Часть 8
Маша проснулась и с жадностью глотнула воздух. Вновь раздался телефонный звонок.
– Алё!
– Это опять…
– Ты!
– Да! Что-то у тебя настроение повысилось!
– Да Лик! Жизнь прекрасна!
– Но я всё-таки не пойму почему сегодня…
– Ты хочешь испортить мне настроение? Позвони синоптикам и узнай почему сегодня снег! Глупо!
– А Джордж сегодня не возвращался в школу…
– Хм! А при чём тут это гениальное высказывание?
– Он позвонил в школу и сказал, что он побудет… с тобой.
– Я тебя не понимаю… то есть смысл твоих слов!
– А ещё он сказал, что ты его девушка…
– Ха-ха-ха! А если серьёзно?
– Он так и сказал, Машуня!
– Кому он это сказал?
– Медсестре и его слышали все. Вся школа почти! «Наши» чуть с ума не сошли! А особо умные даже сели на землю! Ты дома одна? Может мне приехать?
– В общем…
– Не ломайся! Я знаю, что ты одна.
– Но ты же не одна! Где твоя родня?
– На Кипре! Глупо, тупо, что меня не взяли!
– Ладно…
– Не будь кислой! Еду!
Маша вернулась на кухню и села на чёрный стул, держа в руках ещё теплый чай. Её страшный сон пробудил в ней стремление к жизни и в то же время ещё больше открыл рану, которая называлась «Любовь к Джорджу». Руки Маши затряслись и тёмные капли чая падали на коленки. Свет сталкивался с ними и уже вместе они стекали по мягкой розовой ноге. « Неужели мне всю жизнь придётся мучиться!» – промолвила тихо она. В голове всплывали мутные очертания и ощущения. « Зачем! Ну, зачем я так с ним обошлась! Может он и в правду не хотел! А теперь всё!!!» – рыдала она. Сильно сжав чашку, она ощущала, как рвется на лоскутки душа. Ей казалось, что мир остановился и ей ничего больше не достанется, что она ничего больше не узнает, теперь лишь тень осталась с ней, а настоящий человек убежал далеко вперед.
Когда последние капли серебряной слезы упали на стол, Маша услышала звонок в дверь. Нехотя встав, она отправилась в прихожую, переполненная тянущей грустью и тоской. Образно оценив свои красные глаза в зеркале, Маша, не посмотрев в глазок, открыла. Перед ней стояла Лика с красными от холода щеками. Её глаза, возможно, от холода приобрели серебристый холодный оттенок.
– Привет, солнышко! Что случилось?
– (Всхлипывая носом) Да так… Проходи. Вешай куртку, то есть дублёнку…
Анжелика посмотрела на Машу полными жалости глазами и, поспешно переодевшись, последовала в гостиную. Сев на кожаный, диван Лика посмотрела на Машу, которая пыталась успокоиться, теребя в пальцах край пледа.
– И всё-таки, что произошло? (Положила руку Маше на плечо) Расскажи. Мы хоть когда-то скрывали что-либо друг от друга?
– Всё нормально, только… Я просто очень плохо себя чувствую… Кхе-кхе!
– I think… He will probably be worried if you do not phone him!
– Кому ему, Лика? Не будем играть в американский сериал, который вот-вот разрушится… кому?
– Просто так не плачут и не стоят на улице брошенными. Что произошло? Позвони ему!
– Я не знаю его номер…
– Вот это уже интересно… Кто он?
– (качает головой) Это… он…
Глаза Лики в недоумении смотрят на Машу. В глазах Маши мелькает радость и в тоже время разочарование, граничащее с полным душевным крахом. Она неловко отворачивается и молчит. По спине пробегает пара мурашек, будто тебя укололи множество мелких иголок. Она пытается не смотреть на Анжелику, а в голове крутятся вихрем слова: «Он… это ОН!». Если бы можно было отмотать пленку назад, замазать неправильные фразы. Мгновение и вот уже кажется, что, доверив всё, ты потеряешь себя.
– Маша! Всё-таки кто он? (слова вырывают Машу из задумчивости, обжигая каждой буквой)
– Не думаю, что такой особе, как ты, это будет интересно. В наше время мало кто интересуется такими вещами, больше завидуют. Да и как можно лезть в душу чужого человека!
– Что за глупость! Я же твоя подруга!
– Everybody has a friend! But…
– Не надо мудрить! Кто он! Ты мне всё время доверяла, даже то о чём бы я постеснялась сказать самой себе.
– Но это личное дело! Я же имею в конце концов право выбора! Почему я всегда должна всё рассказывать! Я же буду неинтересна тогда самой себе! И не надо развивать эгоизм в чистом виде! Это тебе не идёт!
