У Коултона дернулась щека, и его улыбка вообще превратилась в оскал.

– Смешно, капитан Купер, очень смешно. – Он все-таки дотянулся до сендвича с ветчиной и откусил сразу большой кусок – привычка есть быстро никак не изживалась, даже когда он присутствовал на подобных торжественных мероприятиях.

– А я не шучу, лейтенант Коултон. Руководство решило внедрить на нашем участке новый вид партнерского участия, и теперь твой напарник – альфа. Ну же, пожмите друг другу руки!

Лео подавился куском сендвича, внезапно вставшим поперек горла, и вместо того, чтобы пожать руку, новичок – смешно сказать, сержант, в его-то годы, – со всей дури похлопал будущего напарника по спине. Выглядело это как дружеское похлопывание, но на деле оказалось гораздо сильнее.

«Не сработаемся» – подумал Лео и сбросил чужую руку со своей спины.

***

Согласно статистике, в пятидесяти процентах из ста, в случае изнасилования был виноват омега, и Хантер, находя их тела в коротких, незаметных почти шортиках и маленьких топиках, увешанных бирюльками и размалеванных как на свое последнее в жизни свидание, – жуткая ирония в самом-то деле – в этом не сомневался. Он не понимал этой моды на подкачанные губки и румяна, к чему это все, тем более таким молоденьким?

За годы службы в отделе по борьбе с преступностью у него выработалось стойкое убеждение, что все омеги думают тем местом, которым рожают, и даже прекрасное воспитание, хорошая и порядочная семья не удержит их от перепиха на заднем сиденье тачки. Нет недоступных омег – есть только альфы, которые не умеют уговаривать. Наверное, один такой и уговорил его папку, который ушел к другому ебарю, когда Хантеру было три года. И это было то, чего Хантер не мог простить до сих пор, хотя отец остался с бывшим мужем в дружеских отношениях.

– Дерьмо какое-то, – в очередной раз, в пятый за день точно, произнес он, изучая фото из материалов дела. – Девятнадцать лет, не наркоман, даже алкоголя в крови нет – какого дьявола тогда поперся после клуба, да еще на пустырь? Что у них в башке…

Обычно Хантер смотрел не на фото, а на «живые» трупы, сразу, еще до приезда криминалистов, теперь же в его распоряжении были только документы, фото и коробка из отдела хранения с вещдоками.

И сам он – больше не равный по званию белобрысой шлюхе-напарнику, а всего лишь один из команды сержантов. Только старше их всех лет на десять. В этом году ему исполнится тридцать пять, а он вместо того, чтобы подняться в звании, заслужил понижение, и это спасибо, что его вообще не освободили от должности, посадив к тем, кого он ловит.

Хантер всегда был вспыльчивым и упрямым, но его терпели, потому что у него была настоящая полицейская чуйка, особенно на вещдоки, и нюх полицейской овчарки. Он был одним из тысячного процента альф, способных найти нужного человека по запаху в заполненном туристами зале аэропорта. И находил, и не раз, и за это ему прощалось больше, чем остальным. Но все равно незаменимых, как говорил полковник Уокер, нет, и…

– И сплоченный отдел лучше одного, но неадекватного тебя, – сказал он, перед тем как запросить перевод Хантера в другое подразделение. – Все равно ты будешь под присмотром моего старого товарища по службе, Купера, и ребята у него – профессионалы.

– Когда я смогу вернуться? – спросил Хантер угрюмо, понимая, что его мнение в счет не идет.

– Посмотрим, что будут о тебе говорить новые коллеги. В твоих интересах сработаться.

В понижении и переводе был виноват только сам Хантер. Можно было не доводить до рукоприкладства, но он снова не сдержался.

В прошлый понедельник он, Хантер Харрис, лейтенант, служитель закона, разбил рукояткой от табельного «Глока» окно спорткара на светофоре Алейхем и Тринадцатой авеню, просунул руку в салон, приложил водителя лицом об руль, затем, вытащив его на дорогу, о свое колено. Хантер не планировал действовать подобным образом, тем более гнаться за нарушителем на патрульной машине и рисковать жизнями других водителей, разворачиваясь на трассе и перекрывая дальнейшее передвижение спорткара. Но говнюк, чуть не наехавший на пешехода с детьми на красный свет, сам его заставил. Больше всего Хантера разозлила наглость, с которой тот это сделал, ведь он не мог не заметить даже издалека проблесковые маячки на маркированной полицейской тачке, а значит… Значит заслужил все, что с ним сделал Хантер. Черепно-мозговую травму, множественные гематомы, ушибы и перелом носа. И если бы этот говнюк не оказался новым членом городского совета, в тот день отпраздновавшим свой юбилей, Хантеру бы и это сошло с рук. Приписали бы сопротивление сотруднику полиции при задержании и все, руки чисты, даже записи с камер бы не нашлись, но только не в этом случае.

