— Вы нарушили частное пространство… — раздалось из соседнего дверного проема. Какие настырные. Приблизившись к двери, я в упор расстреляла нового робота, еще не разобравшегося в ситуации.

Больше атак не последовало. Мы спокойно, но внимательно прошли мимо шести закрытых дверей к следующему коридору.

— Ты сказал, роботы в каждом кабинете, — предпочла уточнить я.

— Остальные не сработали, — с каким-то огорчением ответил ученый.

Следующим помещением на конце коридора, круто завивавшегося вниз, было новое помещение охраны.

Прежде чем проникнуть внутрь, пришлось уничтожить три турели, ожившие, как только мы показались в дверном проеме. Прикрывая собой клиента, я расстреляла первую, влепив ей две короткие очереди в основание механизма. Со второй пришлось подождать минут пять, пока фотодатчик не успокоится и охранный механизм не вернется в режим ожидания. Остатки рожка пошли на последнюю турель.

— Комната безопасности второго уровня, — бодро сообщил ученый. Казалось, его совсем не беспокоили перестрелки. Привык к местной защите? Не воспринимает всерьез? Но те же турели, пуская почти бесконечную очередь, ограниченную лишь длиной ленты в зарядном коробе, наполняют гулкие коридоры грохотом. Кафельные стены покрываются глубокими выщербинами и дырами, могущими возникнуть и в наших телах. Да, я иду впереди, готовая принять на себя первый залп, но в голосе доктора наук вообще не слышится страха!

Вновь стена потухших мониторов с кнопочными панелями, стол с компьютером и несколько шкафов. В стороне от последних — приоткрытая дверь.

— Что за ней? — я повела стволом в сторону проема.

— Арсенал, — охотно объяснил спутник.

— Почему не заперт?

— А смысл? Рядом все время дежурили люди, кроме того, если испытуемые… — он осекся, с тревогой взглянув на меня — не проговорился ли, не сболтнул лишнего.

Его реакция не укрылась от моего внимания.

— Давай, рассказывай, чем занималась твоя лаборатория! — я повернулась к ученому, удобно расположив автомат на сложенных на груди руках.

Тот отвернулся:

— Боюсь, вам не понравится то, что я могу рассказать…

— Думаешь? — я усмехнулась. — Каждый может совершать аморальные поступки, и кто скажет, где находится грань? Я, например, убиваю людей. И животных. Каждый день, — придвинувшись к спутнику, я заставила его сделать шаг назад. — А что плохого делал ты?

— Я… я… ничего, — фон Миллер внимательно смотрел на меня с искорками страха в глазах. — Мы изучали психологическую реакцию на разные раздражители, разные условия содержания и анализировали результаты. Полевыми испытаниями занимался другой отдел…

— Понятно, — ласково улыбнулась я, — можешь не продолжать. Слышала о подобных экспериментах над человеческим телом и психикой, предельно жестоких, подчас на грани пыток. Но, — пресекла я попытку собеседника возразить, — мне до этого нет никакого дела. Не против, если загляну в арсенал?

— Пожалуйста! — ученый сделал приглашающий жест.

========== Глава 7. Плазменное чудо ==========

Пол маленькой квадратной каморки заваливали пустые ящики из-под боеприпасов и вскрытые цинковые коробки. Полки, протянувшиеся по всему периметру комнаты, пустовали, лишь кое-где на них одиноко валялось несколько светошумовых гранат. Оружейные стойки выглядели побогаче — среди пустых отделений стояли лазерная винтовка, три автомата и… неужели это она? …

— Охрана собиралась в спешке, им последним сообщили об эвакуации лаборатории, — донеслось от двери. — Все забрать не успели.

— Что? — я не поняла ни слова из реплики ученого, все внимание сосредоточив на красавице, закрепленной в держателях оружейной стойки. Едва касаясь, провела пальцами по армированным проводам, обрамляющим ствол необычной формы, по облегченному прикладу, по микро-катушкам индуктивности, попарно расположенным с обеих сторон компенсатора… Дыхание на мгновение перехватило.

