на себе одежду. Разговор окончен. Никита это понял.

- Если что, зови меня, – он снова задорно улыбается, но я вижу, что все это немного не те чувства, которые он сейчас испытывает.

- Ладно, - говорю ему, - если Борюсику будет угрожать опасность, то я тебя позову. Попрощаешься с ним напоследок.

Теперь он хмыкает.

- Да. Только постарайся без жертв.

========== Глава 20 ==========

Дверь, как и всегда, открыта. Боря не боится нежданных гостей. Вообще, паранойя – это не про него. Боря у нас никого не боится.

Тихо прокрадываюсь внутрь, представляя себя героем фильма ужасов. Надеюсь, меня здесь никто не съест. Хоть здесь светло и чисто. Я постарался. Вчера весь день наводил внешний лоск, но в шкаф до сих пор заглядывать опасно для жизни. Может просто завалить горой мятой одежды и не только.

Иду в спальню. Просто в других комнатах его не обнаруживается. И не страшно совсем. Немного волнительно, но не страшно. Боря – человек. Такой же, как я и наши соседи. Боря пределы разумного хорошо знает. И пусть он не фонтан, но и я не подарочек под елочкой, от которого приходят в восторг.