«Это всё не правда, это всё не правда, это всё не правда», – стучало в голове в такт ударам кроссовок о пол. Резко повернув за угол, он врезался в рыжего монстра, грызшего чупа-чупс. Отшатнувшись, он чуть было не упал, но кто-то подхватил его под локоть. Обернувшись, он увидел коренастое чудовище с поросячьим носом и озорными кудряшками.

С криком он бросился к лестнице. Взлетев на второй этаж, он осторожно заглянул в коридор. Никого. Слева – широкие окна, справа – стройный ряд дверей, ведущих в классы.

Снизу послышались тяжёлые шаги. Макс перегнулся через перила и увидел монстра-медведя. Тот понуро топал по ступенькам, поправляя на плече чёрный рюкзак.

Макс выскочил на второй этаж. Кабинет 216, 215, 214… Силуэт чудовища показался на лестнице. Макс нырнул в 213 кабинет и захлопнул за собой дверь.

– Фух! – подумал он, прижимаясь затылком к двери. В классе с его появлением стало тихо. Воздух был наполнен ароматом спортивной раздевалки, где запах пота перемежался с запахом резины и грязных носков.

Макс медленно повернулся. Учителя на месте ещё не было. А вот ученики…

На вошедшего с любопытством смотрело три десятка глаз. Больших, как у толстого лори, и мелких, как у креветки. Кто-то из их обладателей задумчиво грыз учебник, кто-то ковырял в носу, кто заплетал косички из шерсти на спине товарища. Кто-то грыз яблоко, другой – ногти, третий – парту. Двое явно прервали драку, услышав, что кто-то вошёл. Так и стояли, вцепившись друг в друга и отвешивая наугад лёгкие пинки. Один лохматых, с головой собаки, с упоением чесал ногой за ухом.

Класс был полон чудовищ. Рогатых и горбатых. Лысых и лохматых. С руками-тяпками и руками-тряпками. Кричащих совой, ослом и петухом. Одноглазых и пятиглазых. И все эти глаза пялились на Макса.

– Ты чё, дверью ошибся? – спросил сидящий на задней парте овцебык с серьгой в ухе. Макс похожего выдел в зоопарке. Разве что у этого цвет шерсти был оранжевый, а рога – фиолетовые.

– Точно! – выпалил Макс и выскочил обратно в коридор. Но далеко он уйти не успел. К двери подходила высокая и худая дамочка, за которой с понурым видом плёлся лохматый, но вполне обычный паренёк, на ходу заправлявший мятую рубашку в штаны.

Увидев Макса, дамочка скривилась, будто ей под нос сунули протухшую рыбу или что-то вроде того.

– Что ты тут торчишь? – Дамочка поджала губы и недовольно осмотрела Макса. – Новенький? Марш на урок!

– Но там… там…

– Там-там будет на уроке музыки. А у нас литература! – Она открыла дверь у втолкнула Макса в класс. – Бегом!

Он зажмурился, готовый в любой момент свернуться клубком и выпустить иголки. Он ждал воя, криков, нападок. Но в классе лишь шикнули:

– Тихо! Скорпионша! – после чего повисла образцовая тишина, которую нарушала лишь проснувшаяся между оконными рамами муха, пригретая выглянувшим весенним солнцем.

Открыв глаза, Макс увидел удивительную картину. За партами сидели обычные школьники. Мальчики и девочки. Некоторые – немного взлохмаченные, но все, без сомнения, люди. Ни одного монстра. Ни единого, даже самого крошечного.

Скорпионша зашла следом. Собранная и строгая. Задумчиво провела длинным пальцем по меловым разводам на доске и недовольно потёрла пальцы друг о друга. Худенький бледный мальчишка с чёрными длинными волосами без слов подбежал к доске, схватил губку и выскочил в коридор.

– Занимай свободное место, доставай листок и ручку, – скомандовала Скорпионша, бросив неодобрительный взгляд на Макса, который всё ещё топтался у двери.

– А где Гомер? – подал голос толстяк с задней парты.

Скорпионша уставилась на толстяка. Тот втянул голову в плечи и отвернулся в надежде, что учитель решит, что голос подал не он.

– Илья Николаевич любезно согласился уступить мне первый урок, – процедила она, чеканя каждый слог. – Проведём контрольную. Пока все в сборе.

