— Покажешь? Что именно?

— Правду, которую скрывают ото всех. Саму суть перехода от одной жизни к другой. У тебя первой появится выбор, осознанный выбор, ведь ты будешь знать обе стороны медали.

Вытащив откуда-то маленький ножик, он провел лезвием по подушечке пальца, оставляя полоску с тут же показавшейся алой каплей.

— Что ты делаешь? — в панике рванула назад и, не рассчитав, потеряла равновесие, рухнув с кровати.

Николас только улыбнулся, качая головой. Слушать и разговаривать с ним расхотелось. И почему я приняла мысль остаться с ним наедине за разумную? Невооруженным взглядом видно, что за такой длинный промежуток времени у него слегка съехала крыша.

Добравшись до окна, уперлась в холодную батарею, не зная, как быть дальше. Николас раздраженно похлопал по мягкой кровати.

— Значит, не хочешь по-хорошему? — сняв пиджак, небрежно бросил его на пол.

За это время я совсем как ребенок залезла под стол, спрятавшись, прекрасно осознавая бесполезность своих действий.

В воздухе разлилось приятное тепло, коснувшееся кожи мягкой упругой зефиркой. Подобрав под себя ноги, попыталась отстраниться, закрывшись от неправильных ощущений. Смыкающиеся в голове двери против моей воли начали открываться, заставляя меня впускать этот дурманящий воздух.

«Это мне кажется», — повторяла я, пытаясь бороться.

— Подойди, — сильный голос потянул на себя, точно аркан. Тело, подчиняясь, выползло из нелепого укрытия, а вот в глазах все еще проглядывала собственная воля.

Открыла рот возразить и увидела, как он просто качнул головой и слова застряли в горле сухим комком. Он довольно улыбнулся.

— Сиди и не шевелись, — я застыла каменной глыбой, от сухости начали слезиться глаза, — моргать можешь, — блаженно закрыла глаза, избегая смотреть, что он собирается предпринять дальше. — Открой рот.

Не знаю для чего это ему, однако этот поворот не предвещал ничего хорошего, а главное, помощи ждать точно неоткуда. Одна надежда на себя. Сконцентрировалась на задуманном, с трудом подняв налившиеся свинцом руки, соединив пальцы в замок, закрыла ими рот. От сильного напряжения на лбу выступила испарина.

— Не думал, что ты сумеешь проделать такое, — с воодушевлением потерев ладони, придвинулся ближе сам. — Ну хорошо, поясню, раз настолько пугает неизвестность. С помощью крови я покажу тебе свои воспоминания.

Если он рассчитывал, что мне полегчает, то не вышло. Кроме того, от перенапряжения руки начала сводить судорога, отчего разжать их никак не получалось. Мое лицо безэмоциональной маской смотрело на Ника, ничем не выдавая просьбу прекратить это мучение.

Вновь надрез, и сочившаяся кровь начала скользить по его пальцу. Второй рукой он легко отвел мои вниз, и я, открыв рот, словно в удивлении, не могла противиться задуманному им.

Неожиданно он хитро прищурился и, лукаво подмигнув, выдал то, отчего я захотела придушить этого нахала.

— Сделай мне приятно, слизни ее язычком, — меня бы перекосило, управляй я своим телом. Я выпучила глаза от неслыханной наглости, одновременно осознавая, что выполняю просьбу.

С любопытством разглядывая меня, точно дивную зверушку в клетке, он улыбнулся шире, а я, пунцовая от стыда, совершила неожиданное — обхватила губами палец и сжала челюсти.

— Ай, кусаться не обязательно! — шикнул Ник. — Ладно, достаточно.

Развернув спиной к себе, он привлек меня, обняв. Из-за пошлых просьб в мой адрес совершенно забыла, зачем Николас вообще это все задумал, а стоило бы начать уже волноваться. От едкого вкуса крови замутило, а осторожные прикосновения рук к голове заставили испытать забытое чувство падения в бездну. Внутренности дружно подскочили к горлу, пытаясь спешно покинуть тело. Легкость в ногах и тяжелая голова мешали возобновить мыслительный процесс.

В ужасе от происходящего сглотнула горечь, наполнявшую рот. Напряжение нарастало. Сквозь дурман чувствовала, как руками сжимаю ткань покрывала.

— Расслабься и, позволь, я поведу тебя.

Встрепенувшись, точно маленький желторотый птенчик, заслышавший незнакомый клич, ссутулилась, пытаясь вжаться в обманчиво безопасное укрытие.

