Шапочка нашлась тут же, за спиной Карла, на полке кладовки. Украсив таким образом входную зону, я скинула верхнюю одежду и босиком направилась вглубь квартиры. За мной по пятам катился многострадальный чемодан. Стоило, конечно, разобрать вещи, но, боюсь, даже целый взвод Дедов Морозов не заставил бы меня сделать это сегодня.

Я, не останавливаясь, пересекла гостиную и зажгла свет в спальне. Чемодан занял временное место возле шкафа, а я обернулась, чтобы оценить свой внешний вид. Из тройного зеркала на туалетном столике на меня смотрели три Лоран. Тёмные волосы до плеч спутаны и отливают жирным блеском, под светлыми глазами – тёмные круги. Да, неплохо вдарила по мне дорога вкупе с недосыпом. Что за дурацкая идея – давать мне отпуск прямо перед Новым Годом? Со всеми этими итоговыми графиками и последовательностями для Нового Года, Католического Рождества и Хануки, я едва ли раза три покинула съёмную квартирку.

Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли.

– Рюрик? – позвала я, нащупывая в шкафу халат и полотенце. – Ты где потерялся?

– Было бы ради кого вылезать, – проворчал домовой, возникая на пороге кладовой. – Неужто, про работу вспомнила?

Я закатила глаза. Ворчливый и недовольный, как всегда. А сам наверняка все десять дней проспал. Даже пыль вон не вымел.

– Я и не забывала, – парировала я. – Работа отпуску не мешает.

Ещё как мешает. Всю тяжесть лежащей на плечах ответственности ощущаешь, когда накануне Католического Рождества пытаешься выпечь имбирное печенье на крохотной кухне со сломанной духовкой. Вместо прогулок по живописному городу.

Я передёрнула плечами, вытаскивая из чемодана тапочки. К счастью, к Новому Году выпекать ничего не придётся. Так – салатик порезать… Легко сказать, салатик. Не дай, Боже, перепутать грудку с колбасой или наоборот. Размер горошка тоже имеет значение…

Помрачнев, я выудила из чемодана шампунь и устремилась к ванной, изо всех своих скромных сил надеясь, что горячую воду сегодня не отключили, и мне всё-таки удастся помыться.

Ожидания оправдались. Из хлипкого крана тонкой струйкой текла рыжеватая вода. Зато тёплая.

После душа мне потребовалось не только полотенце и махровый халат, но и тёплая пижама с шерстяными носками: из окон нещадно тянуло холодом, а вяло текущий душ помог разве что промокнуть, но отнюдь не согреться. Обхватив себя за плечи, и костеря всё на свете, я распахнула дверь в кухню и включила обогрев. Инфракрасная лампа под потолком тут же едва заметно засветилась, излучая мягкое тепло. Стоило сделать это раньше. Или попросить Рюрика. Потому что этот домовой никогда ничего не делал добровольно.

Единственным человеком, которого он на моей памяти уважал, была моя бабушка, и он не уставал сравнивать меня с ней. Пока что я проигрывала по всем статьям: и одевалась не так, и колдовала иначе… Вернее, вообще не колдовала – это его особенно сильно раздражало. По его собственным словам, если я не могу до конца использовать Дар, то я не до конца его хозяйка.

– А вот Фрося сначала работу делала, а потом уж омовением занималась, – донеслось из угла.

Лёгок на помине.

– Да сделаю я работу, нечистый, сделаю! – пробурчала я, входя в помещение.

Кухня быстро прогревалась, и я задёрнула занавески – чтобы медленнее уходило тепло. С этими стенами не справлялось ни утепление, ни стеклопакеты. Всё равно откуда-то тянуло холодом.

Было решено сперва заварить чай, и попытаться умаслить домового привезёнными из Франции имбирными печенюшками собственного производства… И не только ими. Я примостила на плиту чайник и повернулась к бородатому дедку.

– Чай будешь?

Рюрик смерил меня выразительным взглядом.

– С ромом, – миролюбиво добавила я, и домовой, многозначительно хмыкнув, кивнул.

Говорят, домовые пьют молоко. Говорят, для того, чтобы задобрить их, следует оставить в углу блюдце с молоком или сливками. Говорят, это работает.

