– Привет-привет, красавицы! – глядя на девчонок, усмехнулся Иваныч. – Это Алексей, он холостой и все лето тут будет. И невесты у него нету, а живет у меня.

– Ты чего, Виктор Иваныч? – опешил от такого приветствия Алексей и сказал, обращаясь к девушкам: – Я на стажировке у участкового, Леша зовут.

– Ой, а ты думаешь, нашим незамужним умницам-красавицам есть дело до твоей должности, – засмеялся фермер. – Ну, что, Вика, Ника, хорошего жениха вам Иваныч привел?

– А это мы посмотрим, не каждому городскому наши девчата по зубам, – засмеялись девчонки. – Виктор Иваныч, вам коров сюды выводить или сами в коровник пойдете?

– Давайте их сюда, по одной. Погода разошлась, тут работать будем.

Девушки пошли за коровами, а Алексей достал из сумки Иваныча чернильный прибор и пачку листов А4.

– Слушайте, а зачем вообще это нужно, ну, отпечатки носов?

– Видел в интернете, у коров в ухе серьги-бирки бывают? – спросил Ветер.

– Видел. Это как раньше клеймо ставили, скот метили.

– Так вот, – продолжил фермер. – Бирка – это не просто метка, а личный номер, как наш паспорт. На ней вся информация про корову: отпечаток носа, фото морды, и в полный рост, и с двух боков, вся информация о ветеринарных прививках, о том, что они из нашего хозяйства и так далее. Летом еще бирки инсектицидами пропитываем, немного от насекомых помогает.

– Круто. Эта инфа у участкового хранится?

– Не только. У Иваныча, у Натальи в ветеринарке, у меня. Но главное, все данные передаем в наш сельсовет в Ламенске, так по закону о бирковании положено.

– Ясно. А вот и первую модель ведут.

Вика подвела корову и спросила:

– Сначала фотать будете или нос красить?

– Фотать. – ответил Иваныч. – А то потом они все с черными носами будут, на одно лицо, как девицы в инстаграме.

Девушка отошла от коровы, а участковый кивнул стажеру:

– Чего стоишь? Одну фотку делаешь в фас, крупным планом, еще две в полный рост с боков. На, на мой телефон делай, там память большая и камера хорошая. – Иваныч протянул Алексею свой смартфон.

Таким делом Алексею заниматься еще не приходилось – выбирать красивый ракурс коровьей морды и просить, чтобы она смирно стояла и не мотала головой. Корова смотрела на стажера, как на местного дурачка, который зачем-то мельтешит перед ней, и меланхолично жевала свою жвачку. Когда он закончил с первой буренкой, Вика повела ту к Иванычу, а к Лехе уже шла Ника со второй коровой. Фотосессия, елки-палки.

Алексей краем глаза видел, что Вика стала протирать первой буренке нос тряпкой, но вернулся к своему занятию, досадуя, что не удастся самому отпечатки носа поснимать. Иваныч, словно подслушал его мысли и сказал:

– Не волнуйся, Леш. Трех последних тебе оставлю, попрактикуешься. Просто так быстрее будет, если я здесь сразу начну.

– Хорошо, – сразу повеселел Алексей, на самом деле ему было очень любопытно поучаствовать в рогатой дактилоскопии, ведь раньше о таком он даже не слышал.

Когда он закончил фотографировать, его уже ждали. Иваныч начал инструктировать:

– Сначала надо протереть корове нос тряпочкой. Видишь, какие у них носы сопливые? А то чернила не лягут. Потом быстро откатываешь нос валиком с краской и сразу прикладываешь лист бумаги. Если проморгаешь, рогатая своим длинным языком вмиг краску смахнет, и все по новой делать придется. Понял?

– Понял… – слегка оробел стажер, он с коровами последний раз в детстве общался, у бабушки. А эти фермерские коровы явно были не в восторге от таких манипуляций с их мордами.

Он взял у Вики тряпку и протер сколький нос, следом провел валиком с чернилами и потянулся за листом бумаги. Длинный розовый язык быстро выскочил из коровьей пасти, смахнул половину краски, занырнул в ноздрю и спрятался за жующими губами. Все засмеялись, а Алексей протянул:

– Та-а-а-к, дубль два, – и начал снова протирать влажный нос тряпкой.

Через полчаса, когда они отмывали руки от чернил, он спросил у Никиты:

– А эта краска не опасна, вон сколько слизали?

– Нет, специальная разработка для животных. Слушай, а ты к нам в деревню по распределению или на добровольной основе?

