— Ничего, сейчас немного отдохнешь, — оптимистично заметил Джон.

— Сейчас у нас основная работа и начинается, — сказал, как отрезал, Томпсон. — Пока никто из заговорщиков не узнал, где мы. Так что никакого отдыха, работать, работать и работать… Особенно тебе и Лиззи, — добавил он, усмехнувшись.

— А вы?… — натянув на лицо преувеличенно-обиженную маску, унылым тоном спросил Джон.

— А я буду руководить. Генерал я или кто? — отшутился в ответ Том. И прошел вслед за Донованом из гаража в коттедж…

Ситуация оказалась куда хуже, чем первоначально виделось Томпсону, а также президенту и его окружению. Оказалось, что желающих продолжить, пусть и смягченную Линдоном Джонсоном, политику конфронтации с коммунистами намного больше ожидаемого. Да и перевод гонки вооружений в освоение космоса многими бизнесменами был воспринят как попытка отнять их прибыли от оружейного производства. В поддерживающих их газетах, радио и телепередачах утверждалось, что президент и его команда готовы сдать Америку русским коммунистам. Республиканцы, закулисно поддерживаемые несколькими группами влияния, инициировали запрос в Конгрессе по поводу Венских договоренностей. И одним пунктов этого запроса оказался вызов в комиссию Купера, созданную по предложению конгрессменов и сенаторов для рассмотрения этого вопроса, адъютанта президента от армии, т. е. Томпсона, для дачи показаний о неофициальных встречах с советскими представителям. Пока, как узнала Лиззи, секретариату удалось отписаться тем, что Том находится в важной командировке по личному приказу Кеннеди. Но долго тянуть никто в администрации и даже сам Джон не согласятся. К тому же нового покушения можно было ждать в любое время. И никто не мог дать гарантию, что оно не удастся. Поэтому Тому и его немногочисленной команде приходилось спешить и рисковать.

Поэтому, как только Чикконе уехала в Вашингтон, Том с напарником незаметно выбрались из дома через заранее подготовленный подвал и соседний участок. А еще через час на дороге появился тяжелый грузовик-трак, который ехал в Форт-Брэгг. Водитель трака и его молчаливый напарник с выделяющимся синяком на лице были эмигрантами из Ганновера, недавно получившими вид на жительство и лицензию на работу. Обычные, ничем не примечательные дальнобойщики. Разве что слишком легко получившие ссуду на покупку грузовика. Но и такие случаи бывали, так что ни полиция, ни ФБР, ни даже привлеченные через посредников для поиска некоторых личностей, весьма интересующих влиятельных людей, гангстеры ни этой машиной, ни сидящими в ней людьми не заинтересовались. Зато все эти «сыщики», включая привлеченных, очень заинтересовались встречей личного секретаря Кеннеди Эвелин Линкольн и корреспондента дамского журнала «Вог» Элизабет Чикконе. Что оказалось совсем удивительно — агенты ФБР и привлеченные «активисты» сумели найти дом, в котором данная особа побывала перед встречей с секретарем… Сколько на это было потрачено усилий и каким путем удалось определить адрес столь точно, впоследствии никто так и не узнал. Просто потому, что большинство этих выдающихся сыщиков ворвались в дом, собираясь арестовать всех, кто там окажется. Но по странному совпадению, в то же время дом аккуратно взорвался, как потом написали в полицейском протоколе «из-за утечки бытового газа». Кажется, кто-то из ворвавшихся курил, а может чиркнул металлической подковкой о каменный пол на кухне…

Следствие по делу о взрыве еще шло, а отделение парашютного разведывательного взвода из батальона восемьдесят второй дивизии уже убыло на учения. А через несколько часов трак с водителями отправился назад. Вот только если внимательно изучить его экипаж, то можно было обнаружить, что водитель и его напарник сменились. Хотя и были очень похожи на прибывших в форт.

А через пару дней через чек-пойнт[1] Форт-Брэгга на дорогу выехал кадиллак с одиноким водителем, чтобы через пять часов оказаться в Форт-Миде. Благополучно миновав охраняемый парнями из «Гостбастерс» чек-пойнт, кадиллак проехал к дому одного из руководителей отдела «Восток» и скрылся за воротами гаража…

Попав в коридор, ведущий к жилым комнатам, Том и Джон встретили наконец и самого хозяина. Поздоровались тихо, словно кто-то мог их подслушать.

