Водку я тогда отдала знакомым мужикам из соседнего подъезда. А медведя пришлось пристраивать у себя.

Улыбаясь до ушей и едва не подпрыгивая от радости, я протиснулась к компьютеру и нажала кнопку включения.

Меня приветствовал синий экран смерти.

Волк выразительно смотрел на меня. Я выразительно смотрела на компьютер, старательно пряча от друга глаза. Правда в том, что этот старичок перестал включаться ещё пару месяцев назад, но поскольку в последнее время я работала исключительно на ноутбуке, об этой досадной неприятности я благополучно забыла. А сейчас признаваться в этом было откровенно стыдно. Ведь отремонтируй я этот компьютер раньше, ничего подобного бы не случилось. С другой стороны, до сих пор любой ремонт компьютера неизменно вылетал в копеечку, и, починив его перед Новым Годом, я рисковала бы остаться без средств на отпуск. В этом, кстати, тоже было немного стыдно признаться.

– Понятия не имею, что с ним, – бодро соврала я. – Ещё вчера был как огурчик.

Волк иронично изогнул бровь.

– Да что ты?

Я кивнула, расправляя подол свитера. Убрала катышек. Ещё один. Снова расправила подол. И, наконец, рискнула поднять глаза. Волк смотрел со смесью превосходства и снисхождения. Словно он знал, что я вру. Смутившись, я уставилась в пол и принялась откровенно мять свитер в пальцах. Это ведь невозможно проверить, правда? Нет внешних признаков, по которым можно понять, как давно использовался компьютер… Или есть?

– У тебя пыль на клавиатуре. Месяца на два потянет, – весело подсказал Волк.

Я скривилась. Да, уборка никогда не была моей сильной стороной.

– Ладно, не бери в голову, – фыркнул он. – Сейчас посмотрю, что можно сделать.

И он полез в систему. К сожалению, при всём своём техническом складе ума я так и не научилась разбираться в компьютерах. Даже ноутбук, купленный этим летом, мне выбирал Волк. Для меня же все знания в данной сфере ограничивались слоганом «Четыре ядра, четыре гига, игровая видеокарта». Словом, я решила не мешать своим присутствием и пойти заняться чем-нибудь полезным. Например, омлет приготовить. И позволить мужчине выполнять мужскую работу.

Забалтывая яйца, я отметила, что Рюрик снова куда-то спрятался. Очевидно, решил не мозолить «батюшке» глаза. Я хихикнула, сопоставляя слово батюшка с тем большеголовым мальчуганом, который в школе участвовал во всех наших с Лерой шалостях. Проверить выход на крышу? Он лез первым, даром что учился на год младше. В ближайшем парке залили льдом горку? Не пускал, пока сам не съедет и не убедится в безопасности. Не заперли вход в подвал в соседнем дворе? Он и тут пролезал вперёд нас, хотя я отчётливо видела, что он при этом жутко бледнеет и изо всех сил сжимает фонарик.

И когда после смерти тёти Алины я оказалась один на один с головной болью и без дара, он тоже поддержал. На тот момент мы не виделись уже много лет – с самой школы, но он всё равно напросился мне в кураторы, и с тех пор стал поддерживать во всех вопросах – от закупки продуктов для ритуальных блюд до, собственно, выбора компьютера. И ещё периодически убеждал меня уйти с основной работы и устроиться на полную ставку в ОКНо. Я, разумеется, отказывалась – что мне там делать в будние дни? Если мои способности только по праздникам и нужны. Да и что я скажу соседям, которые спросят о месте работы? Что работаю с нечистью? Да меня скорее в психбольницу упекут, чем поверят…

Когда я минут через пятнадцать вернулась в комнату с двумя тарелками, стало очевидно, что битва всё же проиграна. Поверженный Волк сидел на полу, рядом с раскрытым системным блоком и хмуро смотрел внутрь.

– Всё в порядке? – бодро поинтересовалась я, устраиваясь на полу рядом с ним и протягивая его порцию.

– Какое там, – вздохнул он. – Думал восстановить последнюю версию системы, но, в процессе понял, что придётся либо её переустанавливать, либо считывать диск напрямую.

