Весь класс давно зашёл, но было тихо, никто не нарушал гармонию и тишину. В глазах кого-то появилась слеза растроганности, а кто-то хмурил брови от злости. Все были поражены. Маша, услышав шуршание, отдёрнула руку – её кадр из фильма словно разорвали на части – и взглянула вперед, за голову, покрытую мелкими, недавно заплетёнными, косичками. Глаза её выразили сначала смущение, а после, оценив ситуацию, восторг. Джордж, немного замешкавшись, встал с колен и предложил классу занять свои места. Мягкие розовые подушечки пальцев молодого учителя были пропитаны йодом. Джордж пару раз провёл пальцем по лицу и вздохнул. Так мы дышим, когда уходит момент, который с каждым годом всё глубже прячется в памяти, а мы стараемся возрождать его, лишь бы удержать и не забыть.
Повернувшись около левого края доски, на мысочках, будто под музыку, Джордж громко произнес: «Это первый, это второй варианты. Всё что мы уже прошли. Ничего сложного». После этого вернулся к парте Маши и прошептал: «Будешь писать? Или не стоит? Эта контрольная не для тебя… ты же понимаешь!». Сосед засмеялся, зарывшись в тетрадь. Взгляд всех учеников был прикован к ним. Маша промурчала, что всё хорошо, улыбнулась, протянула на показ руку, и довольный, что с Машей всё в порядке, физик отправился к своему столу.
По всему классу пошли шушуканья, которые звенели в ушах как тысяча сломанных заржавевших колокольчиков. Джордж пытался всех успокоить, но гул лишь нарастал, и оставалось лишь добавить по дополнительному заданию к контрольной. «Что он с тобой так сюсюкается?» – проболтал сосед с отвращением в голосе. «Отвали!» – резко и прямо прошипела Маша.
Началась умственная работа. В голову уже лезли формулы, решения, но она их безжалостно отбрасывала. «Джордж! Вы самый прекрасный на свете… (Перечёркивала десятью линиями) Что может быть чудесней вашей речи, красоты (Всё вновь перечёркивалось). По листу бегают эти сердечки, они не просто так…» – писала Маша, скрывая рукой от близ сидящих одноклассников. Ручкой черкая по станице, она в какое-то мгновение хотела её вырвать, но прозвенел звонок, и, несмотря на работу, Джордж плавным движением руки закрыл её тетрадь и унес. Маша и слова сказать не успела. В тот момент в ней будто что-то умерло, а душа покрылась инеем. Как на окнах появляется морозный орнамент, так внутри нее рассыпались снежинки ледяного ужаса.
Спускаясь по лестнице, думала о том, что с ней будет завтра. Конец света наступил, не предупредив её. Что! Что она натворила! Много раз читая такие тупые истории в журналах, Маша просто смеялась, с мыслью о том, насколько все глупые и наивные, что совершают подобные поступки! Но сейчас она сама не понимала, что делает! Это не входило в её задумки, а словно что-то само направило её на такой путь. Вдруг, будто сами, её ноги остановились. В голове промелькнуло, что нужно вернуться. Маша обернулась и, задыхаясь от холода под кожей, побежала в класс. Оттуда вылетал яркий свет, который казался священным и манил. Маша шла, смотря только на это яркое свечение. Всё тело вздрогнуло, и мысок левой ноги переместился за порог. «Извините, Джордж, я забыла кое-что написать. Я понимаю, что это уже не возможно добавить, но я думаю, что вы мне разрешите… в виде исключения очень важно… пожалуйста!» – умоляющим голосом произнесла Маша. Лицо Джорджа светилось от ярких лучей солнца, глаза смотрели ласково, как ни на кого больше не могли смотреть. Это мгновение, как на пленку, записывалось в её голове. Хотелось совершить что-то театральное, но ноги всё крепче врастали в землю. Пыль, которая кружилась в воздухе, оседала на чёрный пиджак физика. Кажется, каждая пылинка кружилась по-своему. Раз, два, три… « Я понимаю, что ты лучше всех знаешь физику. В чем-то даже я заблуждаюсь, а ты знаешь… Я думаю, что твой гениальный недочёт я даже не замечу, » – произнес Джордж, подходя к Маше с пачкой тетрадей. Он коснулся её плеча своими длинными пальцами улыбнулся и сказал: «Ну если хочешь, то я могу посмотреть… Мы можем обсудить твою ошибку и всё. Я тебе не снижу…». Глаза Маши покрылись мелкими красными сосудами, лицо выражало ужас, тело неловко покосилось назад. «Нет, не стоит, я пойду! Извини… те… » – произнесла Маша, выбегая из класса. Пальцы дрожали, перед глазами плела сети чёрная пелена.