— Как «посылка», Дик? — сразу перешел к делам Том.

— Нормально. Легализовал в седьмой секции, сейчас готовятся к стрельбам, — ответил Трейси. — Да, пока есть время — поздравляю тебя с генералом, Том. Обогнал меня, парашютист.

— У тебя есть хорошая возможность меня догнать, Дик. Но не будем терять время. Где «эти»?

— Если мои все правильно вычислили — собираются у Энглтона. Через, — Трейси поднял руку и посмотрел на часы, — полчаса.

— Звони моим, собирай своих. Захватим на месте, — приказал Том.

— А…

— Все законно, — Донован подал Тому папку. — Читай. Подписано президентом и генеральным прокурором. Контрассигновано адмиралом[2]…

— Ну, Автомат, ты и хитрец. Все предусмотрел, — криво усмехнулся Дик.

— А вот не надо было нарушать законы и применять «призраков» внутри страны, — ответил хищной улыбкой Том. — К тому же я очень не люблю, когда на меня покушаются, — добавил он.

Дальше все произошло совсем просто и буднично, словно судьба исчерпала все свои сюрпризы.

Семь автомобилей, из которых два фургончика, подъехали к одному из штабных зданий в форте. Неожиданно затормозили напротив и из них выскочили парашютисты и «призраки», вооруженные до зубов. Пока «призраки», одетые в характерный «городской» камуфляж, брали штаб, парашютисты образовали внешнее кольцо обороны. Установили на углах здания четыре пулемета, залегли за машинами и бордюрами. А потом, воспользовавшись успехом «призраков», быстро втянулись в здание, обосновавшись на первом этаже. Машины, пока никто не успел ничего понять, отогнали в сторону, на стоянку.

— Et tu, Brute[3]? — процитировал слова Цезаря Том, окинув взглядом сидевших в кабинете арестованных и увидев среди них своего бывшего начальника Самуэля Кошена.

— Предатель, — прошипел в ответ Сэм.

— История покажет, кто прав, — холодно ответил Том и приказал всех арестованных рассадить по разным кабинетам.

Через час к штабу подъехал кортеж из нескольких штабных автомобилей, охраняемый бронетранспортером «Коммандо». Прибыл адмирал Рейборн, чтобы на месте разобраться в ситуации и заодно наказать непричастных и наградить невиновных. И на этом участие Тома в разгроме заговора против Кеннеди закончилось.

Еще через сутки Том в парадном мундире бригадного генерала сидел в кресле напротив длинного, покрытого зеленым сукном стола. За ним уже заняли места несколько членов комиссии, включая лидера демократов в Палате представителей конгрессмена Хейла Боггса, его соперника от республиканцев Джеральда Форда, и несколько сенаторов, демократов и республиканцев, из которых Том хорошо знал только Джона Дингелла-младшего из Мичигана и Эда Маски из Мэна.

Один из служащих распахнул дверь и в комнату вошел сенатор Джон Шерман Купер. Осмотрев хозяйским взглядом помещение и присутствующих, он неторопливо уселся в свое черное, обтянутое кожей кресло. Наконец он столь же неторопливо положил на стол папку с бумагами и стукнул молоточком. Секретарь вывесил на ручку главной двери табличку «Идет заседание» и плотно прикрыл дверь.

— Сегодня мы выслушаем генерала Томпсона, — столь же неспешно заговорил Купер. — Поскольку комиссии разрешено работать в часы заседаний Сената и Конгресса, то мы можем работать без перерыва. Заседание, если не возражают члены комиссии, продлится не менее чем полтора часа, то есть до часу пополудни. Есть возражения? Нет?

Посмотрев на сидящих справа и слева от него, Купер снова стукнул молотком.

— Возражений нет. Приступаем, — после этих слов секретарь положил перед Томом библию и Томсон, словно в суде, поклялся говорить только правду. — Согласно регламента первый вопрос задаст сенатор Маски, — продолжил Купер — Прошу вас.

— Господин генерал, считаете ли вы, что Советский Союз приобрел способность нанести по нашей стране ответный удар при любом сценарии войны?