– С логикой у Петровны полный порядок. А вы что думаете?

– Слушай, давай на «ты» перейдем, а то ты мне все лето тут выкать будешь. Только на брудершафт пить не будем – помады размажем. Шутка, – засмеялся Иваныч. – Я думаю, это городские, из Ламенска. Насмотрелись фильмов про призывы нечисти и поехали практиковаться на деревенский погост, как в страшных сказках.

– Я Ламенск на карте видел. Тут рядом?

– Ага, всего семь километров. Наши бабульки по выходным туда на рынок ездят овощи со своего огорода продавать. Еще яйца домашние возят, молоко. К некоторым, наоборот, покупатели сами на машинах приезжают.

– Хорошо у местных сельхозтовары берут? Люди в городах так-то любят известные марки приобретать.

– Да с руками отрывают. Сейчас же мода на ЗОЖ идет. А тут все со своего огорода, да от домашних курочек и коров. Никаких пестицидов и консервантов, так что у наших хозяек хорошая прибавка к бюджету идет. Вон, видишь тот дом, с синими ставнями? Мой. Почти пришли.

Алексей разглядывал дома, заборы, отцветшие кусты сирени в палисадниках и думал, что Юшкино очень похоже на деревеньку, в которую его в детстве возили к бабушке. Жаль, что ее рано не стало, они были друзьями – не разлей вода.

Только сейчас старые дома стали обшивать вагонкой и сайдингом, вставлять пластиковые окна, а на крышах появились спутниковые антенны вместо высоких разлапистых мачт. Романтика деревенского уюта постепенно исчезала.

– Хорошо, когда все рядом, – заговорил Алексей, – не то что в городе. А череп…

– Здорово, Витька! – От забора, из-под раскидистой черемухи, отделилась худая фигура в грязно-серой майке и растянутых на коленях кальсонах. – Давай за дьявола поллитру жахнем. Может, он не один, а вместе с Леонидией пришел. Пойдет теперь по дворам кровавая потеха!

– Это что за ходячий стереотип провинциального алкаша? – спросил Алексей.

– Это наша достопримечательность – Петюня. Полная биография канавно-подзаборных заслуг перед деревней и фанатичная приверженность к алкоголю, – участковый сокрушенно покачал головой. – Одноклассник мой, в школе отличником был. После армии с подружкой на мотоцикле пьяные катались, в темноте на бревно налетели. Он руку сломал, а она шею. Насмерть. Он себя винил и пить начал, с тех пор и не просыхает. Уже двадцать лет с гаком.

Пока Иваныч кратко пересказывал биографию Петюни, тот зигзагом подошел и протянул участковому початую заляпанную бутылку с ободранной этикеткой. Бутылка была явно из-под «Столичной», а вот содержимое по цвету напоминало виски.

– Петюнь, какую бормотуху в этот раз потребляешь?

– Э-э-э, Витька. Ничего ты не понимаешь в благородных напитках. Это мой репец самогона, на кедровой коре настоял. Видишь, какой красивый. На, выпей!

– Ты хотел сказать рецепт? Нет, спасибо, пить не буду.

– А это, Витька, дьявол с тобой? Говори, как Сатану изловил? – Петюня прищурил правый глаз, а левым очень недобро вперился в Алексея. – Давай ему голову открутим и на костре сожжем, чтобы на кладбище больше шабаши не устраивал.

– Так, Ван Хельсинг, это не Сатана, а мой стажер, Алексеем звать. Будет помогать мне дьявола ловить, чтобы тебе жилось спокойно. Иди проспись.

– Ага, ща пойду. Стажер, давай стакан. Я тебя правильно пить научу, а то вы, молокососы, только Колы с Фантами пить умеете. У меня вот, молодая редиска на закусь есть.

Петюня достал из кармана грязную редиску с обломанным хвостиком ботвы, поднес ее к носу и так втянул воздух, словно нюхал не обычный редис, а дорогую сигару, скрученную на бедре кубинской красавицы.

– На, понюхай, – Петюня сунул под нос Алексея грязный корнеплод, – у вас таких точно нет! У меня без химии, чистый навоз!

– Спасибо, не голоден, – Алексей отодвинул руку с редиской от своего лица.

Желудок предательски заурчал – последний раз Леха ел утром, и то, чай с бутербродом. Иваныч тоже услышал голодные позывные из живота стажера.

– Ладно, Петро, бывай. Пора нам, огород еще поливать надо.

