Однако экономическая политика в рамках политической экономии строится не только с позиции экономической, но и с позиции политической целесообразности. Например, содержание вооруженных сил, функционирование военно-промышленного комплекса (ВПК), разработка и создание новых средств вооружения требуют огромных финансовых ресурсов (в различные периоды времени объем расходов на оборону составляет 3–10 % бюджета государства). При этом из народного хозяйства (бесполезно с социально-экономической точки зрения) отвлекаются большие материально-сырьевые и людские ресурсы, причем, естественно, за счет определенного снижения уровня жизни населения. Это диктуется не соображениями расчетной социальной эффективности, а сугубо политическими решениями государственных органов власти в целях стратегического обеспечения обороноспособности и физической безопасности страны, исходя из прогнозов внешней ситуации, складывающейся международной обстановки. При этом политическая экономия является основой формирования собственно государственной экономической политики единого народного хозяйства страны. Таким образом, экономика страны, построенная исходя из политических целей, в том числе направленных на мировое господство путем захватнических войн (даже в ущерб социальному благосостоянию), может обозначаться как политическая экономия.

Государственная экономика может обозначаться как социальная, или социально ориентированная, экономика только тогда, когда она ориентирована на социальные интересы всех без исключения слоев населения страны, без привилегий каким-либо слоям, или категориям, населения. При этом и политическая экономия, и социальная экономика реализуются в форме экономической политики. Различие здесь заключается в выборе приоритетов: в политической экономии высшими приоритетами являются государственные интересы по обеспечению независимости (суверенитета) и безопасности страны за счет создания и функционирования вооруженных сил и военно-промышленного комплекса, финансовых институтов, а в социальной экономике – социальные интересы, направленные на развитие отраслей, обеспечивающих нормальный (разумный) уровень жизни и личностное развитие всего населения страны на основе высокопроизводительного труда и социальной эффективности народного хозяйства.

Зачастую социальную экономику государства (социальную направленность экономики), которая реализуется через экономическую политику, отождествляют только с перераспределением общественных благ в пользу различных категорий нетрудоспособных членов общества и в такие сферы общественного потребления, как физическая защита государственного пространства и населения, здравоохранение, социальное обеспечение и т. п. В действительности социальная экономическая политика не в меньшей степени проявляется и в производственной сфере, а именно в создании и развитии фундаментальной и отраслевой науки, топливно-энергетического комплекса, транспортного и аграрно-промышленного комплекса, средств связи и т. п. Более того, отраслевые технологические связи выступают в качестве объективной основы формирования экономической политики, т. е. установления отраслевых приоритетов с позиции приоритетов технологических переделов и «жизненных» циклов продукции.

Если эти критерии строятся на основании социальной (общественной) экономической эффективности, то форма устройства общества может быть определена как социализм, если же с позиций частнособственнических интересов, то – как буржуазная олигархия. Эти формы экономических отношений могут быть реализованы через соответствующие формы политического режима: социальную или олигархическую. Однако в реальной действительности все гораздо сложнее, так как социальная равноправная система общественного устройства заменяется на вульгарную «демократическую», которая только декларирует равноправие в обществе, а реально осуществляется олигархическая форма власти и вульгарная капиталистическая система хозяйствования, направленная только на дальнейшее обогащение буржуазно-олигархического слоя.

Демократия как власть народа в буквальном смысле является утопией и объективно не может обеспечить всем гражданам равные, или даже примерно одинаковые, условия организации человеческой жизнедеятельности вследствие целого ряда объективных факторов, обусловленных:

– неравномерным распределением природных ресурсов в местах компактного проживания людей, включая даже самые необходимые (воздух, питьевая вода, растительный и животный мир);

– ландшафтными, природно-климатическими и исторически сложившимися социально-техногенными условиями жизнедеятельности в различных регионах, районах и местах компактного проживания людей;

– индивидуальными производительными способностями членов общества, половозрастными психофизиологическими особенностями;

– уровнем потребностей, обусловленным национальными традициями, исторически сложившимся укладом, стереотипом питания и жизни в местах компактного проживания людей;

– кооперативным характером жизнедеятельности, где трудовые операции объективно не могут быть равноценными по способам, физическим и психическим нагрузкам, условиям их выполнения и т. п.;

– объективным различием возможностей автономного решения проблем территориальной организации жизни на уровне натурального хозяйства.