Хантер попал в этот раз конкретно.

Вчера, на вечеринке-проводах в декрет одного из ценных кадров отдела, как распинался Купер, его новый шеф, Хантер окончательно понял, насколько сильно не сработается с ними.

Сержанты – типичные шестерки на побегушках, полковник – добряк под маской терминатора, лейтенант Коултон, местная достопримечательность – шлюха, получившая свою должность понятно какими путями. Может, Хантер бы еще усомнился в этом, если бы от омеги не несло вчера сексом на милю вперед. Кем надо быть, чтоб делать это прямо на работе?

Даже жалко, что шлюха. Таких, как Коултон, Хантер в жизни встречал не часто, если честно, совсем не встречал, и от одного взгляда Лео в его сторону, полного собственного превосходства и несвойственной омегам наглости, внутри у него что-то дергалось. А это был только первый день их совместной работы – Хантер обживался за столом, стоявшим впритык к столу напарника в кабинете на четверых, а вечером его ждал разбор вещей в комнате, которую ему выделили в общаге для иногородних сотрудников.

– Кофе, – не отводя глаз от монитора компьютера, сказал Коултон, и стук пальцев по клавиатурам прекратился – сержантики, имен которых Хантер не запомнил, прямо-таки запульсировали от любопытства.

– Я не хочу, спасибо, – ответил Хантер, и Коултон поднял на него свои невозможно-карие глаза:

– Я не предлагал. Я сказал – сделай кофе. Мне без сахара, а себе как хочешь. Кофемашина в коридоре рядом с принтером.

Твоего же папку!..

Общага, которую ему выделили, была точь в точь, как та, где он жил во время учебы лет пятнадцать назад. Разве что в той они обитали в одной комнате вчетвером, а в этой, слава яйцам, он один. Сразу вспомнились чудесные утренние ароматы постиранных с вечера и досыхающих на радиаторе отопления носков, чьего-то перегара и забытой на столе с конспектами лапши быстрого приготовления. Только нихрена в нем не проснулось никакой ностальгии. А вот злость – на несправедливость мира – проснулась. Опять один душ и туалет на четыре комнаты, общая кухня в конце длинного коридора, опять график дежурств.

Ему, сука, на минуточку, тридцать пять лет скоро! А не восемнадцать, как было после школы. Начинать снова с убогого жилья, где он сам себе не хозяин, и стоять в очереди по утрам и вечерам в душ и туалет было досадно. Уже и не поссать когда приперло – придется терпеть, когда будет можно.

Радовало только одно – пока он здесь, его квартира в столице сдается и приносит хоть какие-то деньги. Спасибо Роджеру, подсуетился, помог, нашел семью, которой можно доверять, он и присмотрит там за порядком.

У Хантера было не так уж много друзей, но тем, что имелись и терпели его взрывной характер, можно было доверять вообще все. Ну, кроме омеги – этих курв никому нельзя доверять. Даже самим себе. Хантер видел жизнь не в телевизоре, и обратная сторона, с которой он сталкивался на работе, обеспечила ему толстую броню, сквозь которую было не пробиться этим халявщикам по жизни.

Кстати об этом. Сейчас он разложит вещи по стандартным для военных общежитий шкафам, сбегает в магазин и надо бы наведаться в клуб – протоптать тропинку.

Хантер предпочитал профессионалов во всем. Особенно тщательно сортировал тех, кого допускал к своему телу. Поэтому «профиссионалов» отбирал по личному алгоритму – во-первых, омега должен был приятно пахнуть, без этих искусственных запахов, с его острым нюхом запахи становились превалирующим пунктом. Во-вторых, не должен нарушать договоренности – те, кто преступал озвученные им заранее жесткие правила, могли получить под зад прямо во время процесса и имели неплохой шанс оказаться за дверью с голым задом. В-третьих, визуально они не должны напоминать альф. А то был у него случай… Слетал в Тайланд…