Я замотала головой, боясь подать голос, ведь в вагоне, к моему ужасу, кроме этой пьяной компании и меня, никого не оказалось.

— Да ладно, не ломайся! — и разговорчивый, слегка шатаясь, двинулся в моем направлении.

Заметавшись по лавке, я не знала, что делать. Электричка резко дернулась, замедляя ход. Молодого человека, успевшего преодолеть половину вагона, повело в сторону, и он упал в проход между лавками. Послышался трехэтажный мат. А я, схватив рюкзак, метнулась к выходу.

— Стой, сука! — взвыли, тяжело поднимаясь с пола.

Я оглянулась. Просто не смогла удержаться, да и оценить ситуацию не помешает, двери вагона все еще были закрыты. И тут я встретилась с обреченными глазами человека, над которым издевалась четверка. Взгляд задержался на покалеченных ногах, он просто не мог убежать. Перед мысленным взором мелькнули глаза небесного цвета. Сердце забилось быстрее, воспоминание глубоко ранило душу.

«Людям свойственна жалость, сочувствие и понимание того, что они ничем не хуже нас, и именно из-за этого они не решаются бросить калек: детей, сестер, родителей… Все люди таковы», — продолжил приятный голос в моей голове, но шипение открывающихся дверей вновь вырвало меня из грез, напоминая об опасности.

Я спрыгнула на перрон. В дверях показался один из обидчиков с гримасой вместо улыбки. Я в ужасе замерла и облегченно выдохнула, когда лязгнули двери и электричка устремилась вперед. В окнах вагона мелькнул еще один из банды, и даже показалось, что увидела того калеку. Что будет с объектом их нападок, думать не хотелось, ведь помочь ему было не в моих силах.

Так я и стояла в растерянности, провожая почти скрывшийся хвост электрички. Огляделась. Народу вышло немного, да и те уже спешили прочь от станции. И где я? Подошла к облупившейся табличке. Нет, название ни о чем мне не говорило. Судя по времени, до города оставалось ехать примерно час. Оглянулась назад, чуть в отдалении светились десятки маленьких окошек. Интересно, в этой глуши есть где переночевать?

Я настолько погрузилась в свои невеселые мысли, что не сразу заметила старушку, остановившуюся возле меня. Выцветший цветастый платок и серая вязаная кофта, рука, опирающаяся на деревянную трость, а проникновенный взгляд устремлен прямо на меня. Она выглядела бледным призраком на покинутой всеми пустующей станции.

− Чего такая растерянная? Не на той станции, что ли, вышла? − голос старушки оказался приятным.

От неожиданного ее обращения я вздрогнула.

− А? Уснула, − невпопад ответила я.

− Ну ясно. Со мной тоже такое случалось: задремлю и проезжаю мимо, только я предпочитаю ездить на обычной электричке, а то на скорой так уть… и за всю ночь не доберешься до дома. А когда еду на этой, со всеми остановками которая, так станция следующая близко, если что, я пешочком дохожу.

Я кивнула. Старушка продолжила неторопливое движение, не оборачиваясь, сказав:

− Так что столбом встала, уже темнеет, куда на ночь глядя пойдешь-то? Молодая девка одна под ночь. Идем! Место есть, переночуешь.

Я с радостью согласилась на предложение пожилой женщины. Под вечер начинало холодать, и неприятная прохлада уже оглаживала обнаженную шею, стремясь залезть под кофту. Сказывались и усталость, и эмоциональное переутомление, не говоря о том, что ела я сегодня всего один раз. В молчании мы прошли по пустым улочкам, свернули налево и вошли в скрипучую калитку.

Снаружи изба выглядела неухоженной и неказистой, но внутри дом потрясал своими размерами. Уже с порога я оценила чистоту и порядок. На первом этаже располагались три комнаты и кухня. В гостиной-кухне стоял диван, несколько кресел, книжный и кухонный шкаф, обеденный стол и маленький холодильник. Напротив входа огромная русская печь, занимающая значительную часть комнаты, и кухни, служившая своеобразной стеной. На полках, прибитых к побеленным стенам, расставлены разные сосуды, мерные стаканчики, шкатулки… На вбитых гвоздях висели пластмассовые весы и несколько картин с природой. Над дверью, как принято по поверью, — подкова на счастье.

