Такая атмосфера, конечно, накладывает свой отпечаток на развитие корпораций в наши дни. Например, во всем Гамбурге, очень «левацком» городе, всего шесть из них фехтуют, при том что в других городах их количество может превышать несколько десятков. В той корпорации, которая принимала меня, на данный момент всего 25 активных членов. У многих нет времени активно участвовать в жизни корпорации из-за работы или учебы за границей.

Сами корпоранты относятся к своим организациям как к параллельной жизни, скрытой от лишних глаз. Они рады тому, что у них есть возможность жить «на два мира», но часто им тяжело от того, что они ничего не могут выносить из него в «мир обычных людей». Им практически полностью запрещено рассказывать про то, чем занимаются и живут корпорации.

При этом корпорации оказываются довольно беззащитными перед лицом огульной критики из-за собственной политики молчания, когда об их реальной жизни и ценностях знают только сами корпоранты и незначительное число любопытствующих. Казалось бы, они и сами – оплот либеральных ценностей, большинство из них принимают в свои ряды без различия национальности и религии, они аполитичны. Самое строгое требование, которое я видел – необходимость быть христианином любой конфессии. Но такие корпорации сами заранее предупреждают об этом, а в большинстве нет даже этого ограничения. Есть сообщества только для женщин и смешанные, нет имущественного ценза при приеме новых членов, культивируются ценности дружбы и взаимопомощи. Единственное строгое ограничение – кандидат не должен быть радикалом. И только единичные происшествия дают хоть какую-то реальную почву для обвинений. Но все это не останавливает сторонников левых взглядов от того, чтобы набрасываться на «зажиточные» корпорации, которые, по их мнению, ущемляют права и ценности этнических, сексуальных и иных меньшинств.

Но несмотря на большое количество критиков буршеншафтов и повестку, которую стараются формировать левые активисты, все же скандальные происшествия с участием буршей – скорее исключение. Это больше походит на глупости отдельных людей, которые и сами буршеншафты не поощряют, чем на систему и норму. Из-за таких стереотипов страдают не только сами буршеншафты, которые и являются источником большей части негатива в адрес студенческих объединений, но и другие корпорации, в том числе женские и смешанные, которые, как правило, вообще не дают существенных поводов для критики в свой адрес.

Взаимопомощь в корпорациях также оказывается предметом обсуждения. Ее называют причиной неравенства и несправедливости, когда лучшие должности получают те, кто их не заслуживает. В действительности же масштабы взаимопомощи, как правило, сильно преувеличиваются, а главное – критики просто не понимают природу такой поддержки. Это не кумовство, когда на теплое место ставят человека, не учитывая его способности, а сам он чувствует себя в безопасности, не обремененный ответственностью.

В случае с корпорациями это совсем по-другому. Да, тебе могут отдать предпочтение и продвинуть быстрее, чем других, потому что вы оба корпоранты, причем не обязательно из одной организации – помогают и членам других корпораций. Но такая помощь ставит воспользовавшегося ей в жесткие рамки – он должен показать себя на голову выше тех, кого не взяли. Тому две причины. Первая – если он подведет того, кто оказал протекцию, то оскорбит не просто чужого человека, а другого корпоранта. Вторая – тень неоправданного доверия падет не только на незадачливого работника, но и на всю корпорацию, к которой он принадлежит. Поэтому те, кому помогают продвинуться корпоративные связи, чувствуют большую ответственность и стремятся быть безупречными. Все корпоранты, которых я видел, усердны в учебе и занимают высокие места в университетских рейтингах.

Корпоранты стараются оставлять такую взаимопомощь в тени, но в отдельных случаях она все равно становится видна общественности. Пример того, как корпоранты «подтягивают» друг друга, находясь на высоких постах – современная Австрия. Многие считали буршей исчезающим явлением на австрийской политической арене, но тут они снова дали о себе знать. Бывший вице-канцлер Австрии Хайнц-Кристиан Штрахе, член буршеншафта Vandalia, отметился привлечением других буршей на ключевые руководящие посты. Также буршеншафты стали важным источником молодых и способных кадров для Австрийской партии свободы (FPÖ). Например, министр транспорта Норберт Хофер, член буршеншафта Marko-Germania zu Pinkafeld, назначил члена фехтующего буршеншафта Teutonia Vienna председателем наблюдательного совета Австрийских федеральных железных дорог (ÖBB)[57]. Членов буршеншафтов можно встретить также в Конституционном суде и на многих других высоких постах.

При этом нужно заметить, что критика, пусть и часто необоснованная, все же дает свой результат. Крайне правые буршеншафты – члены Deutsche Burschenschaft – становятся все менее популярными на протяжении многих лет. Молодые люди, желающие присоединиться к корпоративной жизни, «голосуют ногами» и идут в корпорации, которые не имеют имиджа правых радикалов. Deutsche Burschenschaft, который заявляет о 15 000 членов, в действительности, согласно внутренним отчетам, объединяет около 10 000 человек и продолжает сокращаться. Для сравнения, в начале 1970-х в DB было более 35 000 членов[58]. Подозреваемые в радикализме буршеншафты испытывают нехватку молодых людей и сталкиваются со старением своих членов. Год от года их влияние становится все меньше, слабеют и финансовые возможности – а значит и проблема сильного влияния «правых экстремистов», надуманная или реальная, под давлением общества постепенно сходит на нет.

Многие корпорации, особенно самые старые и крупные, представляют собой обширные сетевые сообщества с филиалами во множестве городов. Приходя в дом такой корпорации, вы обязательно увидите на стене карту с географией присутствия организации и атрибутику других подразделений (у каждого города она своя, но основные элементы общие для всех).

Распространенным способом объединения корпораций являются зонтичные организации, которые связывают разные корпорации, а не города одной. Мы затронули их выше, когда говорили про историю. Их деятельность строится вокруг обмена опытом, контактами и проведения общих мероприятий. Кроме того, они успешно объединяют ресурсы: например, корпорация, которая принимала меня, состоит в объединении, которое владеет целым замком, где регулярно проводят съезды.

Длинная история, влияние внешней обстановки (политика, общество) и многообразие форматов корпораций породили и множество форматов их объединений/ассоциаций. Вот основные из них по степени глубины их отношений и связей:

Vorstellungsverhältnis (Концептуальные отношения, авторский перевод. – прим. автора) – формат предварительного сотрудничества. Корпорации, которые пока плохо знают друг друга и не готовы вступать в близкие отношения, выбирают этот формат и придерживаются его несколько лет, пока не будут готовы заключить договор о дружбе.

Freundschaftsverhältnis (Дружеские отношения) – закреплены письменным договором между корпорациями из разных городов. Такие отношения позволяют корпорантам тесно познакомиться со своими «коллегами» из других городов и часто делают возможным присоединение к другим корпорациям при смене места обучения. В этом случае корпорат носит сразу две ленты – по одной через каждое плечо (их называют «двухцветный» или «двухполосный» брат). Некоторые корпорации принципиально исключают такое двойное членство.

Kartellverhältnis (Картельные отношения). Корпорации, присоединившиеся к картелю, часто считают себя одним цельным сообществом, а не множеством разных. Корпоранты, которые переезжают в другой город, должны присоединиться к корпорации-члену картеля из этого города. Alter Herren («старики») такой корпорации рассматриваются как такие же «родные», что и в первом сообществе. Правда, можно встретить ограничение на право голоса на Конвенте, присутствовать на котором новый корпорант также может.