— Если ты не позволишь мне встретить мужа, то навсегда лишишься моего благоволения.

— Я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, — серьезно сказал старый воин, покорно склоняя голову.

Отказавшись от дальнейших бесплодных попыток уговорить упрямца, я спустилась во внутренний двор. Следующие полчаса, потребовавшиеся всадникам чтобы преодолеть расстояние до замка, показались мне бесконечными. Я прошлась по двору, заглянула на конюшню, приласкала и потрепала по шее своих любимцев из числа английских лошадей. Только подумала, что надо бы привести себя в порядок перед встречей с супругом, как из надвратной башни раздался зычный крик:

— Опустить ворота!

Гулко застучали подкованные копыта по промокшему деревянному настилу, и во двор торжественно въехал небольшой отряд, предводительствуемый графом. Лошади фыркали и нервно поводили ушами, их бока, блестящие от росы, тяжело вздымались. Сами же всадники держались в седле гордо и уверенно, а на лице их командира блуждала довольная улыбка. Подъехав ко мне, граф спрыгнул с коня, бросил поводья подбежавшему лакею и заключил меня в объятия.

— Как долго я тебя ждала! — счастливо воскликнула я, обвивая его шею руками.

— Это последняя разлука, — заверил супруг, гладя меня по волосам и с наслаждением вдыхая их запах. — Моя дипломатическая миссия завершена, завтра мы покинем Ноттингем и отправимся в Лондон, где нас уже ждет русский торговый корабль.

— Все кончено? — я не верила своим ушам. — Твое поручение заключалось лишь в аресте атамана?

— Я расскажу тебе, — засмеялся граф, — но позже. Я с раннего утра в седле и сначала хотел бы принять ванну, а уже после сполна насладиться твоим обществом. Поверь, это не займет много времени.

Отпустив мужа, я поднялась в свои покои и велела подать любимое платье из сиреневой парчи, расшитой аметистами и украшенное серебряной вышивкой и такой же шнуровкой на низком корсете. Распустив волосы свободными локонами, надела ажурную серебряную диадему, которую подарил граф незадолго до нашего путешествия. После чего спустилась в гостиную.

Горящий камин освещал комнату веселыми красноватыми всполохами, разбавляя тусклый дневной свет, льющийся из окон, и наполняя ее приятным теплом. На низком каменном столике у широкого дивана, покрытого шкурой какого-то животного, уже стоял поднос с пузатой бутылкой из непрозрачного стекла и двумя хрустальными бокалами.

— Ах, графиня! — послышался голос супруга. — Порой вы так восхитительны, что мне становится безумно жаль времени, проведенного не с вами.

Граф стоял в дверях, одетый в тонкую белую рубашку с кружевными рукавами, которую по своему обыкновению не удосужился застегнуть до конца, в коричневый замшевый жилет и черные брюки с широким поясом, заправленные в неизменные высокие сапоги с отворотами.

— В вашей власти наверстать упущенное, граф! — я скромно улыбнулась, присаживаясь на диван.

Супруг расположился рядом и, откупорив кинжалом бутылку, разлил рубиновую жидкость по бокалам.

— Это самое старое вино из подвалов замка, ему более двухсот лет. Пожалуй, подойдет, чтобы отпраздновать наш успех, — он протянул мне бокал.

— Английский король остался доволен проделанной тобой работой? — напиток и впрямь был отменным и стоил комплимента.

— «Остался доволен» — самое точное описание его эмоций, — граф тоже пригубил вино и поставил стакан на стол. Принял более непринужденную позу, закинув ногу на ногу. — Георга не интересует никто и ничто, кроме собственной персоны. Я выполнил его просьбу — и я ему больше не нужен. Тем не менее, в награду он подписал несколько важных договоров, о которых наши послы несколько месяцев вели бесплодные дискуссии. А также пригласил нас остаться на торжественную казнь, но я объяснил, что не люблю наблюдать работу меча правосудия кроме тех случаев, когда тот находится в моих руках, — граф рассмеялся.

— Ты рисковал жизнью ради какой-то просьбы? — я придвинулась ближе к мужу, и он обнял меня, укладывая мою голову себе на грудь.

