А в пятницу, когда они пришли, Хейзел заявила, что одногруппница одолжила ей игру.

— Правда, оказалось, что, чтобы играть вчетвером, нужна ещё одна коробка, а с этой играть можно только вдвоём.

— Ну, нам всё равно было бы некогда, — бодро ответил Фрэнк. Видно было, что все его мысли — о муке и яйцах, или о чём там думают пекари.

С одной стороны, Уилл был признателен Хейзел за то, что она сказала, что игра её; ему не очень хотелось объяснять всё Фрэнку. С другой стороны, его настораживало то, что она решила соврать. Почему она это сделала? Уилл не сделал ничего плохого, почему она подумала, что ему нужно прикрытие?

Впрочем, все эти мысли вылетели у него из головы, когда он увидел, с каким предвкушением Нико смотрит на игру и как бережно проводит ладонью по коробке.

— Я её распаковал, — негромко сказал он, когда Фрэнк с Хейзел удалились. — Чтобы она не выглядела новой… Ладно, если честно, просто не мог сдержаться. Но мы ещё не играли. Ты знаешь правила?

— Нет, — признался Уилл.

— О, всё очень просто. — Нико снял крышку, достал из коробки раскладное картонное поле и положил его на стол. — Выбираешь персонажа, получаешь его фигурку, жетон союзника, счётчики жизней и колоду. Можно добирать карты из колоды, передвигаться, атаковать или защищаться от атаки, а ещё некоторые карты дают специальные действия. Ты быстро разберёшься. Кем хочешь быть?

— Королём Артуром.

— Окей, я тогда буду Синдбадом. О, — спохватился Нико, — я опять забыл про еду. Будешь пиццу?

— Обожаю пиццу.

— Ладно, я сейчас спрошу у них, что им взять.

Остаток вечера они почти не говорили ни о чём, кроме игры; Уилл спросил, чем занимался Нико все эти годы, но тот ответил неохотно и очень кратко: дождался окончания расследования, уехал из колледжа, дальше ничего интересного.

— Точно, расследование, — спохватился Уилл. Расследование смерти Бьянки. — Чем оно закончилось?

— Ничем, — резко ответил Нико. — Твой ход.

Одна партия занимала около получаса, а персонажей было всего четыре, и за вечер они успели сыграть каждым против каждого. Самой сильной оказалась Медуза, но, в общем, Уиллу казалось, что если часто кем-то играть и хорошо знать его колоду и возможности, то её можно и победить.

Он уже нисколько не жалел, что взял игру: даже если бы она была скучной (а она не была), выражения лица Нико было бы достаточно, чтобы она окупилась. Тот просто излучал энтузиазм, напоминая Уиллу прежнего себя. Уилл старался не таращиться на него слишком часто — хотя бы потому, что нужно было сосредоточиться на игре. Но он был рад, что сделал чью-то жизнь хоть немного лучше.

6

В следующую пятницу Фрэнк задержался на работе, и Уилл пришёл первым; это означало, что в кои-то веки они с Хейзел мило поболтали.

— С ней невозможно играть, — пожаловался Нико. — Я один раз её уговорил, а она по полчаса думала над каждым ходом и в итоге проиграла, хотя играла за Медузу!

— Эй, это была моя первая партия! — возмутилась Хейзел.

Уиллу нравилось видеть их вместе. Он был рад, что у Нико всё же есть сестра.

— А сколько вы друг друга знаете? — спросил он. — Пару лет?

— Ну да, — ответила Хейзел. — Я узнала, кто был моим отцом, только после маминой смерти, из её бумаг. Хотела его найти, а оказалось, что он уже умер. Так что я пошла к нему на могилу и встретила там Нико.

— Ого, — сказал Уилл. — То есть… мои соболезнования. Но удивительное ведь совпадение, что он случайно оказался там в тот же день и в то же время.

— О, на самом деле нет. Бьянка похоронена там же рядом, и, как я поняла, Нико приходил туда чуть ли не каждый день.

Нико с нечитаемым выражением лица поднялся и ушёл на кухню. Уилл провёл его виноватым взглядом, но Хейзел не выразила никакого волнения. Нико открыл духовку, и аппетитный запах, который Уилл почувствовал сразу же, войдя в квартиру, стал сильнее. От этого он отвлёкся и не расслышал следующую реплику Хейзел.

— Что, извини? — он смущённо повернулся к ней. Она только улыбнулась.