Она прищурилась и обвела всех медленным взглядом, щурясь, будто смотрит в прицел. На некоторых её взгляд останавливался чуть дольше и нетрудно было догадаться о чём она в тот момент думала. «Знаю я вас. Только скажешь про контрольную – так у одного живот заболел, у другого голова, у третьего – бабушка».

Макс устроился на предпоследней парте возле окна, надеясь, что Скорпионша минует его в этой странной игре в гляделки. Его рюкзак остался в раздевалке, когда он в спешке убегал от монстра. Но Скорпионша не преминула посмотреть и на него.

– Ты! Почему сидишь? Где листок бумаги?

– Я новенький, – промямлил Макс. – Мы только вчера переехали….

– А тетрадь твою съела собака, да? – съязвила Скорпионша. – Витя, дай ему листок.

Второй опоздавший, тот самый лохматый паренёк, уселся как раз справа от Макса, через проход. Повинуясь приказу Скорпионши, он нырнул в брошенный у парты чёрный рюкзак. Макс заметил, что на молнии висит брелок – в форме футбольного мяча, с выгравированной футболкой и номером 33. А Витька сидит на уроке босой. Совершенно.

– Быстрее там, – поторопила Скорпионша. – Вы отнимаете у себя время.

Витька достал тетрадь и с хрустом выдернул из середины пару листков. Скрепки довольно отгрызли от них два внушительных клочка. Витька протянул трофей Максу и оскалился знакомой, чудовищной, ухмылкой.

– Это ты! – воскликнул Макс, и тут же пожалел. Скорпионша вперила в него свой ядовитый взгляд.

– Что такое?

– Но он… в раздевалке… там было… – Скорпионша встала из-за стола и медленно стуча каблуками начала приближаться. С каждым её шагом Макс говорил всё тише и не увереннее. Он уже и сам был готов поверить, что лохматый Витька его просто разыграл. А в классе… Наверное, он заглянул сюда слишком быстро. Запыхался. Что-то привиделось. Может, просто не выспался…

– А он чудовище в раздевалке увидел, – хмыкнул Витька. В классе дружно расхохотался.

Скорпионша нависла над Максом.

– Надеюсь, вместе с ним были Тургенев и Розенталь, – ядовито произнесла она. – Тема сочинения: «Образ Герасима в рассказе «Муму».

Она развернулась в сторону учительского стола и, не оборачиваясь, бросила напоследок:

– Виктор! Ещё раз увижу без ботинок на уроке – пойдёшь к директору.

– Так, может, я сейчас и пойду?

– Можешь. Только в пятницу вместо физкультуры будешь писать контрольную по русскому языку. Насколько мне известно, Лев Леонидович весьма трепетно относится к дисциплине. Так что мы с ним сможем договориться.

Витька поспешно спрятал ноги под стул и уткнулся в тетрадь.

– А теперь, – торжественно произнесла Скорпионша в полной тишине, – пишем.

Яд Скорпионши обладал удивительным эффектом. Одних, как Витька, усмирял. Других, как быка с последней парты, делал молчаливыми. Что до Макса – он стал успокаиваться. Сердце, наконец, перестало стучать, как ненормальное. Дыхание выровнялось. Страх отступил. Что-то ему подсказывало, что до конца уроки ничего ужасного не произойдёт.

Он тупо смотрел на пустой лист. В голове царила полная неразбериха. Какой уж тут Герасим. Сидевший впереди паренёк, невысокий и незаметный, поспешно обернулся и бросил бумажный комок на его раскрытую тетрадь. Макс развернул записку.

«Ты не ошибся. Все мы тут немного чудовища. Расскажу на перемене».

Перемены не было. Точнее, Скорпионша объявила, что раз они потратили пять минут в начале урока впустую, то и нечего спрашивать про перемену. Никто и не спрашивал.

Макс нетерпеливо ёрзал на стуле. Ему хотелось побыстрее забрать рюкзак из раздевалки. Вернётся ли он после этого на уроки, он ещё не решил. Всё зависело от того, что он услышит на перемене.

Паренёк, сидевший перед ним, больше не оборачивался. На уроках Скорпионши, как понял Макс, народ вообще старался лишний раз не подавать признаков жизни. Даже лохматый Витька притих. Разве что время от времени потирал босые ноги друг о друга. В классе было зябко. Скорпионша самозабвенно проветривала кабинет. Под её преподавательским авторитетом выдохся не только боевой дух Витьки, но и стойких запах грязных носков, который витал здесь до её появления.