— Все не так просто, — усмехнулся он. — Три года тому назад я имел неосторожность помочь королю в подавлении одного восстания. И теперь, когда возникли схожие проблемы, он не придумал ничего лучше, чем написать в Румынию и попросить прислать «вашего замечательного специалиста». На сей раз его беспокоили разбойники, обосновавшиеся в Шервудском лесу и возмущающие народ. Кроме того, я уже имел дело с их атаманом Ричардом Греем — этим идейным мальчишкой, ничего не смыслящим в политических тонкостях управления страной — и король счел мою кандидатуру идеальной для главы карательной экспедиции. Теперь атаман в тюрьме, моя работа закончена, а остальным пусть занимаются королевские войска.

— В следующий раз он снова попросит тебя о подобной услуге?

— Следующего раза не будет. Министры и так уже косятся на Георга за привлечение иностранных дипломатов к решению внутренних вопросов Англии.

Граф вновь отхлебнул из бокала и отставил его. Потянул меня к себе, сажая на колени. Медленно обвел взглядом, слегка затуманенным от вина и желания.

— Скажи, Александра, как долго мы не были вдвоем?

— Неделю, — предположила я.

— Вечность…

Отведя назад мои волосы и придерживая ладонью голову, граф наклонился ко мне.

— Моя прекрасная графиня, — прошептал он, — твое место в моей постели, а не в английских лесах с луком в руках.

— Я бы хотела совмещать…

Граф покачал головой. Ласково провел пальцами по моей шее, потом ниже, остановившись на груди. Я вздохнула и прикрыла глаза. Близость любимого сводила с ума, наполняя тело теплом и неизъяснимым блаженством, а душу — спокойствием. Обняв мужа, притянула его ближе, и он поцеловал меня. Долго, нежно, мучительно сладко, заставив всхлипнуть от наслаждения и откинуться назад, увлекая его за собой.

Не разрывая поцелуя, граф уложил меня на диван и нетерпеливо рванул шнуровку на корсете. Я остановила его руку.

— Может, пойдем в спальню? — вопрос был скорее риторический, ибо сил куда-то идти, да и просто оторваться друг от друга совершенно не было.

— Не хочу, — ответил супруг, проводя ладонью по моему бедру и приподнимая пышный подол платья.

— В гостиную в любой момент могут войти слуги, — я предприняла последнюю попытку образумить его, а заодно и себя.

— Это их проблемы. В моем замке не принято заходить в комнату, в которой нахожусь я с девушкой наедине.

— Но это не твой замок… — граф не дал продолжить, закрывая мне рот поцелуем и распуская наконец-то поддавшуюся шнуровку…

Спустя полчаса, кое-как оправив одежду и пригладив растрепавшуюся прическу, я сидела на диване, а граф возлежал рядом, пристроив голову мне на колени. Я рассеянно перебирала его черные волосы, крупными красивыми прядями падающие на лоб. Глаза супруга были закрыты, то ли от удовольствия, то ли от усталости. Последние дни выдались трудными и полными потрясений не только для меня, но и для него.

— Влад, — тихо позвала я.

Спит. Я бы тоже сейчас не отказалась прилечь, но даже мысль о том, чтобы побеспокоить графа и принять более удобное положение казалась кощунственной. Облокотившись о спинку дивана, я подложила ладонь под голову и закрыла глаза.

========== Глава 20. Эпилог ==========

Наутро, едва забрезжил рассвет, весь замок стоял на ушах. Собственно, приказ о сборах был отдан еще накануне, но сегодня суета была более ощутимой, ибо господин непременно желал выехать после полудня. Горничные укладывали одежду и личные вещи, конюхи спешно чистили и заранее седлали лошадей, а начальник гарнизона отчитывался перед графом, подавая тому на подпись последние бумаги. Остальные слуги, не желая прослыть лентяями, тоже создавали видимость кипучей деятельности.

Когда приготовления были окончены, я прошла по комнатам, мысленно прощаясь с крепостью. Несмотря на все волнения и неприятные эмоции, которые доставило пребывание в ней, было немного жаль покидать эти угрюмые древние стены. Ведь Ноттингемский замок подарил мне неслыханный подарок: именно здесь два непримиримых врага нашли в себе силы опустить клинки и сделать шаг навстречу друг другу ради общей возлюбленной. Я не питала напрасных иллюзий относительно их дальнейших отношений, но надеялась, что при следующей встрече они не забудут, как сражались бок о бок.