— Я говорю, у меня были проблемы с получением маминого наследства, и Нико сильно помог. Считай, спас мне жизнь.

Нико неразборчиво что-то проворчал, но вскоре вернулся с большой тарелкой, заваленной кусками пиццы.

— Еда, — буркнул он, поставив тарелку на столик.

Уилл широко распахнул глаза. Он не ел домашней пиццы, наверное, с детства, а эта выглядела роскошно. Он тут же потянулся к ней и взял кусок.

— О боги, — сказал он после первого же укуса — слегка невнятно из-за того, что пицца была горячей, — я сейчас заплачу от счастья. Это самое вкусное, что я ел в своей жизни.

— Слышала? — Нико торжествующе посмотрел на Хейзел. — Твоя еда отстой.

— Ты сам её сделал? — спросил у него Уилл. Ему всё ещё было сложно поверить, что обычный человек может создать что-то вроде этого.

— Ты говорил, что любишь пиццу, — буркнул Нико. Довольная улыбка исчезла, но было поздно; Уилл уже знал, что его кажущаяся мрачность — защитный механизм, который, может быть, помогал ему пережить смерть сестры, да так и остался маской для посторонних. Конечно, Уилл не собирался приписывать себе заслуг того, что это он делал Нико счастливее; было видно, что у Хейзел это получается ничуть не хуже. Всё же он был рад, что оказался в тесном кругу тех, кому позволялось увидеть настоящего Нико. Не такого жизнерадостного, как сколько-то лет назад, но и не тонущего в страданиях.

Вскоре пришёл Фрэнк; забрав себе пару кусков, они с Хейзел ушли на кухню и уже спустя минуту весело щебетали о летних каникулах.

Уилл снова потянулся за пиццей, и вопрос Нико застал его врасплох.

— Это какой-то план? — негромко спросил тот. — Уловка, чтобы проработать нас как подозреваемых? Что-то выведать?

Уилл не был уверен, имеет ли он в виду его, Фрэнка или их обоих. Но вид у Нико был очень серьёзный.

— А когда Хейзел расспрашивала меня о работе, чтобы сообщить тебе, когда ты сможешь застать меня одного, это была уловка?

Ну вот они впервые об этом и заговорили.

Нико перевёл взгляд с сестры на него. Он нахмурился, слегка растерянный.

Уилл продолжил.

— Это она нас пригласила, — сказал он. — Мы не напрашивались. Почему она это сделала, если не приглашает даже своих одногруппников? Это какой-то план?

Нико поджал губы.

— Я не знаю, что происходит у неё в голове, — неохотно ответил он. — Это была не моя идея. То и другое.

— Я тоже не знаю, что у Фрэнка в голове, — мягко сказал Уилл. — Мне не кажется, что у него есть хитрый план. Я знаю не больше тебя. Я могу только сказать за себя — я ничего не пытаюсь выведать. Но что касается Фрэнка… — Он оглянулся на друга. — В одном я уверен: он честный человек. Он никогда не… стал бы… фабриковать улики или… не знаю. Ты невиновен, и со стороны Фрэнка тебе нечего бояться. Он из тех, кто считает, что лучше отпустить невиновного, чем засадить виноватого.

Нико отвёл взгляд.

— Играть будем или нет? — пробормотал он. Но в этот раз ему понадобилось какое-то время на то, чтобы преодолеть рассеянность и сосредоточиться на игре.

========== Уилл. 2-4 ==========

7

Утро понедельника не задалось. С утра Уилл чуть не поругался с Лу, причём по своей вине. Она полностью освободила выходные, чтобы провести их с ним, и он понимал, как много это должно значить. Но ему было скучно, он был рассеян и сам не знал почему. Конечно, она не могла этого не почувствовать. В итоге, собираясь на работу, они буквально разругались из-за подгоревшей яичницы.

Город стоял в пробках, и Уилл, как почти каждое рабочее утро, поехал на метро, а его поезд решил отдохнуть и минут пятнадцать простоял на станции. Вроде кого-то вырвало в соседнем вагоне.

Раздражённый, Уилл спустился в танатологию, чтобы не поссориться ещё и с кем-нибудь из коллег, и, включив свет, застыл на месте. На стуле в углу сидел Нико с чашкой в руке.

— Привет.

— К-как ты здесь оказался? — растерялся Уилл. — Снова?