«Возможно, в трости тайник? – заспорило мужское население города. – Или оружие».

Многие заметили, что приезжий не опирался на трость. Шёл быстро, держался прямо, с достоинством.

«Выглядит шикарно!» – шептались дамы, гулявшие вокруг музыкально-светового фонтана, расположенного у входа в мэрию.

Приезжий, ни на кого не глядя, прошествовал в здание. Когда дверь за ним резко захлопнулась, с неба хлынул такой водопад, что даже самые отважные горожане разбежались. А чего рисковать, когда можно переждать ненастье?

… Размечтались! Не так просто переждать, отсидеться, спрятаться, сбежать от перемен.

Новоприбывший решил осесть в городе, поэтому сразу взялся за дело. Тех припугнул. Других подкупил. Остальным наобещал благ и свобод. И вскоре стал мэром. Никто даже опомниться не успел!

… До этого население решало вопросы местного значения самостоятельно. При этом учитывалось мнение всех жителей. Сколько себя помню, в городе были гильдии мастеров, и труд на всеобщее благо ценился превыше всего. Даже поговорки были: «По труду и честь», «По заслугам – почёт и уважение». Каждая из гильдий выбирала представителя. Те в начале года решали на городском совете, что может полезного сделать для жителей их гильдия. В экстренных случаях горсовет собирали по требованию.

Приезжий побывал в каждой из гильдий и умудрился произвести на всех впечатление. «Такой воспитанный, понимающий, – говорили о нём. – Со всеми приветлив, полон новых идей, устремлений. Так жаждет внести неоценимую лепту в благоустройство города. Руку всем пожал. Каждого выслушал. О себе рассказал!» И прочее, и прочее…

На самом деле Нуширов ловко манипулировал всеми. Одних перессорил. Других возвеличил. В третьих пробудил зависть. Некоторые поддались на лесть, уговоры, обещания «взять в команду самых перспективных»!

2.

Нуширов к заветной цели продвигался напористо, действовал умело. Принцип: «разделяй и властвуй!» сработал на все сто.

Выборы состоялись. И вместо городского Совета народ получил на свои головы сладкоречивого мэра. Но не зря говорят: «Сладко стелет, жёстко спать»!

… Во время празднования в честь назначения Нуширова на пост городского головы, мы оказались перед трибуной. Отец посадил меня на плечи. Я смогла хорошенько рассмотреть мэра, выслушать его убедительную, проникновенную речь.

И всё бы хорошо, если бы не взгляд нового лидера! Как он посмотрел после выступления на ликующую толпу! Презрительно, надменно, свысока. Это длилось недолго! Нуширов взял себя в руки и приторно улыбнулся. Как на плакате! Белозубо и холодно.

– Какой притворщик! – изумилась я.

– О чём ты? – обернулась мама. – Все радуются назначению мэра, ему оказали доверие.

– Разве ты не видишь? – настаивала я. – Он хитрый и коварный.

– Помолчи, – потребовала мама. – Дома поговорим о твоём поведении.

Отец опустил меня на землю и внимательно взглянул в лицо.

Я притянула его к себе и шепнула на ухо:

– Что мэру сделали горожане? В чём провинились?

– Поживём – увидим, – ответил отец. Он тоже заметил тёмную сторону мэра и догадался, что разлюбезный господин не так просто, как многим казалось.

– Он злодей. Затаился и выжидает, чтобы напасть исподтишка, – уточнила я.

Тётя Тамара прислушалась к нашему разговору и шепнула:

– Вот и заполучил ловкач город, казну и жителей в полное распоряжение.

… И вскоре всё изменился до неузнаваемости! Гильдий нет и в помине. Свободы выбора тоже. Говорить правду не рекомендуется. Многое под запретом. При мэрии создан АУКН – «аппарат учёта, контроля и неусыпного надзора всех за всеми».

Поначалу народ возмущался.

Нуширов сразу принял суровые меры. Запретил несанкционированные собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирования. Возникшие недоразумения пообещал рассматривать лично, проблемы устранять незамедлительно. А вместо этого всех перенаправляли в АУКН. Там население обещали выслушать, решения принять быстро, конфликты устранить своевременно. Заявления принимали, даже сочувствовали. На словах! А на деле недовольных ставили на учёт. И стоило кому-либо возмутиться, как появлялись подручные мэра, хватали несогласных, чтобы доставить в городское подземелье, о котором ходила дурная слава. Особо привередливых отправляли в каменоломни на Кудыкину гору.