Пробежав два пролёта, на входе на четвёртый этаж её встретили одноклассники. «Опаньки, какие люди!!!» – кричал один из них приближаясь уверенными шагами к ней. «Что решила окончательно наш класс унизить со своим придурком! Что ходишь к нему на каждой перемене?» – твердил он не умолкая. Двумя руками он оттолкнул Машу назад. Класс не двигался, лишь лёгкий смех послышался из толпы. Маша распрямилась, поставила ногу вперед. Глаза, ещё красные после шока от произошедшего в кабинете физики, блестели. Проведя рукой по голове она шагнула вперед: « Что, что тебе от меня надо? Ты завидуешь, что я знаю физику, а ты нет? Ха-ха-ха. Учить надо, идиот! А сейчас отойди! Не раздражай меня». Раздался громкий смех и его надменное лицо поднялось вверх, кривые зубы покрылись слюной. «Я тебе сказала по-хорошему! Будем стоять? О.К.! Я же предупреждала…» – улыбнулась Маша. Легким движением руки, кулак был направлен неопределённо куда. Вторая рука оттолкнула хама в сторону. Хруст кулака, который угодил в щёку был очевиден, но не смертелен. Маша довольная прошла сквозь толпу и растворилась в шумном потоке людей в коридоре. Прошли уроки, причём тот, кто напал, пытался изобразить из себя больного. Проходя мимо него, Маша наклонилась и произнесла, отделяя каждую букву: « Хватит… Больно? Сам виноват! И не лезь ко мне!». И, не жаждя услышать ответ, удалилась.
Часть 3
По дороге домой её терзала одна мысль: «Что будет с контрольной?». Каждую букву, каждую строчку Маша обдумывала, пытаясь найти и хорошие стороны: «Я же написала 20 летнему парню. Он сам недавно школу закончил. Да и при чём тут это? Он обязан меня понять! Неужели трудно? В конце концов пусть два поставит, но уж не думаю, что он сможет при всём классе это рассказывать. Неет!». Маша дошла до подъезда, как всегда обернулась и отправилась в квартиру, считая ступеньки, лишь бы отвлечься от тяжелых мыслей. Но мысли, словно приклеивались к стенам, заглядывали в окна и обволакивали голову.
Уроки делались неохотно, мысли вытесняли действие, а чувства становились всё сильнее и сильнее. Ночью состояние концентрировалось, адреналином разрушая сон. Маша закрывала глаза и слышала внутри головы смех Джорджа и всего класса. На мгновение ей удалось отключиться, и тогда все звуки превратились в яркий сон, полный кошмаров. Рот, озарённый улыбкой был у Джорджа открыт. Всем, всем он рассказывал эту историю. Жить стало невыносимо, люди на улицах смеялись и смотрели в её сторону с ехидством, Джордж смеялся, облака были мягкими, как в сказке, нежного цвета, и как только Маша смотрела на них, ей казалось, что Джордж смотрит и смеётся. Маша вглядывается, а везде он, он, он… Красные глаза с узким зрачком всё ближе, в мгновение превращаются в узкую надменную улыбку и разражаются грохотом. Вся в холодном поту, с дрожащими руками, Маша закричала: « Неет, не надо!». Дыхание стало нечётким, медленным, она размахивала руками в сторону, в мгновение палец коснулся губы и Маша открыла от ужаса глаза. Всё тело трясло, она не могла выговорить ни слова, чёрные круги пошли в глазах, Маша потеряла сознание, ощутив резкую пронзающую боль в плече.
Часть 4
Её разбудил непонятный шум в комнате. Что-то гудело, шипело и скреблось. Глаза не хотели открываться. «Что такое? Сколько времени? У…» – произнесла она. Никто не ответил, а шум продолжился с утроенной силой. На дворе было пять часов, рабочие асфальтировать дорогу. «Господи!» – пробормотала Маша и перевернулась на живот, оцарапав щеку о жесткий ковер. Подняться не было сил. Онемевшей вялой рукой она стянула одеяло с кровати и укуталась в кокон. Но заснуть было невозможно, шум с дороги звоном разрезал сознание. Ругайся, не ругайся, а вставать пришлось. Ходя по комнате слабой походкой взад и вперед, Машу не покидала мысль об ужасе, который её ожидает в школе. После долгих хождений и ожиданий наконец то часы показали 7 . Быстро поев, оделась во всё чёрное и медленно, выйдя из дома отправилась в школу. Утро было поистине чудесно. Белые пушинки снега летали в воздухе, солнечные лучи ловили их и раскрашивали в разные пастельные тона. Солнце, как красный шар, было укутано в белоснежные одеяла облаков. Но ничего не вселяло радость, никакая песня птиц не могла растопить горечь в душе. Вступая на чёрную мокрую ступеньку школы, Маша приостановилась… Чьё-то теплое дыхание пробежало по её замёрзшему затылку. С ужасом открыв глаза, обернулась. Лицо покраснело и замёрзшие реснички оттаяли… Перед ней оказался всего лишь мальчик из 1 класса. В ужасе его лицо позеленело и он, заливаясь плачем, побежал к маме. Что-то словно разорвалось в этот момент внутри. Мертвая улыбка радости разрезала лицо Маши и она вступила на порог.
