Но одного они добиться все-равно так и не смогли – победить страсть человека к перемене мест и любовь к наличию собственного автомобиля. И не важно, что теперь у большинства людей машины не столько ездили, сколько стояли в гаражах или на стоянках у дома. Если в первый год новой эры их число в Москве и области уже составляло порядка 8 миллионов штук, то еще через десять лет эта цифра удвоилась, и в такой же прогрессии продолжала расти дальше. И Москва в «часы пик» окончательно встала. Когда-то доехать вечером до дома можно было за час-полтора, что считалось кошмарно долгим, теперь люди иногда доползали до своих жилищ за 2,3, а то и 4 часа.

Не помогло и появление «флайеров» или «автобагов», то есть гибрида автомобилей и коптеров.

Поначалу их стали скупать в огромном количестве вместо прежних обычных четырехколесных транспортных средств в надежде, что они помогут избавиться от пробок. Но московские власти запретили их использование в 200-километровой зоне для полетов в сторону города из области, оставив воздушное пространство только для общественного транспорта, такси, скорой помощи и других экстренных служб. И, конечно же, для тех, у кого есть на это специальное разрешение и спецсигналы. То есть для тех, кто раньше рассекал, минуя пробки, по разделительным – сами знаете, кто сидел в таких черных автомобилях, которые еще с советских времен называют «членовозами»[13].

Для того, чтобы хоть как-то уменьшить пробки в часы пик, было решено ввести в рабочие дни несколько временных «эшелонов», в которых по основным магистралям, включая МКАД и главные федеральные трассы, могли передвигаться различные группы автовладельцев. Первый «эшелон» – с 6.30 утра и до 9.00, второй – с 9.00 утра до 10.30 и третий с 10.30 до 12 дня. Соответственно в рамках этого расписания у людей и сдвигалось начало рабочего дня.

Для всех остальных дороги «открывались» только после 12 часов, да и то не каждый день. Те, у кого регистрационный номер авто заканчивался на четное число, могли выезжать только в четные дни недели, и соответственно владельцы с нечетными цифрами в номере только по нечетным.

Неработающим в случае острой необходимости (посещение врача, болезнь родных и т. д., согласно принятому перечислению) разрешалось выезжать и в другое время, но не чаще двух раз в неделю. Для этого нужно было отправить заявку в Единый информационный центр не позднее, чем за 30 минут до выезда. Руководители предприятий туда же скидывали в электронном виде списки графиков работы своих сотрудников, а суперкомпьютер перенаправлял данные в Главную инспекцию контроля за движением (ГИКЗД), бывшую ГИБДД, она же ГАИ. Нарушителей отлавливали сотни тысяч установленных повсюду видеокамер. За нарушения режима выставляли огромные штрафы.

От болтовни робота у Петра еще сильнее разболелась голова.

– Ты аккумулятор у машины зарядил? – поинтересовался он у Василия.

– Никак нет, ваше высокоблагородие, – вытянувшись по стойке «смирно» отрапортовал робот, включивший зачем-то на своем туловище изображение формы царского унтер-офицера начала предпоследнего века до н. э. – Указания не было.

– А сам, железяка ты глупая, догадаться не мог, что надо включить зарядку? – вспылил Петр.

– Мог, но не мог, – нисколько не смутившись загадочно ответил Василий.

– В смысле? – возмутился Петр.

– Параграф пятый Устава роботов домашних версия 5.0 гласит: «Робот не имеет права совершать какие-либо действия без прямого указания человека, равно как и принимать самостоятельно какие-либо решения, связанные с обеспечением его жизнедеятельности, за исключением ситуаций, ставящих под угрозу жизнь человека», – невозмутимо процитировал Василий только ему известный документ. – Я под этим Уставом кровью расписался. Ха-ха. Шучу. Машинным маслом. Ха-ха. Шучу. Шучу.

– К тому же, – продолжил он, – господин все-равно не мог бы воспользоваться сегодня своим индивидуальным средством передвижения.

– Это еще почему? – Петр закричал бы во весь голос на своего помощника, если бы у него так не болела голова.

– Так оно бы с места не сдвинулось – не позволит вмонтированный в стойку алкотестер, – может, Петру и показалось, но в голосе дроида явно прозвучало ехидство, а скорее даже и злорадство.

– Ну, я мог бы включить режим движения в автоматическом режиме, – слова Василия несколько охладили возмущение Петра.

– Включить мог бы, но ехать не мог бы, – не моргнув глазом, пояснил Василий. – Согласно статьи 15-й, пункт 5, подпункт 3 Правил эксплуатации индивидуальных средств передвижения использование режима «автопилота» разрешается только при движении в пробках, в городской черте при скорости движения не более 40 километров в час, а также во время поездок на длительные расстояния по маршруту, который до начала движения программируется в навигаторе и согласовывается с информационным центром ГИКЗД.

– К тому же, – видимо, ничто не могло остановить поток роботосознания, – использование автоматического режима категорически запрещено лицам, находящимся в состоянии алкогольного или пост-алкогольного опьянения.

Василий в очередной раз поменял одежку на джинсы с футболкой – типа свой парень:

– А это, братишка, уже статья. Пожизненное лишение прав, штраф в 10 тысяч МРОТ, а, если, не дай Бог, что-то еще и случится по дороге – задавишь кого или ударишь другую машину, то прощай свобода – тюрьма строгого режима. А я вот лично этим консервным банкам на колесах, ну, вообще не доверяю. Искусственный интеллект, искусственный интеллект. Примитив уровня макаки, а не искусственный интеллект. Никогда не знаешь, что им может прийти в голову. А вы что, ПДД вообще не читали?

Петр и вправду не знал, что делать, и не понимал, врет ли его помощник или просто пугает. К тому же он не мог ему сказать, что права получил в 44 году до н. э., когда учился в институте. Покатались по институтскому двору с автоинспекторами, потом им, как говорится, поляну накрыли на военной кафедре. Вот и все дела. Наверное, он когда-то читал эти дурацкие правила, но новые вообще в глаза не видел, хотя и был всю жизнь за рулем.