Пожилая женщина оказалась приветливой и очень веселой хозяйкой.

− Не пугайся, если услышишь, что меня называют ведьмой, — она приятно улыбнулась своим словам. А я отметила, что у нее в молодости, должно быть, отбоя не было от ухажеров. — Я зла не творю, а только помогаю. Кого от болезни вылечу, кому травяной настой дам, несколько раз даже роды принимала.

Я подняла удивленный взгляд, посмотрев совсем по-другому на внезапную знакомую.

− Меня Ефросией зовут, можно просто Фрося.

− Лейла, − все еще стоя у порога, представилась я.

Старушка вздохнула:

− Ну и имена сейчас дают, кто во что горазд. Ты проходи, не стесняйся, сейчас есть будем.

Ефросия засуетилась возле холодильника, доставая и передвигая кастрюли и чашки. Заметив мое рвение, мягко остановила меня:

− Не стоит, отдохни с дороги, я быстро.

Сев на табурет стала наблюдать, как на столе появляются тарелки, блюдца, кружки.

− Суп, правда, без мяса. Я вегетарианка, сама отказалась от мяса, осознав свою сущность. Знаешь, словно голос в голове предупредил, что для моих дел мертвая пища — только помеха.

Голос в голове, как же знакомо, усмехнулась я, к счастью, советов пока он не давал, но и без них тошно.

Стол потрясал своими размерами, мы вдвоем запросто терялись на двух его концах. Придвинувшись, поближе стала с аппетитом есть полезный и безумно вкусный суп (как же я все-таки проголодалась!), заедая кусочком хлеба.

− Спать будешь в дальней комнате, там потише.

Я кивала, не совсем понимая смысл ее переживаний. Тихо было везде, да так, что скрип половицы казался непростительно громким.

− Пей чай, полегчает, − добавила она загадочно.

Принюхавшись среди аромата трав я уловила нотки мелиссы, зверобоя и душицы, но распознать удалось далеко не все. Обмакнув и откусив сухарик, как раз поднесла кружку с ароматным чаем ко рту и дернула рукой от неожиданного стука в дверь, едва не пролив.

− А вот и пожаловали, − усмехнулась старушка, стразу помолодев, − каждый месяц приходят, − проходя мимо, похлопала меня по плечу, − посиделки у меня.

В дверь ввалились, смеясь и переговариваясь десять девушек, некоторые держали в руках пузатые пакеты.

− Да не нужно было, у меня все есть, − развеселилась старушка.

− Не возьмешь — обидимся, − заговорили они наперебой, смеясь.

Собрав все гостинцы, оставила их в прохладе возле порога. Я замерла, не зная, что делать и как стоит себя вести с такой компанией незнакомок.

− У тебя гости? — удивилась вошедшая первой на кухню.

− Да вот приютила на ночь. Вы ее не обижайте.

Напрочь забыв о чае и половине сухарика в другой руке, выжидающе ждала продолжения.

− Дуня, Софа, Верба, Глаша… − начали представляться девушки.

− Лейла, − закончила я поток имен.

− Ну вот и познакомились. Сперва по традиции попьем чаю и пойдем наверх.

Все стали рассаживаться, занимая свои места, а стол сразу начал наполняться жизнью. Старушка сидела молча, слушая истории, которыми без устали сыпали гостьи. Глаза из-под опущенных век смотрели молодо и задорно, то и дело возникала загадочная улыбка.

После по старой деревянной лестнице мы все дружно поднялись наверх. На втором этаже располагался стол со стульями возле самой стены, остальное пространство пустовало. Я огляделась, не понимая, для чего мы сюда пришли.

− Будут гадания, песни, танцы. Если утомишься, иди спать, — вновь пояснила Ефросия отчего-то шепотом, наклонившись ко мне.

Все вновь расселись, и я с интересом стала наблюдать за предсказанием судеб. Ефросия то брала карты, то принималась гладить и разглядывать руки, затем достала банку с пуговицами, которые несколько девушек высыпали на стол, далее в ход пошли какие-то мелкие серые предметы.

− А можно мне погадать на желание?

− А мне на будущее.

− А мне вчера снился сон, скажите, что он значит.

Девушкам не терпелось поведать о своих чувствах и опасениях, а также узнать и расспросить о ближайшем будущем.