– Я же рассказывала тебе… Я не прошу тебя говорить о нём, просто скажи как его зовут. Ну и зануда же ты!
Маша резко встаёт и начинает ходить по комнате. Пространство незримо расширяется, но почему-то воздуха становится всё меньше и меньше. Серый блин луны заглядывает в окно, и Маша улыбается.
– Вот и радость к тебе вернулась. Что сегодня происходит?
– (Нехотя поворачивается) Не знаю…
– But you think about…
– Не думаю, что английский самый красивый язык для разговора, скорее всего самый томный. Сейчас все говорят на этом языке, и я не вижу в этом ничего примечательного…
– Значит не хочешь говорить?
– Да! Даже не пытайся меня растормошить на ответ! Ни за что! Лучше пойдём я угощу тебя чаем… Хорошо бы было если бы нам его сюда принесли, но увы!
– O.K.
– Если так будет продолжаться, я окончательно возненавижу этот язык.
– Ничего, привыкнешь!
Маша с Анжеликой направляются на кухню. Паркет блестит под ногами, легкий свит ветра слышится из открытой форточки. Пытаясь успокоиться, Маша пытается не думать о Джордже, но руки не слушаются её и чайник трясется мелкой дрожью.
– Подожди, Маш! Давай лучше я.
– Боишься?
– Of course! Я уже представляю кипяток на своей ноге…
– Ну, тогда прошу тебя взять чайник.
Лика наливает чай. Его тёплый аромат распространяется по всей комнате. От удовольствия начинает что-то щекотать в носу, всё тело окутывается мягкой аурой света. Все неловко погружаются в атмосферу загадочного чаепития. Главное не думать. Чай, вода, узор на скатерти, блестящие нитки. Вздох.
– Превосходный чай! Откуда?
– Из Китая. Дядя недавно привёз.
– Откуда именно?
– Из Чамдо по-моему. Точно названия не помню.
– Божественно! I want to talk! М-м-м!
– Только не по-английски! Неет!
– Ладно! Всё-таки как сегодня тебя физик нёс…
– (всё внутри вспыхивает и переворачивается, а чай волнами трепыхается у самых бортов кружки) И что? Давай поговорим о чём-нибудь другом, например, что ты читаешь сейчас?
– Честно? Мне некогда сейчас заниматься ерундой!
– Ты не права!
– А сама-то!
– Я читаю! Знаешь, я открыла для себя поэта всей моей жизни!
– Да? И кто же?
– Джон Китс.
– И что же в нём идеального?
Маша встаёт и с чашкой чая, смотря в потолок, ходит по кухне с мечтательным взглядом. «Лишь бы не думать» – проносится в голове.
– Его стихи наполняют мысли светом и одухотворяют! Обожаю читать его… Но это моё мнение, думаю не все смогут меня поддержать, его книги даже сложно у нас найти! Он был такой красавчик! Прямо…
– А как же Джордж?
– Что Джордж? Он ничего не пишет, в нем умерла последняя капля творчества ещё до рождения! Твой Джордж всего лишь физик!
– Ха-ха! Хочешь сказать, что он тебе безразличен?
– (Всё сложнее держать мысли в себе, они вырываются, щекочут горло, поднимаясь к носу) Он такой замечательный… Китс! А не то что ты подумала!
– Of course!
– Точно пора тебе к американцам! Уже одиннадцать часов! What are we going to do? Я не думаю, что в такой поздний час ты поедешь домой!
– Хочу поговорить!
– О, нет!
– Конечно, да!
– Ладно! А то вечно будешь ходить и приставать!
– Это уже другое дело! Как его зовут?
– Я же сказала тебе уже, что имени его ты от меня не дождёшься! И сама посуди приятно ли будет тебе, если о тебе будут так допытываться?
– Думаю, что очень! Ты меня только недавно доставала вопросами и это о безделушке, которую мне привезли. Так что не надо мне говорить о пытках! Да и с тобой сегодня целый день что-то странное творится!
– А ты даже не спросила, как я себя чувствую после укуса чертовой собаки! И это друг называется? Я хоть когда-нибудь давила на тебя? Нет! Зачем же ты так! Можешь ты это понять или нет! Каждый раз одно и тоже, а после что? Не хочу больше слышать ерунду! Я не смотрю на людей взглядом получения от них секретной информацией! Думаю тебя не затруднит уехать домой! Я бы не выгоняла тебя, если бы не твои дурацкие попытки мне окончательно надоесть! И тем более если вдруг с твоей машиной что-то случится…
