Таракан строгим голосом приказал Поляковскому сесть, внимательно смотрел на него около минуты, а потом уже по-человечески спросил:

– Ну что там, по ночному убийству? Мне уже журналюги звонили, руки у них зудят, накропать поскорее статейку, другую о серийном убийце и нашем бездействии и некомпетентности.

– Не буду обнадеживать Вас, но пока вырисовывается глухарь. Ни одной зацепки, ни одного свидетеля, даже следов обуви и тех нет возле трупа. Мне не понятно, что у него на ногах было одето, – обрисовал обстановку Юрий.

– Выходит будем ждать следующую жертву, – вздохнув произнес Таракан, озвучив Юрины мысли.

– Прозвучим мы на весь город! Что скажут в Главке? А если еще журналюги распишут все под Хохлому… Даже подумать страшно! – покачал он головой, уже предвкушая неприятные последствия для себя.

– Ладно, иди работай. А может все-таки не серийный убийца? – с надеждой произнес Таракан в спину майора.

– Из всех вещей убитой похищена только губная помада, а на ней были золотые украшения и деньги в кошельке остались. Так кто это еще может быть, если не серийный убийца? – ответил Поляковский, выходя из кабинета начальника.

– Ну да, ну да, – тоскливо пробубнил Таракан.

Юрий, сидя за рабочим столом, обдумывал свои дальнейшие действия.

– Зацепок нет никаких, но что-то же предпринимать необходимо. Встречусь сегодня с ее подругами, с которыми они отмечали День рождения, вдруг они что-то подскажут, – размышлял он вслух.

Поляковский созвонился с тремя женщинами-приятельницами Людмилы и они пообещали приехать часа через три, когда уладят дела на работе.

Следователь за это время решил подъехать в школу, где преподавала Людмила Старостина, и поговорить с ее коллегами и начальством.

Через двадцать минут он уже входил в учебное заведение. Школа была красивая, светлая, недавно после ремонта. Шли уроки и в помещении было тихо и торжественно, как в Храме. Юрий прошел в кабинет директора, показал удостоверение, объяснил цель своего визита. Директриса, дама лет сорока пяти, в строгом элегантном костюме серого цвета с сиреневой отделкой, осмотрела его колючим взглядом и пропела дежурные фразы, о том как ей жаль Людочку Старостину, какой кошмар, с ней не должно было такое случиться и т. д и т.п.

Исполнив для зрителя, в лице следователя Поляковского, обязательную, в такой ситуации, программу, она промокнула совершенно сухие глаза платочком, и нормальным, человеческим голосом произнесла:

– Спрашивайте, что Вас интересует?

– Расскажите, все что Вы знаете о Старостиной, – попросил Поляковский.

– Грамотный специалист, умная, интеллигентная, без вредных привычек, коммуникабельная. Врагов не имела, конфликтов не припоминаю, если что-то и было, то урегулировала сама, до руководства никакие отголоски проблем не доносились. Пожалуй, и все, – задумчиво пояснила директор.

– Спасибо. А с кем Вы посоветуете поговорить из ее коллег? – уточнил следователь.

– Ближе всех она общалась с преподавателем математики Ириной Рубинчик и Еленой Громыко, она преподает английский язык. Они сейчас на уроках, Вы можете подойти поговорить.

Поляковский вышел из кабинета директора и не успел сделать и нескольких шагов по коридору, как раздался пронзительный звонок. Двери классов начали распахиваться, и школа наполнилась шумом, который усиливался с каждой минутой. Дети с визгом пробегали мимо, прыгали, толкали друг друга, смеялись и громко кричали. В короткий промежуток времени им необходимо было успеть все и школьникам это прекрасно удавалось. Стараясь не потерять равновесие, Юрий с немалым трудом добрался до учительской, нашел там Ирину Рубинчик и Елену Громыко, объяснил цель визита, и они втроем отправились в кабинет английского языка. Женщины были потрясены смертью подруги, говорили о ней много и долго, но не дали следствию ни одной зацепки. Ничего нового о Людмиле Старостиной они не сообщили. И в семье, и на работе, по их сведенью, у нее не было проблем.