Плазменная винтовка. Очень дорогое и высокотехнологичное оружие, разработанное перед самой войной и так и не запущенное в серийное производство, из-за чего по пустошам ходили только его редкие экспериментальные образцы. Начиненная сложными механизмами винтовка стреляла раскаленными сгустками плазмы, формирующимися в особых внутренних камерах. Я видела такую только два раза, оба — издалека и оба — на Столичной пустоши, и была поражена ее убойной мощью против механизированных противников. Что она делает с живой органикой, оставалось только представлять.

— Нравится? — ученый неслышно подобрался вплотную и теперь стоял рядом, с интересом наблюдая за моей реакцией на необычное оружие.

— Неплохая вещь, — сдержанно произнесла я, пытаясь скрыть восхищение от проницательного взора психолога.

— Можете взять, если хотите.

— Серьезно? — я обернулась к спутнику. — Знаешь, сколько она стоит?

— Представляю, — пожал плечами тот, — но лично мне она не нужна, а торговать снаряжением лаборатории я не собирался. Пусть будет небольшим бонусом к основной оплате.

Небольшим… Ценность такой штуки на рынках бывшей столицы превышает мой полугодовой гонорар! Ну, раз навалилась такая удача, отказываться не стану. Порывшись в обломках ящиков, я нашла несколько зарядов — шестнадцать объемных металлических цилиндриков с микроядерными батареями внутри. Специальный держатель плотно обхватил один из них и развернул, погружая в недра винтовки. Механизм чуть прожужжал, и прозрачный стабилизатор на конце ствола ожил, засветившись мягким зеленым цветом. Лучи заряженной плазмы заиграли, облизывая прочное стекло.

Однако новое оружие нужно было пристрелять.

— Позволишь? — я бережно качнула стволом и взглянула на хозяина лаборатории.

— Пожалуйста! — тот был не против.

— Куда можно стрелять?

— Здесь — куда хотите. В этом помещении мне ничего не нужно.

Прицелившись в шкафчик у противоположной стены, я выжала спуск. Механизм глухо загудел, задрожал и плюнул зеленой молнией. Высокий железный шкаф скрутило, будто от удара невидимого великана, дверца вывернулась, наполовину расплавившись. Продолжая сгибаться, шкаф опустился почти до пола, где и застыл в неестественной позе.

Следующий выстрел пришелся на один из экранов. Стекло поплыло, обнажая электронные схемы, тоже постепенно съеживающиеся под воздействием высокотемпературного сгустка ионизированного газа.

— Потрясающе! — не удержалась я, подкидывая новое оружие в руках, примеряясь к удобному хвату.

Очередной коридор, выводящий к жилому сектору — казармам охраны и личным комнатам персонала, мы прошли играючи. «Пушки под потолком», как называл их фон Миллер, плавились с трех выстрелов, приборные панели протектронов — с двух. Плазменное чудо оказалось быстрозарядным, не накапливая энергию долгое время, а отзываясь на спуск почти мгновенно.

Снова бронированная дверь, и снова ученый копается в кейсе, доставая карточку уже с оранжевой полосой.

— Сколько всего уровней допуска? — поинтересовалась я, занимая боевую позицию, готовясь во всеоружии встретить сопротивление с той стороны двери.

— Четыре, — сообщил фон Миллер, вынимая карточку из приветливо пискнувшего приемного устройства, благосклонно разблокировавшего вход. — Это предпоследний, мы почти пришли. Начинаются испытательные помещения.

В новом отсеке роботов не оказалось, только четыре турели, уничтожить которые являлось только вопросом времени и еще одного микроядерного цилиндра-боеприпаса. Не спеша я шла по коридору, заглядывая в каждую дверь на предмет скрытой опасности. Доктор наук семенил следом.

Лаборатория постепенно раскрывалась передо мной, обнажая свои страшные тайны. В одних помещениях обнаружились привинченные к полу кресла с ремнями на подлокотниках и ножках. Рядом располагались медицинские стойки с приборами. Темные ржавые пятна, покрывавшие пол с ребристым отверстием для стока, недвусмысленно указывали на назначение помещений.

В других комнатах стояло несколько операционных кушеток, разделенных полупрозрачными ширмами. Третьи, служившие жилыми палатами, были заставлены сетчатыми кроватями с обрывками одеял. И везде — на стульях, кушетках, кроватях — ремни. Широкие, толстые, с множеством пряжек.