— Как ты развлекаешься? — спросила я как бы невзначай.

— Читаю книги.

— Ну, а кроме книг?

— Любуюсь природой.

— А кроме? — допытывалась я.

Он посмотрел на меня своими светло-голубыми глазами. Когда такие глаза обращены на тебя, то невольно вздрагиваешь.

— Что ты хочешь услышать?

— Слушаю музыку, играю в карты, домино, подшучиваю над кем-нибудь.

— Нет.

— Ничего такого?

— Нет.

— Как скучно, так можно и умереть с тоски.

Энджил ничего не ответил. Солнце поднялось достаточно высоко, и жара душила, каждый вдох начал даваться с трудом. Но как глубоко ни старалась дышать, кислорода по-прежнему не хватало, как будто его количество в разы уменьшилось в воздухе. И нестерпимое желание освежиться не покидало меня уже несколько минут.

— Давай поплаваем! — воскликнула я, стараясь разрядить обстановку.

Не веря в услышанное, собеседник поднял брови: невзирая на изумление, голос прозвучал монотонно и бесцветно:

— Я калека, урод.

Я возмущенно нахмурилась. Вот, значит, как он воспринимает себя.

— Во-первых, ты далеко не урод (при этих словах мое сердце екнуло), а во-вторых, если бы ты сказал, что не умеешь плавать, это прозвучало бы более веским основанием, чем то, которое привел ты.

— Я не умею плавать.

— Тоже мне, нашел причину. Да ты можешь плавать не хуже меня, правда, я плаваю не блестяще, но это другая проблема. Так что, пойдешь?

— Одежда намокнет.

— Рубашку можно вообще снять, и обувь тоже, и штаны.

— Ты не шутишь? — он внимательно посмотрел на меня, усмехнувшись услышанному.

— Ну пойдем, пожалуйста, так охота, но одна я не стану.

— Похоже, не шутишь, но штаны я оставлю.

Я, не желая понапрасну терять время, стала расстегивать застежки и расшнуровывая корсет платья.

— А вот это уже неприлично, — заметил Энджил голосом, полным сарказма, — ты снимешь платье?

Я нахмурилась:

— Ты хочешь, чтоб эта баржа меня потопила? Это не спасательный круг, платье не приспособлено для плаваний.

— Как хочешь, — буркнул он, отвернувшись.

— Энджил, ты против?

— Нет, — ответил он слишком поспешно.

И, отметая назойливые мысли, боясь передумать, стянула платье, и оно аккуратно было уложено на траву, остались еще нижние юбки. Снять все было отнюдь не легкой задачей. Я напоминала себе капусту, с которой раз за разом сдирают непригодные листья.

С трудом стянув последние тряпки, осталась в панталонах и в чем-то типа короткой рубашки с кружевами. Конечно, мало похоже на купальник, но эта одежда скрывала даже больше, чем мои летние вещи.

— Отвернись.

Пожав плечами, я выполнила его просьбу, а когда получила разрешение повернуться, Энджил уже лежал у берега в прозрачной чистой воде. Обращаясь к близлежащему дереву, он произнес:

— Я не умею плавать.

— Ах да, это не трудно, сейчас покажу! — и с этими словами я зашла по пояс в воду, обхватившую мое тело словно теплыми объятиями.

Энджил по-прежнему смотрел куда угодно, только не на меня. Винить его нельзя: другое время, другие правила и воспитание, но меня задело, что, разговаривая со мной, обращаются к кому-то непонятному.

— Энджил, я здесь. И если ты по-прежнему будешь так внимательно разглядывать природу, то вряд ли научишься плавать, — я уперла руки в бока. — Ты меня слышишь? ЭНДЖИЛ!

— Да. Разумеется.

Глянул на меня мельком, и на щеках появился румянец. Мои губы дернулись, и я чудом не расплылась в улыбке.

— Прекрати издеваться, — скривился он. — Ты обещала научить плавать, — в этот раз он смотрел прямо на меня, но, бьюсь об заклад, очень старался не замечать.

— Смотри внимательно. Вытягиваешь руки и разводишь, потом поджимаешь под себя и снова вытягиваешь. Понял?

— Не очень.

— Ну ладно, допоймешь в процессе.

Он переполз на более глубокое место, где вода доходила ему до шеи, руки немного провалились в мягкий песок. Энджил выглядел чуточку неуклюже.