Поляковский оставил им свой номер телефона и попрощался. Женщины утирали слезы и вздыхали, им безумно было жалко Людочку и ее семью.

– Ребенок без матери остался, – печально произнесла Ирина Рубинчик.

– И муж у нее хороший, любил Людмилу. Как он теперь один будет, да еще и с маленьким ребенком? – спросила Лена Громыко, всхлипнула и вытерла салфеткой глаза.

Поляковский чуть успел вбежать в кабинет к назначенному часу, как через десять минут появились три подруги убитой Старостиной.

Он пригласил их всех одновременно в кабинет и по привычке, несколько минут разглядывал, составляя впечатление о свидетелях.

Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты, эта избитая фраза полностью соответствовала действительности. Все три женщины обладали приятной внешностью, по виду не глупые, одеты хорошо, макияж без излишеств. Как и коллеги по работе они говорили о подруге только хорошее, плакали, постоянно вытирая глаза и смотрели друг на друга с недоумением, как бы до конца не осознавая происшедшее.

– Как такое могло произойти в этом спокойном районе? Столько раз и Людочка, и они ходили по ночам через Севастопольский сквер! Если бы это было опасно, то они могли подвезти ее на такси до подъезда или попросить Алексея встретить жену. Господи, какое горе! Как Земля носит таких уродов! – запричитали женщины и слезы вновь полились рекой.

Поляковский дал им возможность выплакаться и молча слушал, что они говорят. Наконец они замолкли и вопросительно взглянули на следователя.

– А скажите, пожалуйста, вы, как лучшие подруги, наверняка знали ее какие-то секреты ?

– Не было у нее тайн. И любовников тоже не было, если Вы об этом, – с уверенностью произнесла одна из женщин, а две другие кивками подтвердили ее слова.

– А может были враги или тайные поклонники? – уточнил следователь.

– Про врагов мы ничего не слышали, если бы что-то такое имело место в ее жизни, то это не прошло мимо нас, – без тени сомнения сообщили подруги.

– А тайные поклонники? – они задумчиво замолчали.

– Был, точно был такой, я даже его видела издалека! – вдруг возбужденно вскричала одна из женщин, а две другие удивленно на нее уставились.

– Рассказывайте все, что вспомните, важна любая мелочь, даже если она покажется глупой и незначительной, – подбодрил ее Поляковский.

Женщина прикрыла глаза, пытаясь перенестись в тот день и максимально вспомнить все, чтобы помочь следствию.

– Это было около года назад, я ехала к Людочке домой. Моей племяннице нужен был сборник лабораторных работ по химии и Люда мне его пообещала дать. Я опоздала минут на десять и когда заехала во двор, то увидела подругу с каким-то пожилым мужчиной, он ей протягивал одну красную герберу, а она раздраженно отталкивала его руку. Лица поклонника я не разглядела и узнать вряд ли смогу. Ему на вид лет шестьдесят-семьдесят, рост ориентировочно метр семьдесят пять, но, возможно, и выше, так как он сутулился. Волосы седые, плечи широкие, пальто серое. Больше я ничего не разглядела. Мужчина положил цветок на землю возле Люды, что-то ей сказал и ушел, повернувшись ко мне спиной.

– Кто это был? – спросила я, едва выйдя из машины.

– Да ну его, прицепился со своей последней любовью, как банный лист к заднице, проходу не дает. То цветок притащит, то конфеты или печенье какое-нибудь. Я не беру, а он что-то новое предлагает. Несколько раз в театр приглашал, я отказалась, тогда он изменил тактику, не звал вместе сходить, а предлагал мне один билет. Думал я такая дура, что не понимаю, кто будет сидеть в соседнем кресле. Да ладно, не о чем говорить! –сказала Люда, махнув рукой, словно отгоняя назойливую муху.

– А кто он, что он? – поинтересовалась я.

– Понятия не имею, – Люда не захотела больше говорить об этом, вложила мне в руки книгу, обняла и побежала домой. Больше мы эту тему не поднимали, да и, честно говоря, я забыла об этом эпизоде и вспомнила только сегодня.

Больше подруги ничего не сообщили и попрощавшись ушли.