Федор Кудряшов Евгений Оневич © Кудряшов Фёдор, 2022 © Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2022 * * * Глава первая И жить торопится, и чувствовать спешит, как голый в баню… 1 «Я думал, дядя – лох конкретный, А дядя – тот ещё жучок. Случись чего – козёл бездетный Меня зовет. Кого ж ещё? Едва зажмёт его кондрашка, Беги к нему во все тормашки. Потом сиди над ним, следи, Как в тряпках старый хрен пердит. И, отворачиваясь косо, За ним парашу выноси, И сострадай по мере сил, И подавай ему „колёса”, И думай: мать твою угрёб, Когда ж ты крякнешь, старый жлоб!» 2 Такие мысли всю дорогу Спать не давали баловню, Что тихой сапой, понемногу На бабки ставил всю родню. Друзья моих былых творений, Прошу знакомьтесь: вот – Евгений, Здесь в роли главного лица Конкретный питерский пацан. Вы Питер знаете? Я тоже, Когда-то хоровод водил Меж этих питерских чудил, Но, опыт свой земной итожа, Могу сказать на склоне лет, Что лучше Минска места нет. 3 Его папаша был бухарик И ровно по три раза в год, Как будто глядя в календарик, Привычно уходил в залёт. Тогда мадам и некий дядя — К парнишке, состраданья ради, Пока папаша, как Му-му, Учили вьюноша тому, Кого держать в авторитете, Про что понятия иметь. Малец умен был и, заметь, Узнал на этом факультете Такое, что на жопу глаз Мог натянуть любому враз. 4 Нас тёти-дяди поучали, Как надо Родину любить, А сами так и примечали: Себе побольше сноровить. На этих зомби маргинальных, Оневич клал прибор банально. На все наезды старых клизм Он выдвигал свой пофигизм. А тёлкам томно строил глазки И чумовую лажу нёс, За ними бегая, как пёс, По вольной пущенный натаске, И возбуждал у них мигрень, Шепча им в уши похабень. 5 По фене нынче все базлают, Но, если честно вам сказать, Как нынче лохи феню знают, То лучше было б не базлать. Но, типа, как бы наш Евгений Конкретно мог базлать по фене, Какие он вязал узлы, Когда на фене вёл базлы! К наукам не питав охоты, Он многих гитик не умел, Зато держал в своём уме Огромный кластер анекдотов. Ему, что Штирлиц, что Чапай — Травить мог, только тему дай. 6 Оневич был несложный малый: В биномах счёты не сводил, На нём природа отдыхала, И он природу не будил. Веленью времени послушен, К искусствам был он равнодушен: Ни Тарантины, ни Дали Его нисколько не гребли. Но по понятиям жил парень: То Адам Смит, то Рикардо, Цитировал их от и до И даже батьке мозги парил. Но папа отвечал: «Фуфло». Он свил с барыгами кубло. 7 Портрет героя вам представлен И мной написан в полный рост, Но штрих последний не поставлен — Не поднят половой вопрос. Встаёт он в нашей мелодраме Не как любовь к прекрасной даме, Которую воспел Кобзон, За что крутые бабки он Срубал в стране своей безбрежной Среди непуганых козлов. Нет, наш герой был не таков. Едва ступив за возраст нежный И ощутив в штанах стояк, На баб стал прыгать, как маньяк. 8 Он клал их в ряд, как шпалы БАМа В Сибири ссыльный элемент. Без лишних слов любую даму Волок к себе в апартамент. И шедевральную чувиху, И повариху, и ткачиху. С любой в момент снимал штаны: И с шалашовки, и с княжны. Являясь в образе титана, Что был подобен сразу всем Агентам номер ноль-ноль семь. И тёлки, писая фонтаном, К нему от этого кино Неслись, как мухи на говно. 9 Он знал, что чем мозги свободней, Чем звонче ветры в них свистят, Тем с ними проще и вольготней, И тем быстрей они летят. Он жён чужих искал по миру И метил их, как кот квартиру, И рвал их чувства на клочки, А их мужьям втирал очки. И не однажды так бывало, Поставив жёнушке пистон, Он с мужем распивал флакон И, не смущаясь тем немало, К другой жене на всех парах Спешил, как пылкий Шлиппенбах. 10 Бывало, он из тряпок еле — Башка трещит от бодуна, И ломота в кишках и теле, И денег нету ни хрена, А кореша уж шлют маляву: Зовут лечиться на халяву. Конечно, лучше б помогли, Когда б в постельку принесли. С похмельной головой Евгений, Тяжелой, как борец сумо, Тоскливо смотрится в трюмо: Нос синий, под глазами тени — И пятнами по морде весь Раскрашен, словно ирокез. |