— Ты под защитой, — в этот раз Николас использовал вкрадчивый тихий голос, проникающий в разгоряченное сознание, мягко и осторожно успокаивая его.

Туман в голове начал рассеиваться, и неясные образы проступали, заставляя недоуменно вглядываться.

«Кажется, там кто-то есть», — подумала я, всматриваясь в белую молочную муть.

Во все стороны раскинулось поле. Невысокая, поглаживающая ноги трава шептала, что я покинула пределы своего ограниченного мирка. Сгущавшиеся сумерки дарили прохладу и легкий трепет. Ветер, заигрывая, облетел меня по кругу, и вместе с ним реальность разорвали точно дремавшие ранее звуки. Далекий лес звал поиграть с ним в прятки, а небо беспрестанно подмигивало зажигающимися звездами.

Недоуменно закружилась, не сразу замечая приближающиеся темные фигуры. Хрупкий мальчик контрастно выделялся на фоне высокого и широкоплечего мужчины, который шел размашистым широким шагом, заставляя мальчишку едва ли не бежать следом.

Этот нерешительный юноша, прячущий красивое лицо за падающими волосами, показался смутно знакомым. Захотелось подойти и рассмотреть этих людей получше и заодно узнать, где я. Приблизившись к ним, остановилась, не понимая, почему на меня до сих пор не обратили внимания, ведь я стою достаточно близко, не скрываясь.

Свет невероятно яркой белой луны, вышедшей из-за грязных облаков, осветил задумчивое лицо мужчины. В его слишком резких жестах читалось нетерпение, в лице же — решимость. Оглянувшись по сторонам, мужчина посмотрел мимо меня и что-то шепнул мальчишке.

Меня не заметили или сделали вид, что никого нет? Ну и ладно. Они пришли пешком, значит, недалеко есть люди. Сделав такой вывод, развернулась, зашагав прочь. Каждый последующий шаг давался все труднее, и вот я замерла, окончательно завязнув в невидимой субстанции.

— Помогите! Кто-нибудь меня слышит?

Я растерялась, запаниковав. С трудом повернулась и, приложив немалые усилия, поплелась в обратном направлении, с удивлением понимая, что невидимая преграда рассеивается.

В мое краткое отсутствие они успели повздорить. Мужчина что-то злобно шептал, нависая над мальчишкой, тот, словно уменьшившись в росте, поджал губы и смотрел себе под ноги, трусливо не решаясь поднять на агрессора глаза.

— Все давно решено. Ты должен умолять меня продолжить, ведь то, что я сделал в свое время, не в силах искупить ничто. Вспомни, в какой помойке я тебя нашел!

Мальчик едва кивнул, соглашаясь, от злости сжав в кулаки.

— Позволь еще один день. Я хотел… — мольба и душевные терзания читались в словах и жестах.

— Достаточно! — суровое лицо, нахмурившись, стало неприятным.

Грубо схватив мальчишку за плечи, он встряхнул с такой силой, что голова несчастного мотнулась вперед-назад, упав на грудь.

— Ну же! — терпение мужчины было на грани.

От силы сдавливающих рук мальчик поморщился и нехотя повернул набок голову, открывая тонкую шею. В свете вновь засиявшей луны его глаза превратились в безумно зеленые сапфиры. А взгляд, устремленный на меня, заставил забыть готовый сорваться с губ вопрос.

Николас? А вблизи он оказался не так юн. Подобный обман создавал огромный мужчина рядом. Не понимаю как, но я оказалась возле него. Хрупкая рука рванула ко мне, и тонкие пальцы сомкнулись на запястье, тут же дернув на себя. Я пошатнулась, теряя равновесие, начала неуклюже заваливаться на Ника.

Выставив вперед руки, готова была оттолкнуться от нахала, но они, так и не коснувшись плоти, прошли сквозь нее. Обжегшая прохлада подавила разум, запрещая сопротивляться. Я съежилась от налетевшего холода, и без предупреждения шею обожгла колючая боль, словно по ней провели лезвием ножа. Вскрикнув, схватилась за чье-то тело, держащее меня, желая оттолкнуть.

Чужое дыхание, частое и горячее, согревало кожу, а руки все сильнее прижимали, чужой рот впивался в шею, причиняя жгучую боль, стремясь подчинить, поработить. Собственный жалобный стон вызвал презрение. Еще мгновение, и объятия разжались, и я небрежно упала в траву.