— И не растопыривай пальцы, сожми их вместе, пусть они станут единым веслом, — сообщила я последние напутствия.

Его тело напряглось, мой ученик сильно оттолкнулся и сделал несколько быстрых гребков руками, слишком неуверенных и неумелых. Я моментально поспешила к нему, до дна он уже достать не мог.

Энджил с головой погрузился в воду, и я, не раздумывая, подхватила его (слава Богу, в воде все становится легче). Его глаза были широко раскрыты от шока.

— Ты перестарался, — если честно, то я и сама испугалась. — Грести надо медленно и размеренно, доверься воде. Если бояться, то не поплывешь.

Спустя секунду он пришел в себя, ему в лицо бросилась краска.

— Давай я снова попробую.

— Я тебя подержу первое время, — я поудобнее обхватила его за талию.

— Не…не надо, — смущенно отвернулся, мне тоже стало немного не по себе.

— А сейчас не спеша греби руками… так… уже лучше.

Даже удивительно, насколько он оказался хорошим учеником. Через полчаса Энждил неплохо держался на воде, пожалуй, даже лучше меня. Я ему показала еще несколько способов, как можно плавать. Он был восхищен внезапной легкостью, ощутив себя фактически полноценным человеком.

— Догоняй! — крикнула я, поплыв вдоль берега по-собачьи. Теоретические навыки у меня имелись, но на практике не хватало силы в руках.

Вскоре меня что-то потянуло за ногу: я вскрикнула, он вынырнул на поверхность, раскидывая в разные стороны брызги с волос.

— Поймал! — я и не думала, что он будет так счастлив.

Увидев мое удивленное лицо, он пояснил:

— Под водой плыть быстрее.

Мы молча смотрели друг на друга. Словно сказка: так нереально, так волшебно, действительность порой бывает прекрасней всего.

— Ты словно золотая рыбка, Энджил, — произнесла я завороженно.

«У него такие красивые глаза, а золотые волосы пронизаны солнцем. Из-за своей внешности он выглядит фантастически».

Пока я плескалась в его небесных глазах, он чуть обнял меня за плечи и его губы коснулись моих в осторожном поцелуе. Даже не успела понять, что он сделал, а когда осознала, должно быть, стала вся пунцовой. Я была поражена, но и тронута случившимся. Ни за что не произнесла бы это вслух, но мне понравилось, хотя не нужно ничего ему говорить — глаза сказали все за меня. Они светились радостью, и я ничего не могла поделать, да и не хотела.

Где-то в глубине души я мечтала поцеловать этого земного Ангела, ох, как же стыдно себе сознаться в этом. Он такой замечательный и добрый, просто весь мир отвернулся от него, в таком случае трудно сохранить равновесие в душе и не закрыться от всего мира.

— И вам не стыдно?

Я ощутимо вздрогнула, и мы оба повернулись на голос. Рядом с высоким кустарником стояла, хмурясь, Лилит. С чего бы это вдруг она забрела так далеко от дома?

— Это просто возмутительно, так ведут себя только куртизанки. Извините, что побеспокоила, продолжайте.

И она, хмыкнув, повела плечиком и пошла прочь по направлению к дому, демонстративно сломав пару веток.

«Меня обозвали шлюхой? Мило», — подумала я. Голова уходящей была высоко поднята, как бы говоря, что она думает о нашем поступке. — Чего ты ржешь?

— Извини… у тебя такой вид, а на нее не обращай внимания, она сама не слишком-то придерживается… гм, в общем, неважно, — он выдержал паузу.

Только хотела возмутиться, что Энджил сравнил нас, но не успела. Он задел меня по плечу.

— Теперь ты догоняешь!

Начинало вечереть. Солнце клонилось к закату, но мы не спешили возвращаться в душные комнаты. Сидя на увядшей траве, иногда перебрасываясь фразами. Одежда на нас уже высохла, лишь мои длинные волосы оставались немного влажными.

— Давай во что-нибудь поиграем! — предложила я, не выдержав затянувшегося молчания.

— Только во что? — тихо рассмеялся он. — Есть идеи? — он повернулся ко мне, и лицо его было спокойно и красиво. — Умеешь придумывать на ходу?

— Что ты имеешь в виду? — не совсем понятно, что именно придумывать он предлагает.