© Росмэн, 2022

© Маръа Малми, 2022

– У! Это эти! – воскликнул тогда Малю и шарахнул дверью перед нашим носом.

Тогда мы еще не знали, что «У» это его любимое словечко. Тогда мы не знали даже, что будем звать его Малю. Тогда для нас это был просто паренек, у которого загорелись волосы. И конечно, мы даже не подозревали, в какую переделку угодим, если еще раз сунемся в эту дверь.

А тогда дверь просто захлопнулась.

А мы что? Мы ничего. Так и стояли перед захлопнутой дверью.

Тут надо пояснить, что мы – это парень в битом шлемаке в виде зубастого верблюда, девочка с фингалом на пол-лица и с меховыми ушами и клоп в соплях с дорожным конусом на голове.

Не такие уж мы и страшные, если честно.

Хотя, пожалуй, тут не помешают подробности. Парень в верблюжьем шлемаке – это Осси, Оскари Паули Уильямс, мой самый лучший друг, за которого я собралась замуж, только он об этом еще не знает. Девочка с фингалом – это я самая и есть – Аманда Виртаранта. А сопливый клоп – это мой младший брат Йоонас Виртаранта – Йонни, Йомпи, Йошенька, его нам постоянно вручают, как ценного пуделя, которого надо хорошенько выгулять.

В тот день у нас завелось 10 евро, и мы нашли в кирпушке замечательный шлемак для Осси и лошадок на палках для нас с Йонни, и мы до того доскакали, что я приложилась со всего маху к тротуару лбом.

Мы рыдали вместе с Йонни, который не мог допустить, чтобы я рыдала одна. А когда перестали, то выяснилось, что у меня над бровью вспухла грозовая туча, которая спускается все ниже и наливается фиолетом. Тогда я решила нацепить свои любимые меховые наушники – одно ухо розовое, другое – зеленое. С тремя разноцветными пятнами – розовым, фиолетовым и зеленым – уже не так заметно, что у тебя на лице непорядок.

А Йонни по пути прихватил оранжевый конус, у нас тут постоянно чинят дороги. Он сказал, что это будет его ведьминская шляпа, в которой самое то ходить по квартирам и кричать «ветку вербы – вам, угощенье – нам». А то, что у него сопли – объясняется еще проще. Они у него всегда! Сначала мы с ними боролись всей семьей. А потом дедушка сказал, что сопливые дети самые умные. И все в нашей семье сразу успокоились.

Теперь понятно?

Хотя… Похоже, я опять не с того начала. Наверное, придется объяснять всё по порядку. Еще с того момента, когда мы только переехали в «наши штольни», как их называют родители.

Наверное, вам было бы куда проще, если бы я произнесла с выражением: Салем, округ Эссекс, штат Массачусетс. О да! Звучит круто. Прямо как сливочную тянучку от зубов с треском отлепляешь. Этот знаменитый адрес знают все благодаря ведьмам и всякой нечисти из тамошних мест.

А вот вам другое – привыкайте. Долгие и протяжные – Кайвоксела, Вантаа, Суоми. Но, черт возьми, вам придется запомнить эти координаты. Потому что в них все дело. И «черт возьми» здесь тоже не случайно вылезло.

Сами мы из Хельсинки. Мы жили в районе, который взрослые называют престижным, а дети – скучным. Ведь нам бы только где побегать и разведать что-нибудь любопытное. А в нашем районе огромные красивые дома и всё.

– Туда! – тычет пальцем Осси налево, и мы бежим. А там ничего.

– Тогда туда! – теперь мы бежим направо. Пусто. Красивые дома и ровные газоны.

Совсем приуныть нам не давало одно: мы были друг у друга. С самого рождения. Повезло так повезло! Именно в нашем огромном доме родился мой лучший друг Оскари Паули Уильямс, а спустя полгода там же на свет появилась и я. Это самое замечательное совпадение, какое произошло с нами в жизни. С тех самых пор мы и дружим.

Наверное, мы бы так и носились бестолково туда-сюда в поисках приключений, но тут наш огромный красивый дом встал на капитальный ремонт, и всех жильцов попросили съехать на полгода.