Скрытые камеры всё фиксировали, а вечером служба безопасности просматривала и вносила в чёрный список всех неблагонадёжных. За косой взгляд в сторону мэрии можно было лишиться дома, работы, средств существования.

АУКН контролировал всё – от поведения до покупок, от кликов в соцсетях до увлечений и рода занятий. Контролировал и делал соответствующие выводы!

В городе ввели комендантский час. Мол, ночью надо спать, чтоб днём ударно трудиться.

У нового мэра всё так! Вроде бы на благо, а на самом деле? Чьё благо не уточнялось.

Нуширов как-то умудрился успевать всюду и везде. Не только прибрал к рукам СМИ, а лично курировал систему образования, культуру и многое другое.

Дошло до того, что не угодивших городским властям без суда и следствия объявляли государственными преступниками, пытали, а после казнили на площади. Прилюдно. Объясняя, что делается это ради процветания родного города, безопасности, всеобщего блага. На самом же деле, делалось это, чтоб другим неповадно было! И постепенно в городе вошло в привычку разговаривать вполголоса, оглядываться, сторониться незнакомцев, отсиживаться по домам. Те, кого считали особо опасными, пропадали навсегда.

У сильных мира сего были права и привилегии, власть и богатство, могущество и возможности. У остальных не осталось ничего. Даже надежды.

3.

… Как-то вечером к нам заглянула мамина младшая сестра. Принесла заварные пирожные к чаю. Мы сидели за круглым столом. Взрослые молчали. Я уплетала вкусняшки за обе щеки, запивая компотом.

– Поела? – спросила мама. – Теперь иди в детскую. Поиграй или книжку полистай.

– Но… – запротестовала я.

– Я скоро приду, – пообещал отец. – Почитаем о медвежонке Паддингтоне. Ладно?

– Так бы и сказали, что вам надо посекретничать, – обиженно заявила я, вскочила, чтобы с гордо поднятой головой отправиться к себе, но дверь в кухню прикрыла неплотно. Надо же мне знать, что происходит!

Вскоре до меня донеслись приглушённые голоса:

– Попали в сети, – пробормотал отец. – И даже не заметили.

– Город поделён на своих и чужих. Негласно! Есть элита, избранные, получающие все блага даром. Их с десяток. И те, кто должен эти блага производить. Хоть их не сосчитать, но в грош их не ставят, – сетовала тётя Тамара. – А ведь сначала все в голос восхищались хваткой мэра, его упорством, внешностью, манерами.

Мама в разговор не вступала. Делала вид, что ей всё равно? Или опасалась: как бы чего не вышло?

Пауза была слишком долгой.

Я вздохнула и направилась к себе. Но через несколько минут вернулась, чтобы заглянуть в щёлку и невинно поинтересоваться:

– Почему в сказках злодеи страшные, грубые, наглые? Не такие, как наш мэр.

– Иногда не сразу угадаешь, что скрывается за яркой упаковкой, – ответил отец.

– Да, – согласилась тётя. – Если бы злодеи были, как в сказках, герои одолели б их на раз.

– А как не ошибиться? – не отставала я. – Вдруг подружишься, а он притворщик.

– Хм, – задумался отец. – Всё приходит с опытом. Поначалу можно не разглядеть истину. Но, если присмотреться, прислушаться, поразмыслить, понаблюдать.

– Злодеи дружить не умеют, – хмыкнула мама. – Они лгут, хитрят, всех используют.

– Это как? – уточнила я.

– Притворяются, – пояснила тётя. – Действуют силой. Подкупают. Манипулируют. Играют на слабостях.

– Играют? – я задумалась.

– Носят маски, – вздохнул отец. – Скрывают свои намерения.

Я кивнула. Со злодеями было понятно.

С друзьями ещё предстояло разобраться подробнее. Ведь лучшие друзья – моя семья. С ними интересно, хоть бывают они дома всё реже.