– Добровольно.

– Думал в тишине отсидеться?

– Нет. У нас на курсе несколько мест в небольшие городки было, еще два в Ярославле, остальные по деревням. Я сам из небольшого города. Там все видел, знаю. Сидеть все лето в Ярославле не хочу. А про деревню у меня приятные воспоминания, я в детстве все каникулы у бабушки проводил. Мне нравилось.

– А чего в бабушкину деревню не напросился?

– Бабушки уже восемь лет, как нету. Родители дом с участком продали, некуда напрашиваться.

– Ясно, извини, если обидел.

– Да чего там. Жизнь идет.

– Леха, – обратился к стажеру участковый. – Пойдем в магазин зайдем, продуктов купим. Потом в отдел, листы с носами отсканируем и домой обедать.

– Давай, – согласился Алексей. – Только, чур, я буду продукты покупать. У меня деньги есть, я у тебя нахлебником жить не буду.

– Идет, – усмехнулся Иваныч и повернулся к Ветру, – видишь, какого честного прислали, а еще он энтузиаст.

– Ох, берегись, стажер, – засмеялся фермер, – припашут тебя местные бабоньки, как пить дать, припашут.

***

Возле магазина разворачивалась бурная сцена. На крыльце стоял пьяный парень с бутылкой в руке и кричал в лицо продавщице в синем переднике:

– Чо, ты, Анька, жабу включила? Я тебе эти вшивые двадцать рублей завтра принесу и в рожу кину. Запиши в тетрадку и не ори тут!

– Да ты за прошлый месяц четыреста рублей должен, алкота. У меня все записано.

– Не ври, паскуда. Я за тот месяц расплатился.

Продавщица начала хватать дебошира за руки, пытаясь отобрать бутылку. Тот толкнул ее, и женщина, отлетев назад, упала.

– Скотина поганая, пьянь гидролизная, чтоб ты сдох!

– Пасть закрой, шалава, а то щас башку проломлю!

Скандалист двинулся на женщину, но тут подскочили Иваныч с Лехой и уложили скандалиста лицом в пол, завернув ему руки за спину. От соседнего дома подбежали еще двое: молодой парень с модной длинной челкой и женщина лет тридцати.

Алексей с усилием выдернул бутылку из крепких пальцев и передал продавщице. Та поставила ее рядом на пол и стала потирать ушибленное плечо.

– Привет, Иваныч. Вовремя ты, а то зашиб бы меня этот синий хроник. А что это за симпатичный прыткий юноша?

Словно забыв о драке, женщина начала недвусмысленно разглядывать Алексея, а на губах появилась улыбка в стиле «женщина-вамп». Она быстро поправила блузку, делая вырез на груди поглубже, и облизнула верхнюю губу кончиком языка.

– Ох, Анька, – вздохнул Иваныч. – Все-то тебе неймется. Мало от местных баб по мордасам получала за чужих мужиков…

– А я женщина с горячим сердцем, мне любви хочется. Что я, виновата, что мужики все заняты. Ты, Иваныч, это пьяное мурло у себя в клетку посади, – кивнула продавщица на пьяного. – Что она у тебя вечно пустая стоит?

Иваныч с Алексеем уже поставили парня на ноги, и участковый сказал:

– Знакомься, Алексей. Это и есть тот самый Сергей Крайнов, про которого Ветер говорил, – и уже обращаясь к дебоширу: – Чего опять бухаешь?! У меня в обезьяннике давно не сидел?

– Да, чо ты? Я просто погорячился. Пусти. Я домой пойду, спать буду.

– Ага, я тебя отпущу, а ты потом на Аньку снова с кулаками полезешь.

– Не, не. Я домой. Честное слово.

– Леш, ты купи все, что нужно, а я этого домой отведу и матери на поруки передам. Он тут рядом живет.

– Значит, Леша. Алешенька. Мне нравится, – продолжила кокетничать продавщица. – Ты вечером свободен? Хочешь, я тебе место на берегу покажу, откуда хорошо на закат смотреть?

Не успел Алексей ответить, как к разговору подключилась прибежавшая женщина.

– Бедовая ты баба, Анютка. Хоть бы представилась пареньку по-людски, а то сиськи вывалила и сразу на берег зовешь.

– Ой, не учите меня жить. А моим сиськам все бабы в деревне завидуют, особенно те, у кого своих нет. Лешенька, – обратилась она к стажеру, – меня Анной звать, и я совершенно свободна.