Наглая ложь! Данный конкретный домовой ценил только крепкий алкоголь. При этом не стоило и пытаться напоить его какой-нибудь дешёвой бормотухой. Он уважал виски, ром и текилу. Всё то, что наиболее ощутимо било по моей скромной зарплате.

Я многозначительно выставила на стол бутылку «Баккарди» из Дьюти-фри. Ром был тем самым средством, которое требовательный старичок уважал больше всего. После него Рюрик становился покладистым, и даже мог в чём-то помочь… А в идеале – позволить мне пойти и поспать хотя бы несколько часов, прежде чем заниматься волшебной кулинарией.

В ожидании чайника я открыла холодильник, чтобы оценить объём работы. Итак, в наличии имелись: банка зелёного горошка, куриные яйца, морковь и запечатанная палка колбасы. Набор обязательный, но не исчерпывающий. Кто знает, как дело пойдёт?

Выудив из ящика стола карандаш и стопку стикеров, начала набрасывать список покупок: картофель (красный и белый), майонез (провансаль), горчица (на случай, если майонез придётся готовить самостоятельно), перепелиные яйца (как замена куриным), куриная грудка (как альтернатива колбасе), грудка индейки (как альтернатива куриной)…

Что же я забыла?

Я поискала глазами рабочую тетрадь. Ну как тетрадь – бесценный источник знаний всего, что может касаться приготовления Оливье. Я вела в ней расчёты, сколько себя помню, анализируя и наблюдая за бабушкой. То, как она готовила новогодний салат, зависело от экономической обстановки, от погоды, от общего настроения людей, от… Да от чего угодно! И я почти всё это смогла перенести на бумагу в виде последовательностей и графиков. Да, это заняло несколько лет. Да, если использовать цифры вместо магии, предварительные расчёты и анализ приходилось вести целый год, но зато я могла подобрать необходимые ингредиенты в нужной последовательности и количестве без использования недоступного мне Дара. Ну обделили меня талантом – приходилось компенсировать точным расчётом.

Тем временем тетрадь всё не находилась. А ведь я была почти уверена, что оставляла её на кухне.

– Рюрик, ты не видел мою тетрадь? – окликнула я домового, блаженно потягивающего чистый ром из чашки.

– Я за твоими каракулями следить не обязан, – равнодушно протянул этот наглец. Ну конечно, как ром, так привези, пожалуйста. А как помочь вещь найти – так не обязан.

Я сердито фыркнула, выворачивая ящик стола. Пусто. И на полках тоже нет. На всякий случай заглянула в холодильник – мало ли… Нет, на кухне тетради точно не было.

Плотнее закутавшись в халат, я шагнула в коридор. Меня тут же окружил холод. Из кладовки торчала морда медведя, и я отстранённо заметила, что, если бы у меня была такая шуба, как у него, я бы тоже не мёрзла зимой.

Откуда же начать? Пожалуй, от входа – я смутно помнила, что вроде бы передумала брать тетрадь с собой во Францию чуть ли не в самый последний момент. А из кладовки я точно доставала зонтик.

Я критически осмотрела Карла, загораживающего проход, выдохнула и обхватила его руками. Не то чтобы чучело было прямо очень тяжёлым, но вес однозначно ощущался. Впрочем, нам, современным офисным сотрудникам, к подобному не привыкать: в преимущественно женском коллективе приходилось то стол в офис втаскивать, то принтер донести до соседнего помещения, а то и воду в кулере поменять. И по какой-то неведомой причине почти всегда подобные задачи падали на меня, хотя, казалось бы, со своим ростом в 162 сантиметра я не выглядела ни самой высокой, ни самой сильной в офисе.

С этими мыслями я посильнее оттолкнулась от стены и сдвинула чучело на последние полметра. Мой триумф, впрочем, был безжалостно прерван звуком телефона. Я машинально похлопала себя по карманам халата, повертела головой, и только тогда сообразила, что телефон звонит из кармана куртки. Которая в данный момент оказалась от меня отрезана чучелом медведя.

Выругавшись, я хотела было оставить его там, и позже перезвонить, но затем оценила время и осознала, что в одиннадцать вечера 30го декабря тебя могут беспокоить исключительно в случае смертельной опасности. Возможно, мой номер последний в списке несчастного, и ему больше некого просить о помощи. И кем я буду, отобрав у умирающего последнюю надежду, когда речь идёт о жизни и смерти.