Наши родители решили не разлучать нас и нашли отличный вариант в Кайвокселе. На окраине мира, как они выразились. Чтобы мы с одной стороны были близко от цивилизации, а с другой стороны – надышались природой. «Нюхнули жизни», как сказал старший брат Осси – Франц Габриэл.

Так я с родителями и братом поселилась в доме с белыми панелями, а в доме из красного кирпича через тропинку от нас – поселился Осси с родителями и братом. Наши мамы очень разные, но одинаковые. Они спят и видят, чтобы мы целыми днями вели себя прилично и играли во дворе. Потому что для этого созданы все условия, говорят они.

Рядом с красным домом, где поселился Осси, устроена детская площадка за железной оградой. А рядом с нашим белым домом – детская площадка без ограды. «Играй не хочу! Что за капризы?» – говорят мамы и возмущенно хлопают ресницами, когда мы делаем кислую мину. Просто они мало что понимают в детских площадках. Если бы мы рассказали, как нас там встретили, возможно, они пересмотрели бы свое отношение к ним.

Родители в шутку называют это место «наши штольни». Тут в старину добывали железо, в лесу остались рудники. Когда мы впервые туда сходили, Оскари всерьез заинтересовался их глубиной. Сейчас самим смешно! Тогда мы еще не знали, с какими ямами нам придется иметь дело.

Должна сказать, что переезды – штука неплохая. Родителям в это время не до детей, они заняты вещами. Так что у нас сразу появилась масса свободного времени.

На следующий же день после переезда в «наши штольни», мы отправились во двор. Еще издали я себе приглядела отличную крутилку, а рядом сидушки на пружинках в виде коней, где Йонни превосходно проскачет до самого обеда. И качели там были, и навороченная горка со множеством входов и выходов, подъемов и спусков.

Там был даже открытый автомобиль, про который Оскари сказал, что это «Джип Уиллис Универсал 1956 года». Осси знает все на свете! В автомобиле сидел мальчик в коричневой шапке и бежевой куртке, ворот которой был туго затянут шарфом. Он рулил и надувал плотные щеки, искоса поглядывая на нас. У него было такое румяное лицо, как будто шарф ему слишком давит.

Мы поспешили ко входу. С лавочки тут же поднялась милая старушка с аккуратной седой стрижкой, такая же плотная и укутанная, как мальчик в шапке.

– Здра-а-а-авствуйте, – уже издали заулыбалась она. – А вот и новые детки к нам пожаловали. Да какие славные! Давайте знакомиться. Я – госпожа Лунд.

Ее острые глазки по нам так и шмыгали. При этом госпожа Лунд хихикала, как будто у нее в горле тает липкий леденец и ей приходится откашливаться. Ее пухлые щеки напоминали булочки с розовой помадкой.

При этом она загораживала собой вход на площадку. Обойти ее было невозможно. Перед нами выросло объемное препятствие в бежевом пальто с клетчатым шерстяным шарфом. Хотя гораздо больше ей подошла бы униформа космической полиции с лазерным пекалем на боку. Было ясно, что ее хихиканье не предвещает ничего доброго.

Мы вежливо поздоровались.

– Ты, девочка, из какого дома? – спросила она.

– Из того, – я махнула рукой вдаль.

– Тогда вот там твоя чудесная детская площадка, – показала госпожа Лунд на облезлую горку по ту сторону тропинки и улыбнулась еще умильнее. – А ты, мальчик, из какого дома?

– Я с ней, – ни секунды немедля ответил Оскари. Я в нем и не сомневалась.

Мы отошли от входа и пошли вдоль решетки, которая закрывала от нас лазилки, крутилки, вертелки, каталки, горку и качельки.

Мы шли медленно, чтобы раздражать госпожу Лунд как можно дольше, и Осси вел рукой по решетке, отчего она противно скрежетала, потому что на куртке у Осси железные молнии. И нам удалось взбесить госпожу Лунд, во всяком случае улыбка слезла с ее лица, но было видно, что она не может сообразить, чего бы такого нам сказать. Ведь мы не делали попыток проникнуть на ее территорию.

Мы остановились напротив мальчика в автомобиле. Он продолжал сосредоточенно крутить руль, помогая себе ртом: уээээу, пфррр, уэээу. Но косил глазами в ту сторону, где стояли мы, вцепившись в решетку.