Он, наконец, сфокусировался на омлете, издал довольный возглас, подхватил вилку и засунул в рот огромный кусок. Я усмехнулась. Вот уж кто на моей памяти никогда от еды не отказывался.

– И от чего это зависит? – спросила я.

– Это зависело от того, – ответил он с набитым ртом, – установлена ли твоя система на отдельном диске или на общем. Если бы был отдельный, я смог бы…

Волк проглотил пережёванный кусок омлета и вздохнул.

– Но ничего не выйдет. У тебя не просто всё впихнуто на один диск, так ещё и сам диск старый до чёртиков… – Он критически осмотрел внутренность компьютера. – И, кстати, когда ты в последний раз чистила блок?

Я пожала плечами. Никогда, кажется.

– И что с того, что старый?

– А то, что я со своего компа его прочитать не смогу, – он поднял глаза и пристально посмотрел на меня. – И из офиса тоже не смогу. Разъём не подойдёт. Тут нужно такое же старое железо.

Перед мысленным взором возникли картины того, как я в пять утра звонюсь во все квартиры своего подъезда и спрашиваю соседей, насколько старое у них железо…

…А они – когда я уже планирую завести деток, а то часики тикают, и, похоже, уже крыша моя поехала. А заодно – про чернокожего красавца, к которому я якобы каталась в Париж. Это в случае, если Антонина Петровна уже успела разнести утку по всей лестнице.

Я передёрнула плечами и тряхнула головой.

– А у тебя есть такие знакомые?

На несколько секунд Волк задумался, а затем его лицо посветлело.

– Вообще-то есть один. У него точно есть любое железо под все запчасти. Сейчас позвоню, узнаю.

– Сейчас? – ахнула я. – Ты в курсе, сколько сейчас времени?

– Он айтишник, – фыркнул он, как будто это должно было хоть что-то пояснить. Ну конечно, логично ведь предположить, что айтишники просто не спят по ночам. Наверняка у них есть для этого какое-то более подходящее время суток.

Волк нашёл номер и нажал вызов.

Мой телефон откликнулся трелью звонка. Я удивлённо взглянула на экран, отчасти ожидая, что это Волк ошибся номером. Но нет, звонила Лерочка. Моя любимая подруга, слегка повёрнутая на здоровом образе жизни и находящаяся в вечном поиске второй половинки.

– Лоран? Хорошо, что ты уже встала! Решила тоже перейти на светлую сторону здорового образа жизни?

– Не совсем, – вздохнула я. – Просто ещё не ложилась.

И не планирую, к сожалению.

– Зря. Лучше ложиться спать раньше и вставать как раз в это время. Я тебе дам одну книжку…

– Не надо книжек. Ты мне за этим звонишь в пять утра? – слегка раздражённо оборвала я.

– О, нет, я по другому поводу! – она сделала многозначительную паузу. – Угадай, кто сегодня идёт на свидание с сексуальной бариста из шоколадницы?

– Краб? – бросила я безэмоционально.

– Фу на тебя. Короче, я хотела попросить у тебя те красные туфельки с распродажи. А то на моих каблук сломался, а починить уже не успею. Поможешь?

Я закатила глаза. Ну, конечно. Что ещё могло заставить подругу набрать меня в такую рань. Сломанный каблук.

Вообще, у Лерочки чуть ли не каждый месяц случалась новая любовь. Причём при выборе объекта обожания она абсолютно ничем себя не ограничивала: ни цветом глаз и волос, ни ростом и фигурой, ни даже полом возлюбленного. Если не ошибаюсь, в прошлый раз это был фитнес-тренер, в позапрошлый – актриса из местного театра, а до этого – преподаватель с физико-технического факультета. Или я кого-то пропустила?

– А у своей баристы ты попросить туфли не можешь? – проворчала я.

– Боже, Лоран! – воскликнула Лерочка, и я почти услышала, как она качает головой. – Вот поэтому у тебя до сих пор нет парня! Первое свидание нужно для того, чтобы показывать свои сильные стороны, а не сломанные каблуки!

– Что ж, обязательно сохраню эту житейскую мудрость в своём… сердце.

Краем глаза я заметила, что Волк закончил говорить, и теперь смотрит на меня. Зажав пальцем микрофон, прошептала: