Но положение, если подумать, действительно складывалось необычное и весьма странное. Можно было бы понять очередное покушение. Но украсть и держать его здесь? Совершенно непонятно и нелогично. Особенно если учесть, что поездка официальная. А значит, через некоторое время могут появиться вопросы, куда же пропал адъютант самого президента. Отчего в голову приходили определенные и не самые оптимистичные мысли, например — о сроках и возможных методах действий заговорщиков. Присловье ОТТУДА про то, что «в Америке убили Кеннеди» Том-Толик помнил очень хорошо. И не хотел бы, чтобы оно появилось и здесь. По всем же раскладкам получалось, что нечто подобное и намечается, причем скоро, прямо накануне приближающегося решающего голосования в Сенате по договору об ограничении стратегических вооружений и соглашению о совместном исследовании космического пространства. Но все равно было непонятно — зачем заговорщикам живой и невредимый Томпсон? Разве что опять накачать тем, чем его напоили в кафе, и бросить или даже пристрелить на месте убийства. Объявив единственным виновником, исполнителем, спятившим с ума. Или даже русским шпионом, учитывая его неофициальные контакты в Вене. Тогда будет уже неважно, что эти контакты санкционировал сам президент. И что о них знали, по крайней мере, Киссинджер и Кларк. Просто потому, что самого президента не будет. А последствия могут быть самые необычные. Переговоры в Париже, конечно, будут продолжаться. И войну во Вьетнаме вице-президент закончит. Зато договора с Союзом вполне могут зависнуть, к великой радости «ястребов». При худшем же сценарии возможен вообще возврат к активной «холодной войне», как при Эйзенхауэре. Особенно, если действительно в президента будет стрелять «русский шпион».
Стараясь не дать возможности снова усыпить себя, Том старательно пробовал на вкус все просунутое в дверку и ел только те продукты, которые не горчили. То, что чаще всего используемый АНБ препарат дает горький привкус, он помнил хорошо. Кстати, кофе этот привкус как раз неплохо маскировало. Воду он старался пить только из-под крана, плюнув на возможные осложнения. Лучше лечится от желудочных заболеваний потом, чем попасть в оборот сейчас. Хотя он и подозревал, что если похитители захотят, то подсунут ему отраву в любом случае и в самой неожиданной обертке. Так прошло примерно четверо суток, если судить по выдаваемой кормежке и периодически появлявшемуся чувству голода. Наконец ему вместе с очередной порцией просунули минералку. Причем такую, которая, как помнил Томпсон, имеет слегка солоновато-горьковатый привкус. И хотя такую воду предлагали уже не первый раз, отчего-то у Тома появилась мысль, что это тот самый случай. Тем более, что незадолго до того ему вернули одежду, явно хорошо обысканную и без всех тех встроенных «сюрпризов», которые в ней изначально присутствовали. Особенно жалел Том о каменном ноже, сделанном по его заказу одним индейским мастером из резервации.
Поэтому, сделав вид, что выпил воду, Томпсон пошатался по комнате, а потом завалился на кровать, стараясь дышать в нос и как можно шумнее. Ждать пришлось не слишком долго, не более получаса. Впрочем, что такое полчаса ожидания для старого фронтовика? Всего лишь небольшой отрывок времени, причем проведенный в невиданно комфортных условиях — без обстрела, в мягкой и чистой постели.
Появившихся в комнате Том не знал, но судя по акценту и походке, это могли быть «призраки». Именно так говорили в АНБ вне выполнения агентурной работы, на литературном «американском английском», без местечковых особенностей в произношении и лексиконе.
— Ну что, понесли? — один из вошедших нес на плече складные армейские носилки, которые и раскладывал, спрашивая напарника.
— Сейчас, проверю, — вот этого Томпсон не ожидал. Но он успел только слегка напрячься, как второй осторожно, но чувствст ущипнул его за руку. Как он сумел удержаться, даже самому старому десантнику было совершенно непонятно. Конечно, полностью сдержаться Том просто не сумел и слегка вздрогнул. Но, похоже, как раз такого эффекта и ждал «медик», как мысленно окрестил его Том.
— Нормально. Готов к транспортировке. Берем и понесли. — один из них подхватил Томпсона под ноги, а второй в районе плеч, и довольно небрежно перебросили на носилки. Старавшийся расслабиться Том даже ударился затылком об одну из ручек, к его удаче, не слишком сильно. Иначе бы он не смог не выдать себя. А так получилось просто великолепно, оба похитителя уверились, что все идет по плану и расслабились.
На улице, как сумел рассмотреть Том, слегка приоткрыв глаза, стояла самая натуральная скорая помощь со знакомыми ему надписями Арлингтонской муниципальной больницы. Похитители быстренько запихали носилки в кузов, закрепили и, оставив Томпсона одного, оба перебрались в кабину минивэна. Поехали, не торопясь и не включая сирену. Том аккуратно, чтобы не привлечь внимания незанятого вождением напарника, осмотрелся в надежде найти в кузове хотя бы что-нибудь напоминающее оружие. Но кроме его носилок обнаружил только что-то вроде свернутого большого ковра и все. Ни обычного для скорой помощи шкафчика с необходимым инвентарем, ни даже аптечки он не увидел. Но он заранее готовился к чему-то подобному и потому вместо того, чтобы суетиться, прилег и вновь стал изображать спящего, понемногу напрягая и расслабляя мышцы в своеобразной статической гимнастике. Ждать развития событий пришлось недолго. Машина остановилась, похитители молча забрались в кузов и привычно переложили изображающего безвольную тушку Томпсона в контейнер, замаскированный под свернутый ковер. Судя по ощущениям Тома, они вытащили «ковер» и потащили куда-то, по тому как менялось положение контейнера, по лестнице. Тащили быстро, видимо спешили. Наконец положили, похоже, на пол и, кажется, занялись своими делами.
Вот тут-то Томпсон решил, что у него появился шанс. Осторожно нажал на крышку контейнера и, к его облегчению, убедился, что она открыта. В образовавшуюся щель он видел только часть стены, обклеенной бумажными обоями. И больше ничего. Но судя по звукам, доносящимся, похоже, из другой комнаты, его похитителям было не до того, что творится у них за спиной. Кажется, они немного опаздывали и потому спешили изо всех сил, что-то двигая и устанавливая.
По репликам, которые Том услышал, он понял, что скоро должен появиться президентский кортеж. Подумав, что другого шанса может и не быть, он тихо открыл крышку. Подождав момента, когда его противники чем-то загремели в соседней комнате, он выскочил из «ковра». Стараясь ступать как можно тише, насколько позволяли его ботинки на каучуковой подошве, Том подобрался к дверному проему. Заглянул в приоткрытую дверь и немного удивился изо всех оставшихся у него сил. В соседней комнате на станке около закрытого тюлевыми занавесками окна стоял, зловеще уставив ствол куда-то вниз тяжелый пулемет Браунинга. Тот самый армейский пятидесятого калибра тяжелый пулемет с пулями величиной с сосиску. Причем в необычной комплектации, оснащенный оптическим прицелом. И оба похитителя сейчас возились вокруг него, явно готовясь через несколько мгновений открыть огонь. Но не успели. Том, прихватив стоящую у двери небольшую табуретку, резко ворвался в комнату. Оттолкнувшись изо всех сил, он одним большим прыжком подскочил к начавшим разворачиваться парням. Первому из которых, стоящему за рукоятками и достался полноценный удар табуреткой. Не успев даже развернуться, заговорщик рухнул, как подкошенный. Том машинально отметил, что табуретка разлетелась на части и что он сумел удержать одну ножку в левой руке. Но тут стало не до посторонних наблюдений, на него с рычанием набросился напарник упавшего. Том попытался уклониться. Но заговорщик оказался хорошо подготовлен и быстр, как змея. Показав удар правой и заставив Томпсона отреагировать, он ударил ногой, целясь в колено. Том едва успел слегка сдвинуть ногу, смягчив удар. И тут же получил удар левой в голову. Точно нацеленный удар достиг своей цели. В голове Томпсона словно взорвалась граната. Но он успел в последний момент среагировать, чуть отвернув лицо. А заодно ударить левой рукой с зажатым в ней обломком ножки от табуретки. И тут же провалился в темноту…