– Покедова. Ты это, Витек, огород не поливай. Дождь к утру сильный будет. У меня руку сломатую крутит, – Петюня развернулся и также зигзагом побрел обратно под забор, отдыхать в тени черемухи.

Когда подошли к воротам Иваныча, тот показал на палисадник:

– Раньше у нас тут цветы разные росли, жена разводила. Красиво было. Сейчас только крыжовник сидит, через месяц поспеет. Очень я эту ягоду люблю. А ты?

– Я тоже. У бабушки был. А еще у нее жимолость росла, для меня это вкус детства.

– У меня ее нет, но у Матвеевны несколько кустов сидит. Она для внуков растит. Через недельку самый урожай пойдет, возьмем у нее баночку. Детство вспомнишь, юноша, – подколол Алексея участковый. – Давай, заходи, чувствуй себя как дома.

Иваныч распахнул дверь в сени и пропустил Алексея вперед. Тот вошел и огляделся. Это были не просто сени, а большая и светлая веранда, которая выполняла функции летней кухни. На окнах гипюровые занавески, на подоконниках горшки с геранью и клеенчатая скатерть на столе. Все было чисто и уютно.

– Зимой в доме готовлю, на печке, – сказал Иваныч, – а летом тут, на газу. Газ у нас привозной, в баллонах, умеешь пользоваться?

– Да, у нас дома тоже газовая плита. А воду из колодца носишь или водопровод есть?

– Откуда тут водопровод. У меня скважина с насосом, кран в избе на кухне. Но если электричество отключают, то к колодцу с бидоном хожу. Такое периодически случается. Пойдем тебе свои хоромы покажу и твою комнату.

Они вошли в небольшую прихожую. Слева была просторная кухня с добротной беленой печкой, а прямо располагалась гостиная, из которой двери вели в две комнаты. Входы в спальни прикрывали ситцевые занавески в мелкий голубой цветочек.

– Твоя – дальняя спальня, – указал пальцем Иваныч. – А я в этой живу, – он похлопал рукой по ближнему косяку.

– Хороший у тебя дом. И просторно, и чисто.

– Жить без хозяйки, это не повод превращать дом в свинарник. Я порядок люблю. Располагайся, там в шкафу полки пустые и вешалки есть. А я пойду грядки полью, да ужинать будем. Я вчера борща наварил.

Алексей зашел в комнату, поставил на пол сумку и оглядел свой новый дом. Шкаф, кровать, письменный стол со стулом и традиционная герань на подоконнике. Ковры на стене и на полу – все просто и уютно. В открытую форточку доносился лай соседских собак и жужжание бензопилы. Все как положено – деревня. Он быстро разложил в шкафу вещи, развесил рубашки, переоделся в домашние шорты и футболку и пошел осматривать дом.

В гостиной красовалась стенка из девяностых, мягкий уголок, а на большой тумбе стояла большая плазма. В комнате Иваныча, в отличие от Лехиной, была двуспальная кровать и трюмо с большим зеркалом. Чувствовалось, что обстановкой дома когда-то занималась женщина.

Алексей вышел во двор, когда Иваныч поливал уже третью грядку.

– Может помочь чем, Виктор Иваныч?

– Да не. У меня тут дел на двадцать минут. Хотя, видишь железные бочки под навесом с крышками? Бери вон ту чашку, нагребай из бочки дробленки и иди в сарай, высыпь это в корыто моим курочкам, а в поилку налей воды – кран с летней водой у ворот. Потом зайди в сарай и собери яйца по гнездам. Только в дальнее гнездо с черной курицей не лезь, это наседка. Через десять дней пополнение ожидаем.

– Понял, готов выполнять, – отрапортовал Алексей и пошел выполнять первое стажерское поручение.

Курицы, услышав чужой голос, подняли переполох, а петух, свесив набок гребень, пошел показывать незнакомцу – кто тут хозяин. Хотел клюнуть чужака в коленку, но решил пока просто походить вокруг, распушив перья и поворчать. Но если этот полезет к его курам, то точно клюнет. Тем более свой двуногий рядом, воду льет на вкусную траву, а мог бы червей накопать. Глупые люди.

Когда Алексей вернулся к Иванычу, в чашке лежало двенадцать яиц.

– Хорошие у тебя курочки. Это они столько каждый день несут?

– Бывает и больше, а вот зимой хорошо если пару яиц в день выдадут. Будет у нас яичница на завтрак. Петух тебя не поклевал? Он ревнивый.