Демократия в чистом виде – это фикция, так как в понятие «народ» должны входить все граждане государства, независимо от расы, национальности, индивидуальных особенностей и численности различных групп и мест проживания. Однако реально человечество не только территориально разделено на государства, но и в каждом государстве стратифицировано регионально по урбанизированным и сельским поселениям, по слоям, классам, сословиям, профессиональным, национальным и конфессиональным особенностям, различающимся не только по численности, но и по возможностям (способностям) к личностному развитию. Вследствие этого полное представительство подобного конгломерата в органах власти не только неосуществимо, но и бессмысленно.

Реализовать демократическую власть можно только через диктатуру, т. е. властное принуждение подавляющей массы народа небольшой группой людей, выдвигаемых в качестве представителей власти. Но здесь возникает вопрос: по каким личностным и профессиональным характеристикам и как, каким образом должна формироваться представительная власть? Причем здесь должны быть важны не стратифицированные характеристики, а качества социализированного человека, который может принадлежать к любому стратифицированному слою населения. Эти вопросы будут рассмотрены позднее в разделе «Власть».

Здесь важно отметить следующее. Демократия, как форма власти определенной части народа, еще не свидетельствует о социальном (общественном) характере экономической формации. В настоящее время в подавляющем большинстве стран реализована так называемая демократия, которая в основном декларируется как реализация прав каждого гражданина свободно высказываться и участвовать в выборах органов власти, однако нигде экономическую формацию нельзя определить как социальную, т. е. направленную на обеспечение экономического благосостояния всего народа, или подавляющей его части.

Социалистический строй в чистом виде («утопический социализм») как обеспечение экономически равных (одинаковых) условий для жизнедеятельности всего населения государства объективно осуществить невозможно. Реальный социализм, как экономическая формация, может существовать только за счет неравномерного распределения общественных благ по стратифицированным слоям с учетом половозрастных и региональных особенностей условий жизнедеятельности с учетом реальных природно-климатических, социально-экономических и исторически сложившихся условий жизни в местах компактного проживания людей, национальных традиций и обычаев. Попытка создания подобной паллиативной формы социализма была реализована в СССР но только не для всех, а с приоритетной ориентацией на категорию рабочих – гегемона трудящихся и основного источника материальных благ общества. В период становления Республики Советов политическая опора на пролетариат как единственную массовую политически организованную основу поддержки советского строя (за счет концентрации рабочих в рамках крупных индустриальных организаций) была оправданной даже при подавляющем большинстве в стране сельского населения. И самое главное – пролетариат не был обременен «кроме своих цепей» никакой собственностью – источником всех человеческих пороков: зависти, вражды, корыстолюбия, ненависти, злобы, эгоизма и т. п. Тем более, подобный подход и с политической, и с экономической точки зрения являлся целесообразным на этапе превращения СССР в мощную индустриальную державу, в период Великой Отечественной войны, во время послевоенной разрухи и восстановления народного хозяйства. Но, по мере увеличения номенклатуры, объемов и качества продукции материального производства высочайшего уровня, создания крупнейшего в мире производства интеллектуальной и духовной продукции, индустриализации сельскохозяйственного производства, небывалого подъема уровня образования, культуры, появления мощной прослойки инженерной интеллигенции и профессионально подготовленного управленческого персонала социальную направленность экономики необходимо было систематически корректировать в соответствии с изменяющейся структурой трудящегося населения, включая крестьян. Однако никаких теоретических концепций экономики, учитывающих новое качественное состояние населения СССР, не было создано. В результате не только теоретические основы относительно социальной экономики, но и все практические достижения Советской власти в этой сфере были утрачены в течение 10–20 лет после распада СССР.